Тактик 2 (СИ) - Кулабухов Тимофей "Varvar"

Глава 7

Под гору

Следующие два дня пролетели в суматохе, имя которой было «сборы в поход на Алатор».

Воррин, несмотря на свою внешнюю невозмутимость и усталость, развил кипучую деятельность. Он лично отбирал бойцов для сопровождения, десяток самых кряжистых и надежных бородачей из своего клана, чьи лица были мне смутно знакомы ещё по дому клана и пяток наёмников-людей, уже успевших подрядиться на службу королю Хальдору.

Эти последние, в отличие от молчаливых и деловитых гномов, сразу вызвали у меня приступ моего фирменного скепсиса. Шумные, как базарные торговки, хвастливые до неприличия, они больше интересовались размером будущего жалованья и доступностью выпивки в Алаторе, чем, собственно, перспективой рубиться с орками.

«Еще одна порция пушечного мяса, — привычно хмыкнул я про себя, наблюдая, как один из них, здоровенный детина с бычьей шеей и пустыми глазами, пытается произвести впечатление на трактирную девку, размахивая ржавым двуручником. — Только эти, в отличие от тех бедолаг на площади Узина, кажется, ещё и с самомнением размером с дирижабль. Головная боль в чистом виде. Надеюсь, Воррин знает, что делает, набирая таких клоунов».

Я старался держаться от этой гоп-компании особняком, предпочитая общество гномов Воррина.

Те хоть и были немногословны, но каждое их движение дышало уверенностью и знанием дела. Пока люди-наёмники травили байки и горланили песни, гномы методично проверяли снаряжение, точили оружие, укладывали провизию. В их действиях была та самая «Ordnung», которую так ценил Мейнард, только без его прусской педантичности, а с какой-то природной, основательной сноровкой.

Сам Воррин крутился вокруг меня, как будто я был, как минимум, наследным принцем на грани инкогнито-путешествия.

Он лично проследил, чтобы мне выдали лучшую провизию — вяленое мясо, которое не превратится в камень через день пути, твёрдые, но съедобные лепешки, крупу, соль, мешочек с какими-то сушёными травами для заварки. Даже тёплую поддевку под доспех и запасные шерстяные носки притащил.

— Под землёй, говорят, бывает зябко, — пробасил он, протягивая мне сверток. — Негоже Другу клана мёрзнуть.

От такой заботы я даже немного опешил. Кажется, мой новый статус «Гве-дхай-бригитт» включал в себя не только скидки на рынке, но и пакет «всё включено» от благодарных коротышек.

Кстати, о знаке.

Гномы-умельцы из Узина действительно постарались на славу. Во-первых, Гойби сделал новую подложку под мой чешуйчатый доспех, подарок Анаи, и подогнал его под мою фигуру.

Мой составной доспех был усилен, подогнан, а некоторые элементы полностью заменены. На новых наплечниках щеголяла точная копия татуировки с моего предплечья.

Мастер Гойби Молотобоец, кряхтя и отдуваясь, умудрился воспроизвести сложный узор из молота, кирки и щита, окружённый вязью рун, с невероятной точностью. Металл под его руками словно ожил. «Теперь точно не спутают, — подумал я, разглядывая обновку. — И если татуху можно спрятать под одеждой, то этот знак на доспехе будет маячить, как маяк в тумане».

Это не ускользнуло и от внимания наёмников.

Когда они замечали, с каким особым почтением гномы относятся ко мне, как Воррин чуть ли не пылинки с меня сдувает, их шумные разговоры на мгновение стихали. В их глазах я читал смесь любопытства, недоумения и плохо скрываемой зависти.

Особенно когда какой-нибудь гном, проходя мимо, уважительно кивал мне или, чего доброго, прикладывал кулак к груди.

«Да кто такой этот хрен в странной броне? — словно было написано на их туповатых физиономиях. — Почему ему такие почести, а нам — только обещания звонкой монеты?».

Пусть завидуют.

Меньше будут лезть с дурацкими вопросами. Мой «Гве-дхай-бригитт» был одновременно и пропуском в гномий мир, и, возможно, мишенью для тех, кто не любит чужого успеха.

