Призрачная кровь (СИ) - Шатилова Елена

— Надеюсь, его засудили?

Елизавета Алексеевна округлила глаза, — не поняла, о чём я или не ожидала от меня услышать подобное. Ну не могу я мыслить и говорить как подросток…

— Если ты о наблюдавшем за Марией целителе, то сразу не получилось, он на границу сбежал. А на тех, кто на боевом контракте, невозможно подать иск. Да и не известно, сколько он будет там скрываться от правосудия, невозможно всё это время носить в себе желание отомстить. Мой брат решил не трепать имя твоей матери и оставить всё на суд Богу…

Я тяжело вздохнула. Возможно, он прав, жену этим не вернуть, а судьба сама осудит шарлатана, а по сути, просто бездельника, имеющего ценный дар, я в этом не сомневалась. Единственное, сейчас бы эти деньги очень пригодились семье…

Но меня удивило другое, неужели целители настолько слабы, что не могут диагностировать подобные заболевания и надо тыкать пальцем в проблему? Может здесь вся магия такая ничтожная? Я невольно посмотрела на свою руку, подсознательно в пальцы пошла энергия. Я пустила максимальный поток, каналы чуть засветились. Заметила, что тётя, замерев, смотрит на мою кисть.

— У тебя сильный дар, Настя.

— Мне уже говорили. Но я не понимаю, как такое могло произойти? Почему даже лучшие целители не могли спасти маму и почему не способны вылечить вас?

Елизавета Алексеевна отвела взгляд. И я сразу поняла причину.

— Вы заболели после смерти мамы и просто решили не лечиться, а уйти вслед за ней… Такая себе попытка самоубийства.

Судя по реакции, я попала в точку.

— Как ты смеешь такое говорить? — женщина сделала попытку встать, но не получилось.

— Смею. Вы почему-то вините себя за болезни мамы… Но это глупо!

— Я была ей плохой матерью…

Чуть не сказала, что она сама назначила себя таковой, но сказала другое, не менее жёсткое:

— И поэтому вы решили сделать из себя жертву, совершенно не подумав о брате, а ведь он потерял любимую жену, и о племянниках, которым была необходима забота!

— Дитя, ты ещё ничего не смыслишь в жизни, чтоб судить меня! — сомнение в голосе. Но самообладания не потеряла, я не слышала желания кричать на меня. Видно, она была готова к обвинениям.

— Смыслю. Мне пришлось очень рано повзрослеть, в тюрьме рано взрослеют, — Елизавета Алексеевна громко глотнула. Задело. — Что вы знаете о боли, тётушка? Да ничего! И поверьте, живя там, — неопределённо махнула в сторону, — я ни разу не подумала о самоубийстве. Никого не винила в своей судьбе и сейчас не собираюсь капаться, — неожиданно всплыли Настины воспоминания: обрывки разговоров, увиденное…

В институте часто случались самоубийства. Но сама хозяйка тела верила, что никогда не наложит на себя руки. Она жила надеждой выбраться оттуда и попасть домой. Желание исполнилось, для этого ей пришлось умереть… Бойся своих желаний — я знала эту истину, поэтому старалась ничем не гореть, а мыслить реальными возможностями, и самой делать всё для достижения цели.

Елизавета Алексеевна шумно задышала, видно, не ожидала подобных разговоров от малявки.

— Ни к чему все эти разговоры, — решила прервать неприятный разговор. — Прошлого не вернуть, и в каком-то смысле слава Богу! Мы нуждаемся в вас, дорогая моя тётушка, с этого мгновения назначаю вас нашей матушкой, у вас просто нет выбора! — я улыбнулась, Елизавета Алексеевна нервно хохотнула и растянула губы в подобие улыбки, искривлённое инсультом лицо стало нервно подрагивать. В глазах стояло непонимание происходящего. — Нам много надо сделать, а для этого понадобятся силы. Поэтому, для начала, я вас немного подлечу, чтоб вы сладко спали и набирались сил для дальнейшей жизни в семье.

Я взяла её за холодные пальцы. Через одну руку было неудобно работать, поэтому я встала перед тётушкой на колени и взяла её за руки. Она как заворожённая смотрела на меня, видно, не понимая, что происходит, а, возможно, принимая меня за сон.

— Расслабьтесь. Я пока не умею лечить, как настоящий целитель, но Иннокентий Петрович показал мне кое-что… — немного слукавила. Целитель, по сути, не может навредить, чтобы я не делала. И эту истину, я так думаю, знают все.

