Князь Системы 2 (СИ) - Шиленко Сергей

— Экономный ты, однако, ничего не скажешь.

— А то! — Он снова широко улыбнулся, обнажив свои неровные зубы. — Медяк золотой бережет, как говаривала моя покойная бабка.

— Значит, планируешь поднять свое дело, сколотить состояние и спокойно уйти на покой, наслаждаться жизнью?

— На покой? Боги с тобой, нет! Какой еще покой? — искренне возмутился Атаман Григ. — Я собираюсь становиться все богаче и богаче, пока не стану наконец достоин.

— Достоин чего, если не секрет?

— А тебе самому не кажется немного странным, князь, что такой видный эльф, как я, живет здесь, в этой дыре, в полном одиночестве, как отшельник?

— Признаться, я как раз хотела об этом спросить, — неожиданно вмешалась Забава с другого борта лодки. — Но не хотела показаться слишком невежливой, вы ведь все-таки наш перевозчик и хозяин этого корабля. — Она на мгновение повернулась ко мне. — Насколько я знаю, высшие эльфы обычно не покидают свои родные племена и леса, если только их оттуда не изгоняют силой. Они предпочитают жить обособленно, внутри своей общины.

Хм… Интересное наблюдение. Я решил не ходить вокруг да около, а спросить в лоб.

— Григорий, тебя изгнали из племени?

Глава 7

— Вроде того, — неохотно признался он. — Только, если быть до конца честным, я сам себя изгнал. Добровольно.

— Это еще по какой такой причине? Что могло заставить эльфа покинуть свой народ?

— В моем племени, далеко на севере, была одна женщина, эльфийка по имени Милослава, — начал он свой рассказ, и его голос неожиданно стал тише и мягче. — Красивее ее не было никого во всем нашем народе, да и, пожалуй, во всем Полесье. Я любил ее без памяти, с самого детства… но она предпочла выйти замуж за моего лучшего друга, Святослава. Он был намного богаче меня, происходил из более знатной и уважаемой семьи в нашем племени, был обаятельнее, удачливее… В общем, у него было все то, чего так не хватало мне.

Он надолго замолчал, глядя на темную воду.

— Не мог я это вынести, понимаете? — он тяжело вздохнул. — Каждый божий день видеть, как она с ним смеется, как руку ему на плечо кладет. А на меня даже взгляда не бросит. Словно меня и вовсе не существует на белом свете.

Голос его дрогнул.

— Святослав, лучший мой друг был когда-то. Проклятье! У него все имелось с рождения: золото мешками, земли плодородные, отец у него вождь племени. А я что представлял собой? Сына простого рыбака, больше ничего. Руки пустые, карманы тощие.

Эльф замолчал, явно погрузившись в болезненные воспоминания. Когда заговорил снова, в голосе появились пьяные нотки бравады.

— Вот я и надумал уйти из племени. Думал, разбогатею где-нибудь, стану человеком важным и уважаемым, а потом вернусь с триумфом. Покажу всем им, чего стоит Григ на самом деле! Она тогда поймет, какого настоящего мужчину потеряла. А этот Святослав со всеми своими богатствами… — Он презрительно махнул рукой. — Посмотрим еще, кто из нас двоих больше чего-то стоит в этой жизни.

— Знаешь, — задумчиво протянул я, продолжая грести. — Был у меня когда-то один давний знакомый, в далеких земных краях. Звали его Павел Чайкин. Очень похожая на твою история, один в один. Он тоже пытался добиться расположения своей возлюбленной похожим образом — разбогатеть и поразить ее своим успехом.

— Да ну? — Капитан резко подался вперед, и в его затуманенных глазах на мгновение блеснул неподдельный, живой интерес. — И что, у него получилось? Она вернулась к нему?

Этот пропойца, оказывается, был не так уж и прост и глуп, как могло показаться на первый взгляд. Но каждое его слово, каждое движение, даже если в них и проскальзывал какой-то глубокий смысл, все равно были насквозь пропитаны тяжелым пьяным угаром.

И вот, кажется, впервые за все время нашего знакомства он проявил искренний, неподдельный интерес к чему-то, кроме выпивки и рыбы. В его обычно мутных глазах на мгновение вспыхнул ясный огонек осмысленного любопытства и надежды.

Я мог бы безжалостно рубануть ему правду-матку: мол, умер твой хваленый Павел Чайкин, в собственном роскошном бассейне утоп, застреленный охраной мужа той самой женщины, после того как окончательно выяснилось, что даме его сердца на него и его миллионы глубоко плевать.

