О чём молчат женщины - Винтер Трейси

— Ты хочешь сказать, что дашь мне соответствующие характеристики? — в голосе Арлетт слышалась ярость.

— Если понадобится, да. Ты хочешь губить свое здоровье, работая простой швеей — худшего унижения для меня и придумать трудно! Ты хоть понимаешь, какой удар ты нанесешь своим поступком моему престижу? — То ли у него сорвался голос, то ли он намеренно сделала паузу, но следующая фраза прозвучала не без торжественности: — Никогда не думал, что ты способна так поступить со мной!

— Но ты же сам знаешь — предательство здесь ни при чем! — Арлетт была в отчаянии.

Ей никогда не приходило в голову, что на все можно взглянуть с такой точки зрения.

Клод глубоко вздохнул. Его продолжало трясти от ярости, но понемногу он обретал контроль над собой.

— Я верю, ты не замышляла предательство по отношению ко мне, но, боюсь, никто другой не поверит.

Арлетт была в отчаянии: на глазах рушился карточный домик ее надежд. Она еле слышно прошептала:

— Ты прав. Знай, ничто на свете не заставит меня предать тебя. Я уеду и найду работу там, где никто меня не знает.

Клод постарался не выдать своего удовлетворения, но победа была явно не полной. Новости распространяются быстро; если его сестра будет работать даже далеко от Брюсселя, это, в конце концов, станет известно, все заподозрят, что между братом и сестрой серьезные трения. До сих пор на Доме Фере не было ни одного черного пятна, и Клод во что бы то ни стало хотел сохранить репутацию. О своей сестре, которая учится в школе, он всегда отзывался крайне доброжелательно, стараясь, чтобы никто не обращал внимания, что Арлетт во время каникул не бывает в Брюсселе.

— Арлетт, тебе не приходило в голову, что ты можешь работать у меня? — его слова прозвучали как гром среди ясного неба.

— Нет! Это невозможно! Не хочу казаться неблагодарной, но ни за что не соглашусь! Я хочу добиться успеха самостоятельно. Для меня это очень важно! — почти выкрикнула Арлетт.

— Послушай, ты станешь работать как обычная служащая Дома Фере. Твои художественные способности вне сомнения. Если ты сможешь отличиться, то продвинешься по служебной лестнице и станешь ювелиром-дизайнером, а потом и управляющей, моей компаньонкой. Познакомишься с технологией изготовления украшений из разных материалов с использованием разнообразных драгоценных и полудрагоценных камней, с основами моделирования ювелирных изделий. Постепенно научишься всему. Поверь, для женщины работа в ювелирном бизнесе не самая плохая. При желании ты могла бы участвовать в показах новых моделей, это позволило бы тебе стать более известной в высшем обществе. При твоих внешних данных такое твое участие было бы отличной рекламой для Дома. Разве ты не хочешь этого?

— Да, но…

— Не будет никаких привилегий, тебе придется подчиняться жесткой дисциплине. Зарплату будешь получать, как все. Это даст тебе возможность сделать карьеру, но жить тебе необходимо у меня.

Арлетт хотелось верить Клоду, но жить в доме брата, работать под его началом — это казалось невыносимым.

Жанетт словно прочитала мысли Арлетт.

— Главное — хорошо все обдумать. Не торопись принимать решение, Арлетт. Уверена, Клод прекрасно понимает, как все непросто для тебя, но ты ведь и не собиралась искать легкие пути.

Жанетт права. Арлетт отвернулась, стараясь скрыть огорчение. Клод смотрел на нее, в свою очередь делая попытку не выдать, как важно для него решение сестры. Вряд ли владелец Дома Фере был готов принять отказ.

Клод решил сменить тему:

— Я знаю теперь, как ты относишься к идее раннего брака, а также брака по расчету, и не собираюсь настаивать на твоем замужестве. Я никому не позволю преследовать тебя, тему брака не будем больше затрагивать до тех пор, пока ты сама не захочешь. Начнем с делового союза брата и сестры.

После долгой паузы Арлетт встретилась взглядом с Клодом.

— Ты никогда не хотел, чтобы я жила в твоем доме, даже временно, на каникулах. Почему такая перемена?

— Я никогда не умел и не хотел возиться с детьми. Но теперь ты взрослая и не должна жить в другом месте. Это просто позор! Пойдут сплетни.

— По крайней мере, ты откровенен.

