Федя смотрел на проносящиеся мимо иномарки, на мальчишку, стоящего перед пирамидкой желтых плодов с румяными бочками, на маленький плакат, призывающий в ночной клуб рок-сити состоятельных господ и разъясняющий, что «для прекрасных дам вход бесплатный». Над приглашением и пояснением была нарисована «крутая» дама в кожаной куртке на мотоцикле, этакая смесь рокерши, бандерши и амазонки. Вдалеке, как признак старого Сочи, виднелся каменный столб с выложенными кирпичом словами «Сделаем Сочи образцовым курортом».
Итак, он разыскал ее. Это, безусловно, она, хотя звать ее Клео, а не Виолетта. Он правильно все рассчитал и получил нужный результат. Он еще не потерял кураж и может работать. Правда, та Капризная дама, которой он когда-то служил, все равно не простит ему измены, но это не важно. Да и он не попытается к ней вернуться: нельзя дважды войти в одну реку.
Но почему же нет удовлетворения от сделанного?
Тут ежу понятно: в этой игре он был не рыбаком, а рыбкой. Но не все так просто, он должен был сыграть роль рыбки, попасться на крючок, чтобы потом на себя, как на приманку, поймать другую, хищную рыбу, которая виновна в смерти Мишки.
И впервые за дни отдыха в Сочи его внутренний голос вдруг произнес только одно слово: «Остановись!».
— Остановись, остановись, — передразнил его Федя вслух и стал спускаться вниз по тропинке, которая вилась вдоль шоссе и вела под мост. Подходя к лестнице, он увидел, что по ней спускается человек. За все свои прежние посещения этого места Федя впервые увидел другого человека на лестнице и удивился этому. Однако удивление еще более возросло, когда он понял, что это «представитель одной из воюющих сторон», с которым он чуть было не повздорил на пляже. Представитель сделал вид, что не узнал Федю, приближавшегося к лестнице со стороны гостиницы «Жемчужина», ничего не изобразил на своем лице и Федя.
Поднимаясь по лестнице вверх, Внучек внимательно осматривал ступеньки, но не сверху, а с боков, как он и предполагал, на некоторых из них были небольшие раковины-пустоты, не заполненные бетоном.
«Надо вбить сюда колышки, — подумал он, — сделать доброе дело, может быть, кому-нибудь они помогут удержаться на этом крутом склоне, и он вспомнит добром неизвестного человека, сделавшего это».
По дороге домой Федя внимательно смотрел по сторонам и нашел то, что искал.
«Значит, это угодно Богу, — подумал он, — иначе он не навел бы меня на палку, лежащую под забором. Из нее выйдет десяток колышков».
Дома он попросил у хозяйки пилу и кухонный нож, распилил палку на десять частей, каждую из которых заострил с одной стороны.
Потом он сдал инструмент Тамаре, принял душ, перекусил и закрылся в своей комнатенке, отметив про себя, что комнатка у него вроде норы, где можно спрятаться от жизни, а кровать — место для размышлений. Стоило ему лечь и упереться головой в деревянную спинку, мозг, как по команде, включался в процесс анализа происшедшего, классификации его элементов, оценки их, во-первых, и прогнозирования, во-вторых.
Он приказал себе не останавливаться на прошедших событиях. Нечего пилить опилки. Все это в прошлом, нужно идти дальше. Ему теперь предстоит следующий этап. Он должен определить, имеет ли она отношение к смерти Мишки. Как узнать это? Нужно вспомнить все, что о ней говорил Мишка, и соотнести это с тем, что он узнает завтра.
На следующий день Федя проснулся поздно, когда уже встали все отдыхающие, поэтому он долгое время провел в очереди в туалет и умывальник. Конечно, идя к морю, можно было и не умываться, но не побриться он не мог и вынужден был пробиваться к раковине.
Федя брился, глядя в осколок большого зеркала, что был прикреплен над раковиной, и слушал намеки Магды, стоящей поодаль, о том, что не мешало бы землякам помогать друг другу в трудную минуту. С каких пор он стал земляком Магды, он не знал и поинтересовался, не перенесли ли некие джинны за время отдыха Магды Ростов-на-Дону в Сибирь.
— Перенесли, — зло ответила Магда. Тогда Федя пошел дальше.
— Не пойму, — сказал он, — чем может помочь взрослый мужчина такой же взрослой женщине в трудную минуту?
