Она мне не сестра - Лавринович Ася

– Все новое поначалу непривычно, но я уверен, ты справишься. Вон как всех раскидала сегодня. Вряд ли твои новые родственники страшнее.

Тихонько усмехаюсь, и мягкий смех Льва щекочет уши.

– А как Лола тебя встретила? – участливо спрашивает он. – Ты говорила, вы до этого не общались совсем.

– Нормально. Мы с ней обо всем договорились. Я не трогаю ее, она – меня, и все счастливы.

– Но ее ухажеры влезают в твою комнату. Плохо она сдерживает обещания.

– Я же сказала, это случайность. А парень, что влез, – не ее ухажер, – зачем-то исправляю я.

– Хорошо бы эта случайность осталась единственной, – недовольно произносит Лев. – Вдруг этот не ее ухажер на тебя глаз положит.

– Ага, как же, – выплевываю саркастично. – Оба глаза.

– Ты его знаешь?

– Кого?

– Парня этого.

– Немного. Мы учимся в параллельных классах.

– И-и-и?

– Что «и»? Лев, я не понимаю, к чему ты…

– Забудь, – отмахивается он. – Это я так, из любопытства.

Снова смотрю на розу и вспоминаю внимательный взгляд Ильи, направленный на меня. А ведь это мой первый цветок от парня, букеты от Гриши и дяди Вити не в счет. Перед глазами появляется охапка роз, что досталась Лоле, и я отворачиваюсь. Наверное, Кирилл попросил Илью передать их ей, пока сам болеет. Интересно, каково это – получать знаки внимания от того, кто нравится тебе так же, как ты ему?

– Лев, – зову я друга, вспомнив, что не только в мою жизнь недавно ворвались перемены, – а как прошло твое свидание вчера?

– Кхм… – прокашливается он. – Да никак.

– В каком смысле?

– Она сказала, что пока не готова к новым отношениям, и предложила остаться друзьями.

– Но она ведь сама к тебе клеилась и на свидания звала, – бормочу непонимающе.

– Вот так и верь теперь вам, красивым девушкам! – высокопарно заявляет он.

– Ну, меня-то сюда не приплетай, – усмехаюсь я, поправляя очки на носу.

– Я видел твои фотки. Забыла?

– Одну. Самую удачную.

– Я могу руку отдать на отсечение, что если ты сфотографируешься прямо сейчас, то я могу схватить инфаркт от твоей красоты.

– Инфаркт точно схватишь. Только от ужаса. Помнишь мелких гоблинов с последнего ивента? Вот мы с ними дальние родственники, – парирую я, и Лев смеется.

– Чушь! Чушь! Чу-у-ушь! – весело тянет он, заставляя меня улыбнуться, а после между нами повисает неловкое молчание.

– Может, она еще передумает, – предполагаю я, не желая оставлять друга в подавленном состоянии.

– Вряд ли. Похоже, ей просто было скучно и она решила развлечься за мой счет.

– Овца.

– Да проехали, – задорно произносит Лев. – Влюбиться я все равно не успел. Переживу.

– Вот и молодец, – отзываюсь я, не сумев сдержать зевоту.

– Ну все, иди уже отдыхай. Только не забудь закрыть дверь на балкон.

– Угу. До завтра.

– Доброй ночи.

Выключаю микрофон и закрываю приложение для общения. Снимаю наушники и в очередной раз смотрю на розу. Вроде бы на языке цветов она означает страстную любовь. Тянусь к стеблю и подношу бутон к носу, вдыхая сладкий аромат. Я еще ни разу не влюблялась в кого-то реального, да и за мной никто из парней никогда не ухаживал всерьез. Вряд ли Мироненко имел в виду что-то такое, но его жест ощущается приятным покалыванием в груди. Отнимаю цветок от лица и невольно морщусь. Это еще что? Радуюсь вниманию от Кайфолома? Совсем уже крыша поехала, и правда пора отдохнуть. Но сначала стоит вернуть розу в букет. Нехорошо, когда в композиции четное количество цветов.

Выхожу из комнаты и останавливаюсь у соседней двери, прислушиваясь. В спальне Спивак тихо, и я жду еще несколько секунд, прежде чем постучать, но костяшки пальцев так и не касаются дверного полотна. Тихонько отступаю, проглотив сухой ком в горле, и спускаюсь на первый этаж. Шорох ведет меня в столовую, Окрошка вальяжно расхаживает по столу вокруг дизайнерской вазы, в которой стоит букет.