— Давай вернемся в прошлое. Разве я не делился с тобой своими проблемами, когда ты стала старше? Я старался дать тебе понять, что когда-нибудь мы сможем стать ближе друг другу. Если бы ты не вернулась в Брюссель, мы бы вряд ли часто виделись. Но ты здесь, и у нас родственные обязательства друг перед другом. Даже если между нами и нет кровного родства.

— Я никогда не собиралась рвать родственные связи! — в голосе Арлетт звучало отчаяние. — Лишь хотела быть самостоятельной!

— Вне работы ты будешь принадлежать самой себе безраздельно. Единственно, о чем я прошу: веди себя достойно. Будь терпеливой и снисходительной.

Арлетт глубоко вздохнула, стараясь унять дрожь в голосе:

— Хорошо, я буду работать у тебя так же, как работала бы у любого другого нанимателя.

Жанетт перевела дух. Мадам Алигьери искренне опасалась, что Арлетт откажется работать у брата и выберет жизнь вдалеке от Брюсселя, чтобы шить платья провинциалкам.

— Прошу тебя об одном одолжении, — продолжал Клод, — я хочу, чтобы ты носила украшения только от Фере. Как я говорил, это явится своего рода рекламой, что очень важно. — Он одобрительно всплеснул руками: — У тебя хороший вкус, посмотреть хотя бы на эту орхидею, как прекрасно подобран цветок! Я заметил эту деталь еще в вестибюле. Год-два назад, по-моему, я говорил тебе, что ты унаследовала фигуру своей maman и возможность носить любую одежду, не теряя при этом элегантности.

Жанетт согласно кивнула.

— Твой брат прав, Арлетт. Нет, лесть здесь ни при чем, — в глазах мадам Алигьери появился странный огонек. — Я совершенно согласна с ним — цветок подобран просто изумительно.

Арлетт почувствовала — Жанетт догадалась, что цветок от поклонника и почему брат и сестра встретились в вестибюле. Но в ее глазах не было осуждения — мадам Алигьери была романтичной женщиной.

На сердце у Арлетт полегчало.

— Если в украшениях от Фере я буду выглядеть вполовину так хорошо, как maman, то стану гордиться собой.

— Конечно! — Клод уже ощутил вкус победы и мог быть великодушен. — А сейчас я покину вас, чтобы вы провели вечер в соответствии со своими планами. Завтра пришли вещи в мой дом, вот адрес. Утром ты должна быть у служебного входа Дома Фере.

— Да, я приду, но пока тетя Жанетт здесь, я останусь жить с ней в отеле.

Тут быстро вмешалась мадам Алигьери, стараясь не допустить очередной ссоры между братом и сестрой:

— Арлетт, дорогая, обстоятельства изменились, тебе нужно многому научиться, поэтому лучше, если ты будешь проводить время с Клодом, обсуждая каждодневные дела. Но мы проведем вместе все свободное время, которое ты будешь готова мне уделить.

— Уверена, мы будем часто встречаться!

— Итак, решено. — Клод поцеловал Жанетт и покинул номер.

Лицо мадам Алигьери омрачилось. В словах Клода крылось что-то, вызывающее у нее недоверие. Но что? Неожиданно Арлетт указала на орхидею.

— Вы хотите знать его имя? — резко спросила она.

На лице девушки читалась отчаянная решимость.

Не так-то легко дался ей отказ от планов, взлелеянных долгими раздумьями в монастырской школе.

— Думаю, что смогу догадаться сама, если вспомнить о том, как быстро пришло приглашение от русских. Будь осторожна: красивые мужчины, особенно типа Дашкова, очень опасны.

— Не волнуйтесь, я ищу в Брюсселе работу, а не утес, о который разобью свое сердце.

Спускаясь в лифте, Клод улыбался: во время только что окончившегося спора он довольно ясно представил себе, как использовать сестру к наилучшей выгоде Дома Фере. Без сомнения, неожиданное возвращение сестры — вовсе не яблоко раздора, а сладкий плод согласия.

Арлетт лежала в комнате, закутавшись в одеяло, так что снаружи оставался только ее нос. В ее голове проносились картины и голоса из только что состоявшегося разговора с братом. Мысленно она спорила и не соглашалась с ним, приводила тысячу доводов своей правоты, высказывала то, что не успела сказать там, в гостиной, когда он буквально ошеломил ее своим натиском, полностью парализовав ее волю и заставив почти добровольно изменить свое решение. Постепенно голоса стали глуше, сердце забилось ровнее.