Поиграем? - Корнилова Ксения

Палатка легко уместилась у самого склона. Как раз там, где он спустился сюда, чуть не переломав себе ноги. Следом за ним сошел толстый слой почвы, окончательно отрезав этот путь на случай, если он вдруг рискнул бы выбраться к дороге через горы, как пришел. Тут не поможет ни веревка, ни лестница, ни навыки скалолаза.

Ночь выдалась беспокойная, и потому спалось отвратительно. Провертевшись до утра, Андрэ заснул только когда светало, а проснулся от истошного женского крика.

Проснулся, замер в спальном мешке, вращая глазами. Откуда звук? Расстегнул тугую молнию, вылез наружу, запнулся за рюкзак, чуть не ударился головой о некстати растущее дерево и снова замер, прислушиваясь. Кричала женщина – в этом не было сомнений. Даже, скорее, ребенок. Но откуда бы ему тут взяться? Свернув палатку и прикрепив на рюкзак, Андрэ перекинул его через плечи и медленно, останавливаясь и прислушиваясь каждые несколько метров, пошел вперед. Он не собирался изображать из себя спасателя или влезать в чужие дела – наслышан был о том, чем заканчивали случайные свидетели, хотя, стоило признать, все его знания ограничивались боевиками – редкое и довольно сомнительное удовольствие, коим не гнушались друзья.

Решено было обойти поселок вдоль отвесной скалы, потом аккуратно, стараясь не броситься в глаза, добраться по краю ущелья до моста.

Через несколько минут он уже прятался в кустах и наблюдал за тем, как по улице, чуть сбавляя скорость на спуске, несется машина. За рулем сидела женщина. Это она кричала? Но от кого она бежит?

– Не твое дело, – пробормотал Андрэ, силясь заглушить в себе непонятно откуда взявшийся альтруизм. – Сейчас она проедет, а потом…

Но что-то пошло не так. Не успев доехать и до середины моста, машина застряла в проломившихся досках. Вместо того чтобы выйти и позвать на помощь или перебраться на противоположный спасительный берег, женщина – красивая, насколько он мог видеть с довольно дальнего расстояния – начала газовать. Машину занесло в сторону, ограждения начали рушиться и…

Сердце замерло и неистово заколотило в грудную клетку, распирая ребра. Сам не понимая, что делает, Андрэ скинул рюкзак в кусты, уже не заботясь, что его кто-то заметит, и бросился вперед, к мосту. Он не знал, хочет ли успеть перебраться на другой берег или стремится помочь попавшей в беду незнакомке.

Он не думал. Не анализировал. Времени не было ни на что – лишь бы успеть…

Но мост обрушился, когда до него оставалось еще метров десять. Машина полетела вниз.

Пробежав на инерции до самого края ущелья, Андрэ едва успел остановиться и тут же услышал крик:

– Помогите! Кто-нибудь!

За деревянные опоры моста цеплялись окровавленные пальцы. Они скользили, кожу раздирали острые края, оставляя в ранах занозы. Еще мгновение – и незнакомка полетит вниз.

– Пожалуйста!

От этого крика кровь стыла в жилах, начинала кипеть, сворачиваться темными сгустками. Он наклонился, схватил незнакомку за запястья и с силой дернул на себя.

Подошвы шипованных кроссовок заскользили на размокшей глине, затягивая его вниз, к бурной грязно-оранжевой реке. В последний момент Анрдрэ переставил ноги в упор к деревянной опоре и сумел устоять.

Еще рывок… У него получилось! Незнакомка, перепачканная глиной и сильно напуганная, лежала рядом, опустив лицо на руки. Ее трясло. Так сильно, что со стороны казалось, что тело сотрясается в рыданиях.

Он положил руки ей на плечи. Осторожно, ненавязчиво. Хотел поддержать – “не бойся, я рядом”. Она затихла, резко развернулась и села, уставилась на ободранные ноги, по которым текла кровь и смешивалась с грязью. Разодранные ладони скользили по ногам, то ли пытаясь очиститься, то ли успокоиться. Как гладят ребенка по голове, если он вдруг устроил истерику или оцарапал коленку.

– Спасибо, – пробормотала незнакомка и пригладила разлохмаченные волосы, оставляя на них комья свежей глины.

“Психованная какая-то”, – промелькнула мысль, и Андрэ поднялся, развернулся к ней спиной и уставился в зияющую пропасть, где только что тянулся мост. Его единственный шанс убраться отсюда.

