Попаданка в беременную жену дракона (СИ) - Мистеру Майарана

Она говорила быстро, немного запыхавшись, и в ее голосе звучала такая неподдельная забота, такое искреннее беспокойство, что у меня внутри что-то неприятно шевельнулось. Ну да, конечно, так волновалась, что чуть карету по дороге не потеряла. А я, значит, должна сейчас расплакаться от умиления и броситься ей на шею.

– Что ты здесь делаешь? – спросила я, стараясь, чтобы мой голос звучал как можно более нейтрально. Хотя внутри все кричало: «Чего приперлась, змея подколодная?»

– Как что? – она удивленно захлопала своими длинными ресницами, невинными, как у новорожденного олененка. – Я же сказала, я приехала к тебе, сестренка! Узнала, что Конард… ну, что он отправил тебя сюда… Я так переживала! Это же так далеко, так глухо! Тебе, наверное, здесь очень одиноко и страшно. Я привезла тебе немного вещей, твои любимые сладости, книги… – она кивнула на небольшой, тоже промокший, саквояж, который Вада молча внесла в комнату. О, сладости! Наверное, с мышьяком, для особо любимой сестры. – Я хотела приехать раньше, но Конард… он был так зол, я боялась его еще больше расстроить. Но сегодня я не выдержала. Просто собралась и поехала.

Она говорила, а я смотрела на нее и пыталась найти хоть малейший изъян в ее идеальном образе. Тщетно. Прямо хоть сейчас на конкурс "Мисс Искренность и Добродетель". И это пугало меня больше всего. Если она так искусно лжет, то на что она еще способна? Может, она еще и вышивать крестиком умеет, пока планирует мое очередное "случайное" падение с лестницы?

– Ты… ты не должна была так рисковать, – сказала я, потому что нужно было что-то сказать. – Погода действительно ужасная. Вдруг бы молнией в карету шарахнуло? Такой трагический конец для такой заботливой сестры.

– Пустяки! – она беззаботно махнула рукой, будто отгоняя назойливую муху, а не воспоминания о смертельной опасности. – Ради тебя я готова на все! Позволь мне остаться хотя бы на пару дней, а? Я составлю тебе компанию, мы поболтаем, как раньше. Тебе ведь сейчас так нужна поддержка. А то вдруг ты тут от скуки начнешь с привидениями разговаривать или, чего доброго, бизнес откроешь.

Она подошла ко мне ближе, взяла мои руки в свои. Ее ладони были теплыми, мягкими. Она заглянула мне в глаза с такой искренней тревогой, что я почувствовала себя последней сволочью за свои подозрения. Ну, или она просто очень хорошая актриса, достойная "Оскара" в номинации "Лучшая роль второго плана в драме моей жизни".

Я не знала, что делать. Выгнать ее? Устроить скандал? Но на каком основании? Она не сделала ничего плохого. Наоборот, вела себя как образец добродетели. "Дорогая сестра, не желаете ли чашечку чая с небольшим количеством яда? Чисто по-сестрински."

Вада, все это время молча стоявшая у двери, кашлянула. Видимо, решила, что сестринские нежности затянулись, и пора бы уже и честь знать.

– Леди Айла, полагаю, вам следует отдохнуть после дороги. Я распоряжусь приготовить для вас комнату.

– О, спасибо, Вада, вы так любезны, – Айла одарила ее своей ослепительной улыбкой, от которой, наверное, даже у Вады должны были растаять ее ледяные доспехи. – Я действительно очень устала. Тианочка, мы поговорим завтра, хорошо? А сейчас тебе тоже нужно отдыхать. Ты выглядишь такой бледной и измученной. Наверное, плохо спишь по ночам? Может, кошмары снятся?

Она легонько сжала мои руки на прощание и, в сопровождении Вады, вышла из комнаты. Я осталась одна, глядя на закрывшуюся дверь. Ее визит был как гром среди ясного неба. И предчувствие чего-то очень нехорошего, приправленное изрядной долей сарказма по поводу ее "искренности", тяжелым камнем легло на душу.

20

Утро следующего дня началось с того, что Айла, свежая, как майская роза (несмотря на вчерашнюю «ужасную дорогу»), уже порхала по дому, излучая оптимизм и сестринскую любовь в промышленных масштабах. Она принесла мне завтрак в постель – какие-то воздушные булочки, которые, по ее словам, она «уговорила Сэма испечь специально для меня», и чашку ароматного травяного чая.