Видимо, он перебрал, Магда, не ожидав от него такой явной насмешки, некоторое время хлопала длинными накладными ресницами, а потом махнула рукой и ушла в дом.
На пляж он пришел около десяти, разложив одежду так, чтобы потом можно было рядом устроить еще одного человека, пошел купаться. Плавание, однако, не принесло ему былого удовольствия: он жил ожиданием встречи.
Клео появилась в половине одиннадцатого. Она мгновенно вычислила его, но, приблизившись, спросила:
— Позвольте?
Тон, которым было произнесено это слово, был настолько ровен и холоден, что он засомневался, они ли вчера познакомились и так мило расстались возле Зимнего театра.
— Да, да, конечно, — ответил он, стараясь придать своему голосу ту же холодность и нейтральность.
Клео расстелила полотенце на гальке, устроила рядом с ним сумочку и, выпрямившись, стала медленно расстегивать пуговицы на сарафане, скользя взглядом по окружающим их людям.
И тут он все понял и поразился, как профессионально она это делала, впрочем, чему удивляться. От природы в каждой женщине сидит лучший конспиратор, чем в мужчине, женщина выше мужчины и не только в конспирации. Если вспомнить шутку Луконина, отца отечественной конспирации, то женщина не только конспиративнее мужчины, но и умнее…
Слова эти всегда вызывали бурю протеста у курсантов, людей молодых и в большинстве своем даже неженатых.
Луконин ждал, пока буря уляжется, и говорил: «Покажите мне женщину, которая вышла замуж за мужчину только потому, что у него красивые ноги. Таких женщин нет, а таких мужчин сколько угодно».
Тогда Федя относился к аргументу своего любимого препода, как к иронии, теперь он так не считает.
— Мне показалось, — сказала Клео, закончив осмотр окружающих, совсем другим, чем прежде, тоном, — что соседка моя тут загорает. Я ошиблась…
Потом они купались, загорали, болтали и, когда солнце вошло в зенит, пошли к автобусной остановке.
Остановились опять в тени павильона.
— Раз уж ты приехал в гости в Сочи, — проговорила она, — я хочу пригласить тебя в гости к себе. Ты не возражаешь?
— Конечно, нет… А как же…
— А никак… Это не твои проблемы, а мои трудности. Шампанское за тобой, фрукты и все остальное — за мной.
— А что… остальное?..
— Внимание, глупенький, внимание к такому шикарному мужчине, как ты, что ж еще.
Федя ничего не ответил, да и что может ответить мужчина после такого, даже не совсем искреннего, высказывания.
— Где встретимся?
— Встретимся в восемь часов возле универсама, на углу базарчика. Придется немного поиграть в Штирлица: ты увидишь меня и пойдешь за мной. Я заранее извиняюсь за это неудобство, но обещаю тебе его компенсировать. Впрочем, ты можешь отказаться.
— Нет, нет, — торопливо ответил он.
— Тогда до вечера, приятно провести время, и никаких знакомств на пляже, с девушками только легкий флирт…
И она ушла так же, как и вчера, легкой уверенной походкой человека, если и перешагнувшего рамки приличия, то не настолько, чтобы придавать этому какое-нибудь значение.
Когда она скрылась за углом Зимнего театра, Федя вернулся с небес восхищения на пыльную грешную землю, отметив, что совсем забыл сделать то, что задумал вчера, забыл о своей миссии, о Мишке, о своих планах…
Избавившись от ее обаяния, он стал рассуждать более трезво.
Если она и играет, то делает это чрезвычайно талантливо. Он в прошлом профессионал, у него есть оперативный и жизненный опыт. Кроме того, у него особое чутье на фальшь. Но фальши с ее стороны не было, хотя если посмотреть трезво, то его мозги затуманены ее обаянием, если не чем-то большим, а с затуманенными мозгами трудно оценить объективно обстановку, и как тут не вспомнить Луконина. Тут и Мишку понять можно, и немудрено, что тот забыл и о невесте, и о свадьбе, и все из-за женщины с прической под мальчика, которая на первый взгляд ничем не выделяется среди прочих женщин. Самые обычные женские формы, самые обычные пропорции, не очень выразительный голос и… что-то не вполне осмысленное, от чего все переворачивается внутри, и ты, как баран, готов бодаться со всем светом, идти за ней куда угодно, участвовать в пакостях, которые она может предложить, и даже, как говорил Мишка, продать душу дьяволу… Невольно поверишь в коварный запах сочинских магнолий…