– Меня зовут Энди.

Незнакомка стояла позади него, утирала локтем перепачканное лицо и теперь превратилась в нашкодившего ребенка, который сам перепугался последствий маленькой невинной шалости. В глазах стояли слезы. Губы дрожали. Она еле сдерживала себя, и этим тоже напоминала маленькую девочку, решившую, что уже взрослая, значит, плакать нельзя.

– Андрэ, – улыбнулся он и усилием воли подавил рвущуюся наружу ярость. Она не виновата в том, что случилось. Дурацкий мост давно нужно было снести или отремонтировать…

– Спасибо, – повторила она охрипшим голосом.

Он ничего не ответил – все внимание переключилось на троих незнакомцев, торопившихся к ним по склону со стороны домов. Двое мужчин и совсем молодая девушка. Лет пятнадцать или шестнадцать… Она едва поспевала за ними, и было заметно, что очень боялась и оставаться одной, и идти дальше.

Кто они? Как попали сюда?

И как, черт побери, им теперь выбираться отсюда?!

***

Еще вчера он чувствовал себя свободным. Все получилось. Переживать больше не о чем. С прошлым покончено навсегда! Бумаги, которые он искал, лежали там, где и положено, – в архиве полицейского участка, в железных шкафах с выдвижными ящиками. Там было еще много всего. Много грязи и гадости. То, за что некоторые из упомянутых людей – как и он сам – готовы были продать что угодно, даже самого себя, лишь бы навсегда стереть эти события. Пусть не из памяти, хотя бы из так красиво горящих бумаг… Он уже хотел их достать и сжечь в лесу, но подумал, что неплохо бы еще раз перечитать давно забытые моменты. Хотя разве такое забудешь?!

Бумаги забрал с собой. Хотел прихватить и еще несколько личных дел, но решил, что вернется за ними позже. Может быть, и из тех давно минувших дней получится урвать лакомый кусочек.

На ночь Дениэл Фрай устроился в доме, где когда-то жил. Он стоял ближе всех к лесу и примерно на таком же расстоянии от здания полицейского участка – идеальное место. Заводить генератор не стал – он, не будь дураком, заметил следующую за ним красную с белыми полосами машину той журналисточки, которая пасла его у дома. Ничего особенного, очередная сука, решившая нажиться на грязном белье кандидата в губернаторы. Они все, словно стервятники, слетались целой стаей, стоило только чуть-чуть дать слабину. Чувствовали чужое горе, сволочи, устраивали пир на выпотрошенном сплетнями человеке. Он поговорит с ней завтра, если только девчонка не уберется к тому времени. Пока пусть думает, что он заехал сюда случайно, поэтому не в курсе, что в сарае за домом установлен генератор.

В доме воздух прогрелся на удивление хорошо – деревянные стены впитали воспоминания о лете и солнечных лучах, а сохранившиеся в целости стекла не пропускали усилившийся к вечеру ветер. Он уснул сразу, как только голова коснулась свернутой в несколько раз куртки. А утром, когда еще не рассвело, пошел прогуляться в лес, на то место, где они с друзьями когда-то играли… Папку с документами предусмотрительно спрятал в машину, решив, что отправится в обратный путь сразу, как вернется, а посмотреть на бумаги можно и в дороге. Наверное, так будет даже лучше. Он представил себе небольшое придорожное кафе – видел одно, когда проезжал через очередную деревню. Если повезет, там подадут горячий крепкий кофе в большой кружке и кусок дымящегося свежего пирога с клубникой и взбитыми сливками. Но самое главное – в этой глуши его вряд ли узнают, значит, можно будет спокойно насладиться едой и воспоминаниями.

Лес одурманивал запахом хвои и свежей, стекающей по шершавым стволам смолы. Дениэл вспомнил, как мальчишкой прятался за деревьями и постоянно вляпывался в липкую субстанцию, которую матери приходилось выстирывать вручную. Дорожка вела вверх по склону и дальше вдоль почти отвесной скалы. Оказалось сложно вспомнить, где именно находилось то место, где они любили строить шалаши из густых еловых лап, носиться между черных стволов, валяться на мягком ковре из опавших иголок и смотреть вверх, как качаются темно-зеленые треугольные верхушки. Иногда, если удавалось улизнуть из дома, можно было убежать сюда и застать влюбленные парочки. Мальчишки и девчонки постарше не гнушались использовать детские шалаши для своих взрослых игр и даже не подозревали, что за ними следят несколько светящихся любопытством глаз.