– Мразь! – заорала она, размахивая ножом и попадая в мой выставленный Щит. – Где…
И тут что‑то просвистело в воздухе. Длинное, хищное жало копья вонзилось в затылок Мирры с такой силой, что вышло прямо через раскрытый от беззвучного крика рот.
Она застыла на одно невыносимо долгое мгновение. Глаза, до этого полные стали и ярости, расширились от животного шока и непонимания. Кровь хлынула из раны, заливая её кожаный доспех, и практик медленно, почти неохотно, рухнула на колени, а затем лицом в дорожную пыль. Но даже в смерти она оставалась смертоносной. Из её тела, словно последняя злая мысль, вырвалась слепящая молния этера и ударила в того, кто стоял сзади с копьем.
Это был Алекс.
Его отшвырнуло на несколько метров, словно тряпичную куклу. Я видел, как обуглилась его одежда на груди, как почернела кожа на руках, вцепившихся в древко копья. Он рухнул на землю и не шевелился.
Забыв про боль, про трясущиеся руки, я подполз к нему. В голове гудел колокол, и мир сузился до почерневшего лица друга.
– Алекс… – выдохнул я, касаясь его плеча.
Он закашлялся, и изо рта у него потекла темная кровь с пеной. Глаза его, полные боли, с трудом сфокусировались на мне.
– Корвин… – хрип был едва слышен. – Ты… ты цел?
Слова застряли в горле. Я просто смотрел на него, на дымящуюся рану в его груди, на бездыханное тело Мирры в паре шагов от нас, и не мог произнести ни звука. Беспомощность и ярость душили меня. Он пришел за мной. Он умер из‑за меня.
– Как… – наконец выдавил я, чувствуя, как по щекам текут горячие слезы. – Как ты здесь оказался?
– Побежал за тобой… – каждое слово давалось ему с неимоверным трудом. – Видел, как… схватили. Думал, всё… Но потом услышал шум… Решил, что… если не попытаюсь… то точно… пожалею…
Его дыхание становилось всё более редким, прерывистым. Жизнь утекала из него, как вода сквозь пальцы, и я ничего не мог сделать. Я, Помеченный богами, обладатель невиданных сил, мог лишь смотреть, как умирает мой единственный друг.
– Ты спас мне жизнь, – прошептал я, сжимая его руку.
– Мы же… друзья… – уголки его губ дрогнули в подобии улыбки, и глаза начали стекленеть. – Она… она была практиком?
И тут я вспомнил. Словно вспышка света в непроглядной тьме. Слова Мирры.
Это золотая пилюля прорыва. Отъедем подальше, я заставлю тебя ее съесть.
Я рванулся к её телу, не обращая внимания на кровь и застывшее на лице удивление. Руки лихорадочно шарили по карманам её доспеха. Вот она! Небольшой лакированный футляр. Внутри, на бархатной подложке, лежала тускло‑золотая пилюля, от которой исходило едва ощутимое тепло.
Это был мой прорыв. Моё будущее. Мой шанс стать практиком и, возможно, выжить. Шанс, который мне давали насильно, но это был шанс. И я собирался его использовать по полной.
– Алекс! Держись! Слышишь, держись! – закричал я, возвращаясь к другу.
Он уже почти не дышал. Я разжал его челюсти, игнорируя вкус его крови на своих пальцах, и протолкнул пилюлю ему в горло.
– Глотай! Алекс, глотай, тварь ты упрямая! Живи!
Я зажал ему нос и рот, заставляя сделать судорожный глоток. Пилюля ушла внутрь.
И началось. Тело Алекса выгнуло дугой. Из раны на груди ударил столб золотистого света, сжигая остатки обугленной ткани и выталкивая из плоти смерть и черноту. Его кожа начала светиться изнутри, вены проступили золотой паутиной. Он закричал, громко, протяжно, но это был крик невыносимой боли перерождения, а не предсмертный хрип.
Рана на его груди затягивалась на глазах. Ожоги исчезали, сменяясь новой, здоровой кожей. Его тело билось в конвульсиях, мышцы бугрились и опадали под кожей, кости трещали, перестраиваясь. Это было не исцеление. Это было насильственное, жестокое сотворение нового существа.
Я отполз в сторону, с ужасом и надеждой глядя на то, во что превращал своего друга. Но плевать! Главное, что спас. Решение было правильным, и я ни секунды не сожалел о нём. Мне всё равно осталось совсем немного до самостоятельного становления практиком. Обойдусь без дурацкой пилюли! А вот без товарища не обойдусь.
Сел на землю, обхватив колени и замер, глядя на товарища. Теперь всё, что я мог сделать – это ждать. И думать о том, что делать дальше, куда бежать, чтобы меня не нашли.
Дядя точно меня не оставит в покое, а учитывая, что он хотел отрубить мне ноги, чтобы я сидел на месте, ни малейшего желания встретиться с ним у меня нет.
Я проверил свой прогресс. Он даже вырос за эти стрессовые часы.
[Прогресс открытия этера: 74,89%]
Есть у меня идея, что с этим можно сделать. Надо только дождаться, пока Алекс очнётся. Потому что будет больно. Чертовски больно.