Пальцы у женщины потеплели очень быстро, как и взгляд. Я не стала экономить силы, влила сколько могла.

— Уф, аж голова закружилась, — встав с пола, я села в кресло.

— Настя, это какое-то чудо! Ты чудо! Я давно так хорошо себя не чувствовала, — тётя выпрямила спину и пощупала лицо, видно, ожидая, что оно восстановилось.

Я намеренно не буду восстанавливать лицо до последнего момента, это будет выглядеть слишком показательно и привлечёт ко мне излишнее внимание.

— Придётся вам выпить снотворного, а то не уснёте, — видела, как у женщины возбуждённо горели глаза.

Я встала и наиграно шатающейся походкой отправилась на выход.

— Спасибо, деточка. Всё хорошо? — небольшое беспокойство в голосе.

— Да. Спокойной ночи, тётушка, — я повернулась и подарила ей улыбку. Зачем мне нужна эта женщина, не знаю, но этому дому необходима хозяйка, иначе я начну здесь качать права и всех строить. А мне оно надо?

С чтением сегодня не сложилось. Я влила немного силы, для себя прошлой, но для Насти почти истощилась. Поэтому зашла на кухню, в которой уже никого не было, чтобы взять еду, иначе я не усну под урчание желудка.

Не стала включать свет, от уличных фонарей хватало света. В большом холодильнике нашла остатки ужина. Стала доставать тарелку, получилось не сильно тихо. Пока накладывала, послышались шаги в коридоре, и в дверях показался кто-то в длинном халате.

Щёлкнул свет, девушка-служанка удивлённо округлила глаза.

— Ой, барыня, что ж вы не позвали никого?

— Иди спать, я сама справлюсь. Посуду не буду мыть, — я улыбнулась, но девушка не поняла шутки и не сдвинулась с места. — Кыш спать, говорю! — уже приказным тоном, подкрепив жестом. Служанка попятилась, и в коридоре послышались быстрые шаги.

Когда я доедала, в кухню зашёл ещё один слуга. Не дожидаясь глупых вопросов, и этому сказала «кыш», и показала пальцем куда. Завтра им будет, о чём за моей спиной пошушукаться…

На сытый желудок даже лень было подниматься в спальню. Но домочадцы не поймут, если я усну в гостиной.

Спать, спать. Кое-как дошла до апартаментов, скинула платье, надела приготовленную сорочку и только успела закутаться в одеяло, как уснула.

* * *

Меня разбудил тихий стук в дверь. Я знала, что мне нет необходимости вставать. В комнату зашла Марфа-кухарка, что меня очень удивило. В руках поднос.

— Доброе утро, барыня! Елизавета Алексеевна распорядилась подать вам завтрак в комнаты, — улыбается, а в глазах беспокойство. Неужели всё ещё волнуется по поводу моего внезапно пропавшего аппетита.

— Спасибо, оставь на столе, я оденусь и позавтракаю. Помогать не надо, — жестом пресекла попытку. — Можешь идти, — меня начало немного выводить из себя, что надо постоянно говорить им, что делать.

Марфа поклонилась и уплыла к себе. Интересно, что там стряслось, что мне некому принести завтрак, ведь мы должны были выслать из дома только двоих слуг? Потом выясню, не настолько я любопытная.

Накинула халат, переплела взлохмаченную за ночь косу и пошла завтракать. Совсем обленилась с такой жизнью, даже умыться лень. Улыбнулась, вспомнив себя в этом же возрасте.

После еды опять потянуло в сон, но я переборола себя. Завтра, или послезавтра приезжает учитель, а мне хотелось хоть немного покопаться в местной литературе, там должна быть информация — куда я попала.

На втором этаже стояла относительная тишина, но внизу, несмотря на утро, уже кипела жизнь.

Спускаясь по лестнице, я увидела пробегавшую служанку с тряпкой в руке, которая так торопилась, что не заметила меня.

В одной из комнат доносился голос тётушки:

— К шкафу двигай, — приказным тоном. — Кому в голову пришло поставить сюда комод? Чуть ближе…

Идя в библиотеку, я везде видела работающих слуг. Ах вот почему завтрак был в комнату? Это чтоб домочадцы не мешали наводить порядок в доме. Я улыбнулась, — здесь появилась хозяйка. Надеюсь, папаша не будет против бурной деятельности своей сестры.