– Доброе утро, соня! – проворковала она, ставя поднос мне на колени. – Как спалось после вчерашней грозы? Я так волновалась, что ты испугаешься.

Я пробормотала что-то невразумительное. Спалось мне отвратительно. Образ Айлы, смешиваясь с тенями из прочитанной книги и воспоминаниями о покушении, создавал в голове такой калейдоскоп, что уснуть было почти невозможно.

Айла же, казалось, была полна энергии. Она щебетала без умолку, рассказывая какие-то светские новости из столицы (которые были мне до лампочки), восхищалась «суровой красотой» «Каменного Стража» (ага, особенно подвалом, где Джад проводит свои «беседы») и уверяла меня, что скоро все наладится, Конард остынет, и мы вернемся к прежней жизни. Какой «прежней жизни», она, правда, не уточнила. Уж точно не моей.

В течение дня я наблюдала, как Айла буквально очаровывает часть прислуги. Тиви смотрела на нее с обожанием, как на сошедшую с небес богиню, и ловила каждое ее слово. Нил, наш неуклюжий кухонный помощник, при виде Айлы краснел, как рак, ронял все из рук и смотрел на нее такими откровенно влюбленными глазами, что это было бы смешно, если бы не было так… предсказуемо. Даже Сэм, наш суровый повар, кажется, поддался ее обаянию. По крайней мере, обед сегодня был на удивление изысканным, а сам Сэм нет-нет да и бросал на Айлу какие-то смущенно-восхищенные взгляды, когда она хвалила его стряпню.

Меня это немного… задевало. Нет, не то чтобы я ревновала. С какой стати? Просто было неприятно видеть, как легко эта фальшивка завоевывает симпатии. Я-то тут, можно сказать, революцию устраиваю – чеснок сажаю, соусы изобретаю, от убийц отбиваюсь, – а они все равно ведутся на милую мордашку и сладкие речи. Люди, люди…

Но потом я заметила кое-что еще. Джад, наш молчаливый и суровый управляющий, при появлении Айлы становился еще более замкнутым и непроницаемым. Его взгляд, когда он смотрел на нее, был холодным и оценивающим, без тени того смущения, которое сквозило во взглядах Сэма или Нила. Вада тоже держалась с Айлой подчеркнуто официально, ее ответы были короткими и по существу, а в ее обычном спокойствии мне чудилась какая-то затаенная настороженность.

А Анора… Тихая Анора, наша травница с сильными руками и неженским умением обращаться с булыжниками, вообще старалась избегать Айлу. Если они случайно сталкивались в коридоре, Анора быстро опускала глаза, что-то бормотала себе под нос и старалась как можно скорее ретироваться. И когда Айла пыталась завести с ней разговор, восхищаясь ее знанием трав, Анора отвечала односложно, и в ее глазах я видела то же самое недоверие, которое испытывала сама.

Это наблюдение немного меня успокоило. Значит, не я одна такая подозрительная и «неблагодарная» сестра. Значит, не только мне ее ангельское поведение кажется… игрой. И то, что такие опытные и, как я начинала понимать, не самые простые люди, как Джад, Вада и Анора, тоже не спешат очаровываться моей «милой сестренкой», говорило о многом.

Вечером Айла предложила посидеть у камина в моей комнате. Она принесла с собой вышивание – какую-то невероятно сложную цветочную композицию – и снова принялась щебетать о пустяках, время от времени бросая на меня «заботливые» взгляды и расспрашивая, не скучаю ли я, не нужно ли мне чего-нибудь. Я же, убаюканная ее монотонным голосом и теплом огня, незаметно для себя начала дремать, уронив на колени книгу о «Ходящих в Тенях».

Внезапно я ощутила, как Айла замолчала. Я приоткрыла один глаз. Она больше не вышивала. Наклонившись вперед, она внимательно, с каким-то странным, хищным интересом, смотрела на раскрытую книгу на моих коленях. Ее пальцы медленно, почти гипнотически, тянулись к одной из страниц.

21

Я резко дернулась, окончательно просыпаясь. Айла тут же отпрянула, ее рука замерла в воздухе, не коснувшись книги. На ее лице снова было выражение ангельской невинности, будто она просто любовалась моим мирным сном.