Свадьба по приказу (СИ) - Амор Стейси

Александр вида не подал, не испугался, хотя в глазах блеснули ярость и гнев. Резко выдохнув, он снял руку друга со своей шеи.

— Тебе известно, что сплетни ложные. Просто хотел удостовериться, что ты девушку не обидишь.

— А я когда-нибудь так поступал?

— Нет, но...

— Значит, и дальше не буду. Она ни в чем неповинна, чего я о тебе сказать не могу. Выдумал тоже, фею вызвать. Всем расхлебывать приходится.

— Я с тобой отправлюсь, — предложил цесаревич, испытывая муки совести.

— Нет, — отрезал Сергей, — да и кто тебя отпустит?

С Александром он попрощался быстро, не слушая его тихих объяснений. Вернется к свадьбе, там и помирятся. Зло держать долго князь не умел. Может, по этой причине и к Бестужевым никогда ненависти не питал.

Обратная дорога его не радовала. Считай, только отпуск заслуженный получил, и новое задание. Но дело важное, не отказать.

В пути он сумел набросать письмо для князя Бестужева и Ольги. Объяснял, по какой причине прибудет только к торжеству, просил на него не обижаться и во всем полагаться на матушку Екатерину Степановну.

Правда, в душе было неспокойно. Что-то подсказывало, что Олюшка, будущая теща и маменька если не передерутся, то поссорятся знатно. На всякий случай приписал в послании к Федору, чтобы последнее слово было за ним.

Вернулся в имение он поздним вечером. Домашние ко сну готовились. Коротко переговорив с Ярославом, с Полиной, он ждал в кабинете вдовствующую княгиню. А до этого с управляющим все письма отправил, надеясь, что утром адресаты прочитают.

Пока она собиралась, положил в первый ящик стола разъяснения от Николая Романовича. Запер все, а ключ спрятал на каминной полке.

— Я уже слышала, — ворвалась к нему пожилая женщина. — Даже перед будущей свадьбой тебя в покое не желают оставлять. Объяснишь, что произошло? Отчего так скоро отправляешься?

— Не могу, нет, — завертел он головой, мысленно радуясь, что мать не в состоянии взломать его охранные заклинания на вещах. — Государственная тайна, но у меня просьба к вам.

Он долго спорил с родительницей по поводу невесты, просил, чуть ли не умолял, взывал к ее рассудку, чтобы она юную невесту не третировала. Но по глазам видел, что Екатерина Степановна не послушается. И, спрашивается, почему?

— Да что она вам всем сделала-то? — выпалил в сердцах. — Ее и родные братья чураются, мать вечно донимает.

Помнил, как молодые Бестужевы охотно распускали сплетни про сестру, как сами создали для Ольги невыносимые условия на балах. Был свидетелем, как строго к ней относился предыдущий князь, и как одергивала Антонина Михайловна.

Дело в магии? Печально, конечно, но в чем Ольга виновата?

— Молод ты все-таки, Сережа, — вздохнула его мать. — Ты и понятия не имеешь, какие сплетни о девочке ходили.

— Если ты о цесаревиче... — мужчина вспыхнул.

— Нет, не о нем, — пождала губы княгиня. — Я тебе верю. Ты с Александром дружен. Будь она совсем плоха, ты уж как-нибудь отбрехался бы. Поговаривают, что Ольгу нагуляли.

— Нагуляли? — Сергей глаза закатил, подавил в себе новую вспышку гнева.

— Нагуляли, да, — не понимала Екатерина Степановна спокойствия своего сына. — Не в браке она рождена, а чужая, незаконнорожденная. Неизвестно, что за кровь в ней проявится. Все дети чем-то на мать похожи, и Федор, и Антон, и Святослав. Одна она в отца. И магии нет. Вдруг слух правдой окажется, а вы и детишек заимели. Да мы этот позор с рода Долгоруких никогда не отмоем.

Невольно в памяти всплыли все наследники рода Бестужевых. Ольга действительно на их фоне выделялась, но на старого князя походила. Может, действительно в этом причина неприязни от родных?

Он отмахнулся от подобных мыслей. Какая разница? Она Бестужева, отцом признана, приданое хорошее. Да и после того, как она императорской семье помогла, от брака он не избавится. Николай Романович девушку без внимания не оставит. А Александр, если что, напомнит.

