Плач феникса (СИ) - Шебалин Дмитрий Васильевич

А пока нас ждёт долгая дорога. И это время в пути я собирался провести с пользой.

Глава 4

Император стоял у распахнутого окна своей башни и смотрел на ночное небо. На сине-чёрное полотно, отдыхающее от дневного света, на мириады звёзд, усыпавших его причудливым узором, и на то, как малая из лун спешит на встречу со своей вечно убегающей от неё старшей сестрой. В одном из трактатов, доставленных ему из Мёртвого города, было сказано, что однажды это произойдёт, и воссоединение сестёр ознаменует конец этой эры и положит начало для новой.

Не меньше светящихся точек было и внизу. Словно отражение ночного неба Трием продолжал жить своей яркой жизнью. Несмотря на столь поздний час в окнах домов горел свет, а по улицам двигались кареты с зажжёнными фонарями. Впрочем, сейчас огней было даже больше, чем обычно. Его речь явно встрепенула это столичное общество интриганов и поломала многие из их многослойных планов. Оттого они и не спят, спешно пытаясь разобраться в случившемся. Расторгают старые и заключают новые союзы, ищут выгоду и прячут свои уязвимые места. А ещё наверняка поминают бранными словами своего императора.

Одиночество — удел истинных правителей. Некоторые наивно полагают, что настоящий лидер черпает силу в своих союзниках. Но правда такова, что даже самые верные соратники — всего лишь инструменты для достижения целей. Иначе не удержаться на самом верху. Стоит завести друзей или сблизиться с кем-то, и ты начнёшь невольно выбирать между их интересами и интересами государства.

Империя превыше всего. В большом кроется малое, но малое не есть слагаемое для великого. Ведя свою страну к общему процветанию, не следует обращать внимания на частности. Осознать, а затем принять это в самом начале было сложно. Но по прошествии сотни лет его правления такой подход кажется уже вполне естественным.

Чувствуя приближение незваного гостя, Император отошёл от окна. Он снял и положил на стол стальной венец, который когда-то водрузил себе на голову, подчинив первое королевство. К концу эпохи войн корон у него собралось аж целых пять, но носил он по-прежнему эту, самую первую и, пожалуй, самую простую из всех.

Остановить завоевания и договориться со всеми было верным решением. Хоть и не его собственным. Тогда, влекомый своими амбициями и переполняющей его силой Император хотел идти до конца, чтобы заполучить себе все земли от западного побережья Неспокойного моря и до высоких и непреодолимых гор Барьера. А затем настал бы черёд Южных королевств и государств востока.

Теперь-то он понимал, что поступи он так, Империя не простояла бы даже этой сотни лет. Завоевание непокорного Фельса тому яркий пример. Слишком велики́противоречия, слишком разнятся идеи, объединяющие разные народы, так не похожие друг на друга. И слишком долго живут они в потомках покорённых людей.

Вместо этого лучше стать объективным центром силы и постепенно стирать эти барьеры. Торговцы, артисты, проповедники — все они куда проще пересекают границы соседних государств, нежели марширующие туда легионы.

Так сказали ему посланники Троих, когда избрали его на роль лидера цивилизованных государств. Они же установили свод правил, которому он и другие правители должны следовать. И вот, кажется, сейчас наступало время, когда они хотят потребовать расплатиться за оказанную ему помощь.

Император не был их слугой, он был слишком силён для этого. Подачки возомнивших себя богами сущностей, которыми они одаривали своих глашатаев, ему были безразличны. А за прошедшие годы власти он понял, что и Трое ограничены неизвестными ему правилами и теперь в неменьшей степени зависят от него самого. Им во что бы то бы ни стало нужно удержать Трием, и только Первый Император способен объединить его защитников.

Но кто-то, кажется, этого не понимает.

Вошедший в кабинет мужчина со слегка смуглой кожей и раскосыми глазами едва сдерживал своё раздражение.

— Трое предостерегают тебя от необдуманных поступков. Ты действуешь вопреки их наставлениям.

— И что именно их так расстроило?

— Тебе не следовало убивать Люциуса. Он мог быть ещё полезен. И тем более ради этого не стоило покидать дворец.

— Не помню, чтобы я соглашался на роль цепного пса, охраняющего свою будку. А Люциус… В конечном счёте он стал бы не менее опасен, чем то, чего так боятся Трое.

