Сделка с джинном - Платунова Анна

– Внимайте повелению Его Королевского Величества. Сего дня, двадцать пятого числа, месяца Урожайника, года шестьсот сорок пятого приказываю даровать жизнь сим смертникам в честь выздоровления двоюродной тетушки внучатого брата короля. Да будут благословенны ее дни!

Стражники переглядывались и почесывали в затылках. Я, знающая назубок все династические ветви королевского дома, мысленно посмеялась над мифической тетушкой, которой просто не существовало в природе. Но приказ короля есть приказ короля.

– Да будут благословенны ее дни! – хором повторили все.

Нас с пьянчужкой выдворили за ворота и захлопнули за спиной тяжелые створки. Бедолага, который так и не понял, как близок был к смерти, мирно завалился досыпать в ближайшую канаву.

Гордый всадник на лихом жеребце пронесся мимо, а я и рта не успела открыть, чтобы остановить джинна. Но браслет по-прежнему охватывал запястье, значит, ничего не стоит вернуть беглеца на место.

Я просто пошла вперед. По тесным грязным улочкам, вдоль стен домов, стараясь не смотреть на людей и не привлекать к себе внимания. Подумаешь, бредет какая-то худосочная замарашка.

Я никогда не бывала в этой части столицы. Когда мы с семьей приезжали в Форанг, я видела лишь широкие проспекты, дорогие рестораны, уют и роскошь. Сейчас я оказалась на задворках, где прямо под ногами валялся мусор, стены домов были в потеках помоев. Бедно одетые женщины смотрели измученно, а мужчины чаще раздраженно. Но взгляды некоторых липли ко мне, будто я была облита медом, – похотливые, мерзкие. Для этих мужчин я была доступным и лакомым кусочком. Я опускала голову и ускоряла шаг.

Где же этот гад?

Неожиданно сбоку ко мне пристроился парень и пошел рядом. Я шарахнулась в сторону, в переулок. Он догнал, надвинулся, заставляя отступить к стене. Пискнув, я схватилась за браслет.

– Желаю, чтобы ты стоял рядом! – крикнула я.

– Я и так рядом, – сообщил парень.

Только сейчас я рассмотрела, что это мой джинн, который снова изменил одежду. Мундир глашатая сменился кожаной стеганкой, надетой поверх холщовой рубахи. На поясе висел короткий меч в ножнах. Типичная одежда воина-наемника. Длинные черные волосы он перетянул веревочкой в хвост, но некоторые непослушные пряди все же выбивались.

Я прижала ладонь к груди, усмиряя колотившееся сердце. Судя по довольной ухмылке, джинн наслаждался моим испугом.

– Мне тоже нужна другая одежда! – распорядилась я.

Пусть помнит свое место! Он мой раб и должен слушаться.

– Хм…

– Желаю! Желаю другую одежду! – Я тут же спохватилась, что с коварного создания станется нарядить меня в тонкий пеньюар – чем не одежда? – Платье горожанки. Туфли. Все как полагается.

Мое веление было исполнено. А то, что платье оказалось заношенным и заштопанным на локтях, а туфли немилосердно жали, – так эти тонкости мы не обговаривали.

14

На перекрестке стоял мальчишка в зеленом берете и зеленой накидке. Я сразу узнала ученика корпуса вестников при дворце. Они должны обходить город по утрам и разносить новости, а самые лучшие ученики становятся королевскими глашатаями.

Мальчишка застыл, надменно задрав нос, и ждал, пока вокруг него соберется толпа. Он вынул из поясной сумочки алый кристалл и делал вид, что не замечает жадных взглядов: алый цвет означал, что будут произнесены важные новости.

Устремилась к вестнику и я.

– Неужто налоги опять подняли? – недовольно спросил горожанин.

– Да что ты сразу о плохом-то! – оборвала его женщина. – Может, наш милостивый король праздник какой затеял? Сейчас и объявление будет!

– Ага, праздник! Праздник обдирания липок! – буркнул мужчина.

Но в это время кристалл на ладони мальчишки засветился. Все притихли, я же едва подавила вскрик: в воздухе над кристаллом появилось полупрозрачное изображение, знакомое мне с детства, – отец на парадном портрете, висевшем в гостиной, рядом с портретами моих предков.