— Маменька, — разозлился Сергей, — чтобы больше ничего подобного я в адрес своей невесты не слышал. Вы будете ее и в гости звать, и к ним являться, обсуждая свадьбу. С братом и сестрой познакомите. Постараетесь, чтобы они подружились.

— Ты не понял, что ли? — изумилась пожилая женщина. — Нагуленную девицу в род берем, а коли она от преступницы какой родилась, от ведьмы? Ничего же о ней не знаем.

— Так вам же лучше, что у нее магии нет, — хмыкнул князь. — Не проклянет, как ворожея лесная. Все, я все сказал. Не испытывайте мое терпение.

— Ладно, сын, — матушка нахмурилась, но перестала злословить на Ольгу. — А что с Женькой делать? Ее ты оставишь в доме или погонишь? Давай хотя бы перед молодой женой твою скандальную связь не показывать.

Поздно. Он без обидняков сообщил суженой, что влюблен в другую. Ей все известно. Но по какой-то странной причине, он и сам объяснить себе не мог, Сергей умолчал о честном разговоре между ним и Олюшкой.

— Женька при мне останется.

— И куда ее? — всплеснула руками Екатерина Степановна. — Возле себя горничной ее не потерплю. К тебе не приставить.

— К Полине, — предложил он.

— У Полины Алена.

— Тогда к Ольге в услужение, когда она ко мне переберется.

Долгорукий не видел в этом проблемы. Раз уж физических отношений между ним и Ольгой не планируется, вряд ли она будет против его любовницы настроена.

— Ох, дурак, — вдовствующая княгиня его мнения не разделяла. — Ольга твоя, между прочим, может и со своей служанкой прибыть.

— Будет две, значит, — вспылил Сергей, которому надоел бессмысленный разговор.

Он вручил матери свои заметки по управлению усадьбы, не сомневаясь, в ее руководстве, напомнил о своей просьбе, а после поспешил в спальню, где уже заждалась Евгения.

Глава 4. Ольга.

Матушка долго стояла в дверях спальни. Во-первых, потому, что никак не могла сообразить, как начать разговор. А во-вторых, я была не слишком дружелюбна.

— Олюшка, — Антонина Михайловна села возле меня, — ты на меня не серчай. Свадьбу я тебе самую лучшую устрою.

— Вы же против были союза с Долгорукими, — не поверила ей ни на секунду. — Врагом Сергея Владимировича называли. Что за один день поменялось?

— Правду тебе надо сказать, вот что, — нахмурилась женщина. — Девятнадцать лет назад твой отец загулял, я и знать и не знала.

Она опустила голову, замерла и нервно срывала заусенцы с пальцев. Погрузилась в свои воспоминания, явно ей неприятные.

Я, поддавшись порыву, положила на ее руки свою ладонь, чтобы она перестала себя терзать.

— Мне подруги донесли, — вздохнув, продолжила княгиня, — но поздно было. Юрий Вениаминович через несколько дней принес нам младенца... тебя, наказал воспитывать и своей дочерью признать.

— Но как...

Не то чтобы я не поверила, все, напротив, очевидно было. Но как скрыть незаконнорожденного от придворного света? Антонина Михайловна на балах же бывала, с подругами, опять же, советовалась по поводу неверного мужа.

Матушка поняла, о чем я хочу спросить.

— Я после Святослава поплыла, — призналась она смущенно. — Слухи, конечно, ходили. Всем ртов не закрыть, кто-то поверил, а кто-то нет. Мы внимание обращать перестали.

— Хорошо, а от меня вы что хотите?

Кажется, зря я спокойно выступала, вызвала лишние подозрения. Старшая Бестужева странно на меня посмотрела, прищурилась, ждала, что в слезы кинусь или ужаснусь, какая я пропащая, но я просто повела плечом.

Неродная, и ладно. У Олюшки есть тайны и похуже.

— Ты не расстроилась? — удивилась она.

— Я догадывалась, — произнесла тихо.

По-своему я жалела маменьку. Судя по всему, она горячо была влюблена в князя, обиделась, что тот ребенка на стороне прижил, но и прощать не собиралась. Ее никто не заставлял над девушкой издеваться, служанок-доносчиц брать, сурово за малейший проступок наказывал. Олюшку безумно запугали, ее душа от страха тело покинула.

— Ольга, — Антонина Михайловна переложила руки, отодвинулась, все равно показывая, что я ей не очень приятна. — Скажи Федору, что ты меня простила, что зла на меня не держишь. После твоей свадьбы он меня хочет на минеральные источники отправить.