— Не поминай Их имя в сравнении со всяким сбродом. Троим неведом страх! А ты носишь корону и правишь империей только благодаря Им.

— Так для этого они прислали своего посыльного? Чтобы напомнить мне об этом?

И без того неширокие глаза гостя сузились ещё больше, а голос стал и вовсе враждебным. Медленно, отделяя каждое слово паузой, теперь он словно отчитывал правителя крупнейшего во всем западном Павелена государства.

— Я — глас Троих в этих землях и проводник Их божественной силы. Я говорю с тобой от Их имени. Они недовольны тобой и тем, как медленно движется подготовка к войне.

— Ну, так может, тогда они явятся сюда сами и покажут, как сделать это быстрее? — Император, напротив, сохранял спокойствие, и это злило его оппонента ещё больше.

— Похоже, что ты решил сыграть в опасную игру, позабыв о том, что «император» — это всего лишь место на троне, которое при необходимости может занять кто-то другой.

Неожиданный смех Императора заставил дрожать сам воздух, а последовавшие за ним слова — уже наглого гостя.

— И это говоришь мне ты⁈ Жалкая пустая оболочка, брызгающая слюной в бессильной злобе? Да ты куда больше меня боишься того, что однажды твои хозяева снизойдут до своего слуги, и тогда их сила наполнит тебя до самых краёв. Выжжет дотла изнутри и снаружи, а затем превратит в никому ненужный кусок мяса.

— Откуда ты… Полема, она была здесь⁈ Где она сейчас⁈

Император вместо ответа покачал головой.

— Кажется, ты не понял мой посыл. Что ж, попробую объяснить доходчивее.

Уплотнившийся до состояния твёрдой материи воздух вдруг начал сдавливать слугу Троих со всех сторон. Ловушка захлопнулась так быстро, что не оставила человеку ни единого шанса из неё вырваться. Император с ухмылкой следил за тем, как тот сначала пытался обойтись своими собственными силами. Но быстро осознав всю тщетность такого рода усилий, активировал печать своего покровителя. Заёмная сила подкинула одарённого на одну ступень выше ему отмеренного, но и этого не хватило, чтобы выбраться из сжимающих его тисков. С каждым ударом сердца многослойная защита мага всё сильнее вминались внутрь, прогибаясь настолько, что уже практически касались человеческого тела. Через мгновение Император услышал первый хруст ломаемых костей, а затем хрип, с которым выходил воздух из сдавленной груди. Ещё немного, и защита лопнет окончательно, а вместе с ней лопнет и этот пустозвон. Если, конечно, не вмешается кто-то из Троих, даруя своему ярому, но глупому последователю право на короткое время стать их аватаром. Возможно, Император даже ждал этого. Ждал, но не верил.

Заклинание развеялось, а слуга Троих, стиснув зубы от переполнявшей его боли, обессиленно упал перед правителем на колени, схаркивая на пол кровавые слюни.

— Как видишь, Эшцех, им нет дела до тебя. Может быть, сегодня они даже подумали о том, что неплохо было бы заменить тебя кем-то посмышлёней. Убирайся из моего дворца, и пусть твои хозяева в следующий раз пришлют другую шавку. Такую, которая кроме пустого лая сможет давать дельные советы и помочь с нашей общей целью.

Слуга Троих с трудом смог подняться и злобно посмотрел на Императора. Собрав всю волю в кулак, он развернулся и направился к распахнувшейся перед ним двери. Его переломанное тело наверняка содрогалось от боли, но он старался идти ровно, сохраняя хотя бы остатки своего достоинства. «Может, не такой уж он и слабак», — подумал Император. Да только это ничего не меняет.

Информация, полученная от Блурвеля, действительно оказалась весьма интересной и полезной. А благодаря несдержанности его гостя, он смог подтвердить её правдивость. Не всю, но раз истиной оказалась часть, то Император был склонен верить и во всё остальное. Трое — не единственные высшие сущности, имеющие свои интересы в этом мире. Есть и другие, готовые поспорить с ними по силе. Возможно, даже, что стоящий над ковеном Отрёкшийся — никто иной, как один из них. И хоть его инструменты и методы несколько отличались, всё же было и немало общего с тем, что сам Император знал о Троих. Например, о том, что никто из них не торопится лично посещать Павелен, предпочитая использовать в своих целях взращенных ими слуг.