Что в этом мире, что в прошлом моём мире одно всегда шло в комплекте с другим.

Наконец, сборы были закончены.

Наш небольшой отряд — я, Воррин, десяток его гномов и пятеро наёмников-людей покинул шумный, пропахший войной Узин и углубился в предгорья Туманных гор Оша.

С нами всё ещё были те трёхосные телеги, и я понимал, что туннели способны их пропустить, раз гномы их тащат. Кажется, груза на них стало ещё больше.

Чем дальше мы отходили от города, тем более диким и величественным становился ландшафт.

Плодородные долины сменились каменистыми россыпями, редкие леса уступили место корявым, цепляющимся за голые скалы соснам и елям. Острые, зубчатые пики гор, казалось, пронзали само небо, их вершины были окутаны сизой дымкой или скрыты под шапками вечных снегов.

Узкие, мрачные ущелья, по дну которых неслись бурные, ледяные потоки, обещали не только прохладу, но и скрытую угрозу.

Дорога, если этот каменистый, едва заметный след вообще можно было назвать дорогой, петляла среди скал, то карабкаясь вверх по крутым склонам, то ныряя в тёмные теснины.

Я ехал молча, хвала богам, мне не приходилось заботиться об отряде, я был почти что турист.

Ну, такой себе, практически экстремальный, ведь в комплект развлечений может входить нападение передового отряда орков.

Пока ехали, сам же, по привычке, сканировал окружающую местность. Голова работала, как старый, но надёжный компьютер: вот здесь, за тем нагромождением валунов, идеальное место для засады. А вон та расщелина в скале — возможный путь отхода, если прижмёт. Родник с чистой водой, скрытый в тени утеса, отметить на ментальной карте.

Мой тактический ум не отключался даже на привалах, автоматически просчитывая варианты, оценивая риски, запоминая ориентиры. « Ачивка 'Картограф поневоле» — уровень« Эксперт», — хмыкнул я про себя, когда в очередной раз приметил удобную позицию для лучников, которых у нас, к счастью или к сожалению, не было.

Воррин, видя мою молчаливую сосредоточенность, иногда пытался развлечь меня рассказами.

Он говорил о древних битвах гномов с орками, которые происходили в этих горах ещё на заре времен, о несметных богатствах, скрытых в недрах Оша — золоте, самоцветах, гномьей голубоватой стали, которую куют в горах Оша.

Его голос, обычно рокочущий и уверенный, здесь, среди этих суровых пиков, приобретал какие-то новые, эпические нотки. Он говорил о своих предках с такой гордостью и любовью, что я невольно проникался уважением к этому упрямому бородатому народу.

Но за всей этой суровой, первозданной красотой, за всеми легендами и сказаниями, постоянно чувствовалась невидимая, но оттого не менее реальная угроза.

Воздух был буквально пропитан напряжением.

Пару раз мы натыкались на следы орочьих патрулей: отпечатки грубых, когтистых лап на влажной земле, сломанные ветки, остатки кострищ.

Гномы Воррина тут же становились ещё серьёзнее, их руки непроизвольно ложились на рукояти топоров, а взгляды остро сканировали окрестности. Наёмники-люди, наоборот, начинали нервно перешептываться и настороженно озираться по сторонам, их показная бравада улетучивалась, как дым.

«Вот вам и герои, — с привычным цинизмом отмечал я. — Один вид орочьего дерьма — и штаны полны» отваги'.

К счастью, до прямого столкновения дело не дошло. Орки либо не заметили наш небольшой отряд, либо предпочли не связываться, что было маловероятно, учитывая их репутацию.

Скорее всего, просто разминулись. Пока.

С каждым днём пути горы становились все выше, ущелья глубже, а воздух холоднее и разреженнее. Ночи были особенно зябкими, и я не раз поблагодарил Воррина за тёплую поддевку. Мы всё реже встречали признаки присутствия местных, сплошь заброшенные пастушьи хижины, полуобвалившиеся мосты через пропасти.