Но какой, к черту, в этом был бы смысл? Зачем разбивать последние надежды этому несчастному романтику?

— И… да, она к нему вернулась, — соврал я, стараясь придать своему голосу убедительности. — И жили они долго и счастливо, пока смерть не разлучила их.

— Вот это я понимаю, вот это настоящий пример для подражания! — просиял капитан, и его лицо озарилось счастливой улыбкой. — Значит, и у меня есть шанс!

Я молча греб дальше, лишь слегка усмехаясь про себя и в очередной раз дивясь тому, каких только удивительных и колоритных персонажей не встретишь в этом безумном, но таком притягательном мире Полесья.

Поистине, это была земля потерянных душ, расколотых древних народов и забытых культур, непроходимых диких нравов и сломленных, но не сдавшихся судеб. И Атаман Григ, этот пьяница-эльф с разбитым сердцем, был одним из них.

ДЗЫНЬ!

Острая стрела с неприятным звуком вонзилась в деревянный борт лодки буквально в нескольких сантиметрах от моей ноги. Еще пара в сторону — и она бы угодила мне прямо в живот.

— Всем лежать! — рявкнул, инстинктивно падая на дно лодки.

Мы с Забавой одновременно рухнули на дощатое дно утлого суденышка. Лара же, напротив, молниеносно развернулась, вскидывая лук и натягивая тетиву до самого уха. Всего секунда ей потребовалась, чтобы высмотреть и поймать цель в густой прибрежной листве.

ДЗЫНЬ!

Ее стрела со свистом исчезла в зеленых зарослях. Тотчас же оттуда раздался короткий, болезненный вскрик, и из-за прибрежных деревьев в мутную речную воду с глухим всплеском упало невысокое зеленое гуманоидное существо в рваных кожаных лохмотьях, с длиннойстрелой, аккуратно торчащей из середины его волосатой груди.

— Ишь ты, какая меткая! — совершенно невозмутимо протянул Атаман Григ, лениво выглядывая из-за борта. — Подстрелила-таки, стервеца. Лесные Дикари, чтоб их всех… Клянусь богами, строят из себя невесть что, какие-то там высшие существа, а оставь их на пару месяцев в этой глуши без присмотра — дичают не хуже самых последних гоблинов.

Мы все трое одновременно одарили его таким выразительным взглядом, что он, кажется, на мгновение даже слегка протрезвел и смущенно откашлялся.

— Ну вот, уважаемые, прибыли, — объявил Атаман Григ, когда лодка мягко ткнулась носом в илистый берег.

По его приказу мы уже некоторое время шли значительно медленнее, осторожно пробираясь сквозь густые заросли. Солнце все еще тускло проглядывало сквозь плотную завесу листвы, но вокруг заметно стемнело и похолодало. Деревья здесь росли невероятно густо, хоть и были в большинстве своем довольно тонкими; их переплетенные кроны почти полностью скрывали от нас небо.

Мерзкое, гнетущее место для того, чтобы здесь умереть.

Река в этом месте стала заметно мельче, ее дно покрылось толстым слоем вязкой, зловонной грязи. Я окончательно понял это, когда мы с неприятным скрежетом и размаху ткнулись носом в топкий берег метрах в пяти от более-менее твердой на вид суши.

— Боюсь, ближе подойти никак не смогу, господа. Дальше только пешком, если не хотите увязнуть вместе с моей посудиной.

Я молча расплатился с капитаном оставшимися монетами, и мы вчетвером — я, Лара, Забава и Атаман Григ — замерли на самом краю лодки, с нескрываемой опаской вглядываясь в сумрачные, зловонные топи, раскинувшиеся перед нами.

Прямо перед нами, в густой стене деревьев и кустарника, виднелась небольшая, едва заметная прогалина, от которой вглубь болотной темени уходила узкая, еле различимая тропа.

— Тут еще кто-нибудь есть, кроме нас и дикарей? — понизив голос, я спросил капитана.

— Я иногда привозил сюда людей из одной небольшой, но очень настырной организации. Какие-то исследователи, алхимики, будь они неладны. Все ищут здесь какое-то редкое целебное растение, которое, по слухам, растет только в этих болотах. Еще контрабандисты раньше частенько использовали эти топи, чтобы прятать свой нелегальный товар. Река когда-то текла намного дальше вглубь этих земель, но после ужасной бури с водяным смерчем, что случился несколько месяцев назад, этот участок совсем испортился, заилился. Теперь здесь почти невозможно пройти даже на моей плоскодонке. Одним богам известно, что там сейчас творится в самой глубине.