– Ты тоже оценила? – произношу тихонько и медленно протягиваю руку к кошке. – Только не ешь его и со стола не скидывай. Не расстраивай хозяйку.

Окрошка тычет макушкой в мою ладонь, позволяя погладить себя недолго, а после спрыгивает на пол и горделиво выходит из комнаты. Аккуратно вставляю розу в вазу и расправляю цветы. Не сумев отказать себе в слабости, еще разок утыкаюсь носом в нежные бутоны, а после возвращаюсь в свою комнату, беззвучно закрыв за собой дверь.

Открываю глаза. Обстановка давит, и с сухих губ срывается тяжелый вздох. Жаль, что все это мне не приснилось. Отбрасываю край одеяла, касаюсь ступнями пушистого прикроватного коврика и надеваю очки. За окнами еще темно, время на электронных часах – 5:16. Не без труда поднимаюсь на ноги и бреду в ванную комнату, попутно убеждая себя, что скоро должно стать легче.

Быстро собравшись и нацепив школьную форму, направляюсь на кухню, чтобы позавтракать в спокойном одиночестве и уехать в школу на первом автобусе, правда, за столом уже кое-кто сидит.

– Доброе утро, – удивленно произносит Виталий, держа в одной руке чашку, а в другой – планшет.

– Доброе, – скромно киваю я и мнусь в проходе.

– Лера говорила, что ты ранняя пташка, но я не думал, что настолько. Ты завтракать? Проходи.

Натянуто улыбаюсь и шагаю вперед. Чувствую себя воришкой, пробравшейся в чужой дом, но все-таки включаю чайник и заглядываю в холодильник, чтобы достать колбасу и сыр, что мы с мамой купили вчера.

– Как спалось на новом месте? – спрашивает Виталий.

– Хорошо, – отвечаю бездумно.

– Хорошо… – повторяет он. – Водитель приедет около семи, но Лола наверняка будет собираться дольше, поэтому тебе придется ее подождать.

– Я поеду на автобусе.

Виталий замолкает, а я выкладываю на тарелку пару бутербродов и заливаю кипятком пакетик черного чая. Сажусь за стол и принимаюсь в скоростном режиме поглощать завтрак, искоса поглядывая на маминого избранника. Лола совсем не похожа на отца. Если бы я не знала наверняка, то решила бы, что отец Лолы – не Виталий, а Влад, пусть он и слишком молод для такой взрослой дочери. У них одинаковые ужимки, взгляды с толикой высокомерия, будто они уверены на все сто, что куда лучше окружающих. А еще между ними чувствуются безмолвное понимание и родственная теплота. Интересно, какой была мама Лолы? Она ее помнит? Я знаю, что она погибла в аварии, но не знаю деталей. Сколько было Лоле? Как она это пережила? Пережила ли вообще? Одно дело, не общаться с одним из родителей, и совсем другое – потерять его навсегда.

– Алиса… – зовет Виталий, и я опасливо поворачиваю голову.

Он смотрит на меня несколько секунд, а после опускает взгляд обратно в планшет, поджав губы. Пауза затягивается, и все, чего мне хочется, так это телепортироваться в школу.

– Доброе утро! – Голос мамы приносит спасительное облегчение.

– Доброе, – отзываюсь я, поднимаясь из-за стола.

– Милая, ты уже позавтракала? И оделась? – Она хлопает ресницами, разглядывая меня, а затем подходит, чтобы чмокнуть в щеку.

– Да. Хочу выехать пораньше, чтобы обкатать новый маршрут, – отвечаю как можно бодрее.

Мама и Виталий переглядываются, и она отступает к нему. Так непривычно видеть их ранним утром на одной кухне.

– Тогда увидимся вечером, да? – говорит мне мама, легонько сжимая пальцы на плече Виталия.

– Угу, – киваю я.

Отношу посуду в раковину и уже собираюсь открыть кран, но за спиной вновь звучит нежный голос:

– Я сама вымою. Иди, милая.

– Спасибо, – выдыхаю я. – Ну, хорошего вам дня.

– И тебе, – отвечают они в унисон.

Покидаю кухню и замираю в столовой, обратившись в слух. Они ведь сейчас наверняка будут обсуждать меня. Любопытно.

– Дай ей немного времени обвыкнуться, – ободряюще говорит мама.

– Она проснулась ни свет ни заря, чтобы сбежать отсюда, – шепчет Виталий.

– Она всегда так встает.

– Отказалась ехать с водителем.

– Застеснялась.