– Его величество милостивый король Карл II с прискорбием сообщает о чудовищном злодеянии. Сегодня ночью разбойничья шайка проникла в имение Лунная Роза, принадлежащее графу Киллиану Роджеру Августу Арчеру…

Горло сжалось, голова кружилась. Именно в этот миг случившееся перестало казаться кошмарным сном и сделалось жуткой реальностью.

Следом за изображением отца появился портрет мамы, какой она была в юности. Милая, улыбчивая, ласковая. Потом лицо Патрика с коротко остриженными волосами и такое серьезное, каким он никогда не был в жизни. Потом мое лицо…

– Единственная дочь графа Арчера – Вивиана Сюзанна Аделина Арчер – пропала. Ее тело не найдено. Сын графа Дейтона, Адриан Дейтон, наследник рода, объявляет награду в тысячу золотых за любые сведения, касающиеся местонахождения его невесты, и три тысячи тому, кто найдет ее невредимой!

Для портрета я позировала, когда мне едва исполнилось пятнадцать лет. Здесь я выглядела еще совершенным ребенком, с пухлыми щеками, с распущенными по плечам волосами. И все же была вполне узнаваема.

– Бедная девочка! – ахнула пожилая горожанка. – Жива ли… Никому не пожелаешь попасться в лапы разбойникам!

– А за найденное тело денег отсыплют? – по-деловому поинтересовался тот же самый разговорчивый мужик. – Это ведь считается сведениями?

Хорошо, что я стояла за спинами людей и никто меня не видел. Я машинально растрепала волосы, стараясь закрыть лицо, попятилась назад. И уперлась спиной в джинна. Почти уперлась, потому что он очень плавно подался в сторону, избегая прикосновения.

Я в панике огляделась, решая, в какую подворотню бежать.

– Они тебя не узнают, – тихо сказал джинн, который наблюдал за мной с обычной усмешечкой. – Тебя не узнает никто, кроме тех, кто видел прежде.

– Адриан узнает? – спросила я.

– Да. Но его здесь нет.

Кристалл на ладони вестника снова показывал Патрика, а парнишка расписывал, как храбро сражался молодой наследник рода и какая это потеря для королевства. Сам король скорбит!

Во рту сделалось горько, будто меня заставили выпить отвар полыни. Король скорбит! Представляю себе! А уж как скорбят Дейтоны и Фарли! Особенно Адриан. Еще бы, ведь желанный трофей в виде меня почти попал в руки, но ускользнул, просочился сквозь пальцы. Да Адриан носом землю рыть станет, чтобы меня отыскать!

Ничего, я окажусь быстрее! Соберу артефакты и поверну время вспять!

– Пошли отсюда, – пробормотала я.

Я не знала, куда идти и что делать дальше. С чего начать? Ни единой мысли, за которую можно зацепиться. Пустота в голове, в душе и… желудке.

Он напомнил о том, что голоден, неприличным урчанием. Я схватилась за живот и чуть не сгорела со стыда. Моя гувернантка, госпожа Легель, отчитала бы меня как малявку за такую вульгарность. «Истинная леди не должна голодать, но и не должна наедаться досыта. И сытый, и голодный желудок мешают размышлять о благопристойных вещах…»

Мешают размышлять! Я не ела почти сутки, не считая бокала шампанского вечером. Последняя моя трапеза – хлеб с джемом вчера за завтраком.

Мне было так плохо и тяжело на душе, что казалось, я не смогу впихнуть себя и крошки, но мне нужен план, а значит, я обязана позаботиться о теле!

– Я голодна! – сообщила я джинну, когда мы отошли подальше от толпы и встали в тени глухой стены. – Сделай мне…

Я задумалась, мысленно перебирая еду, которую можно жевать на ходу. Однажды, будучи в столице, я видела, как ватага мальчишек ест из промасленного кулька картофельные палочки, истекающие жиром. Папа наотрез запретил мне даже мечтать о такой гадости, но Патрик тайком притащил мне кулек. Правда, палочки к этому времени отсырели и сделались квелыми.

Продавали на улицах города и зажаренную до хруста мелкую рыбешку, и отварной картофель. Придется есть руками, но что поделать.

– Желаю картофельных палочек!

Джинн странно хмыкнул и протянул мне бумажный сверток, который будто вытащил из воздуха. Я тут же сунула палочку в рот, но не почувствовала ни вкуса, ни запаха, словно жевала бумагу.