Договор (СИ) - Видум Инди

— Хотел вашему дяде помочь, Максиму Константиновичу, — выпалил Фырченков. — Очень уж он переживал, что часть реликвии уходит из семьи, но против воли покойного пойти не мог.

— Сколько он предложил откупных?

Вид у Фырченкова стал совершенно несчастным, глаза забегали, но все же он из себя выдавил:

— Двадцать тысяч, Петр Аркадьевич.

— Значит, вы свою профессиональную репутацию оценили в двадцать тысяч? — усмехнулся я. — Дешево как-то. Но бог вам судья.

При последних словах Фырченков с чего-то решил, что я его простил, и приподнялся со стула.

— Так я пойду? — заискивающе спросил он.

— С чего бы? — удивился я.

— Вы хотите через меня договориться о продаже? — воодушевился он. — Я готов.

— Я хочу получить с вас сумму, на которую вы собирались меня нагреть. Либо вы выплачиваете мне двадцать тысяч, либо я вызываю полицию.

Он побледнел.

— Помилуйте, Петр Аркадьевич, — заискивающе сказал он, — нет у меня этих денег.

— Конечно, нет. Эти деньги вы хотели заработать, продав принадлежащее мне наследство.

— Даже если я все продам и сниму все деньги со счетов, столько не наберется.

— Не поверю, что я единственный ограбленный вами наследник. Вы выглядели слишком уверенным для того, кто первый раз оступился. Двадцать тысяч — это мое последнее слово. Отказываетесь — вызываем полицию.

Он посмотрел на меня уже откровенно зло, потом затравленно на моего отчима, понимая, что из того получился весьма неудобный свидетель.

— Юрий Владимирович, мне кажется, стоит кого-нибудь отправить за представителем из полицейского ведомства.

— Подавись, кровопийца! — выкрикнул Фырченков. — Выпишу я тебе вексель.

— Он будет чем-либо обеспечен? — поинтересовался я. — Если вексель, тогда и признание пишите, не выходя из этого кабинета. Как деньги получу, сразу вам верну вашу расписку. И если не будете держать себя в руках, за каждое оскорбление прибавлю по тысяче рублей.

— Юрий Владимирович, скажите вы Петру Аркадьевичу, что таких денег с собой не возят.

Отчим, наслаждающийся представлением из первого ряда, смешок не удержал.

— Мы можем пройти в банк и договориться о переводе с вашего счета на наш.

— На мой, — твердо поправил я.

— На твой, — согласился отчим. — Смотрю, Петя, ты не только магию получил, но и зубки отрастил.

— Это потому что с ним я! — важно заявил Валерон.

— Но всякую тявкающую дрянь в дом ты напрасно тащишь, — продолжил отчим, брезгливо глянул на песика и помахал рукой этак изгоняюще. — Верни это туда, откуда взял.

Глава 7

В целом визит душеприказчика получился удачным: я получил и реликвию, и деньги. Можно сказать, заложил основу собственного материального благосостояния и начал выполнять божественное поручение. К сожалению, информацией разжиться пока не удалось. Сколько еще осколков и у кого они, так и оставалось тайной. Но судя по размеру моего, собирать мне и собирать до полного воплощения.

После совершения перевода я вручил Фырченкову расписку, что осколок Реликвии получил и претензий к душеприказчику не имею ни по осколку, ни по методу вручения, который был связан с некоторым недопониманием (именно на такой формулировке настоял Фырченков). Он сразу вернул свой уверенный вид и попытался восстановить позиции, предложив посредничество в продаже моего наследства нынешнему главе рода Вороновых.

— Петр Аркадьевич, это ж вы сразу удвоите свой капитал, — заливался он настолько сладко, что поневоле закралось подозрение: со стороны Вороновых ему пообещали хорошие комиссионные.

— Исключено, Арсений Владимирович, — ответил я.

Даже если бы мне пришло в голову временно передать полученный осколок в другие руки, клятва бы не дала. Сейчас я двигался в правильном направлении, потому что после получения куска реликвии почувствовал, как мне стало легче. Причем объяснить, чем именно легче, я не смог бы при всём желании.

Фырченков переключился на моего отчима, уверенный, что тот поймет выгоду, но Юрий Владимирович довольно холодно сообщил, что решение пасынка оспаривать не собирается. Мы как раз вышли из банка, у дверей которого навытяжку сидел злющий Валерон. Еще бы: мало того что его не пустили внутрь задания, так еще и я скомандовал ему сидеть как какой-нибудь обыкновенной собаке. Но из роли он честно не выходил, хотя и протявкал мне вслед пару гадостей. Так жалостливо протявкал, что посторонние наверняка решили: песику жалко расставаться с хозяином.

— Валерон, ко мне! — скомандовал я. — Рядом.

— Сволочь ты, — пробурчал он, неохотно подбегая. — Мог бы на руках носить.

Ворчал он для приличия, потому что уже понял, что хозяин дома, в котором жил Петя, резко против любой живности. Как сказал отчим, они портят вещи, шумят и гадят где попало. Вот мы и пытались доказать, что Валерон — одна из самых воспитанных собачек, которая только может существовать.

— Юрий Владимирович… — опять заныл душеприказчик, но на него никто больше не обращал внимания.

Мы забрались в экипаж, и отчим приказал Антипу возвращаться домой. Валерон скромно сидел у меня в ногах и притворялся, что его нет. Возможно, будь на месте отчима чувствительная барышня, это бы подействовало, но, насколько я мог судить, у Юрия Владимировича само присутствие пёсика вызывало раздражение. И главное, так хорошо выглядящее со стороны объяснение, что мне его навязали в дирижабле, с отчимом не пройдет, с него станется просто отправить Валерона в дирижабельное ведомство, да еще и с гневным письмом.

— Откуда эта шавка у тебя вообще появилась? — с долей раздражения спросил отчим.

В этот раз Валерон даже не пикнул, постаравшись слиться с полом экипажа. С его белоснежной шерсткой это было практически невозможно, но он очень старался. Понял, что с таким магом, как я, справится любой не-маг.

— Можно сказать, мне его подарили на удачу, — уклончиво ответил я. — Так что расстаться с ним я не могу.

— Вот даже как? — отчим удивленно приподнял бровь. — Талисман? Слышал о таком. Дома поговорим.

Обычно в это время его дома не было, но появление душеприказчика и выданная мне магия сильно повлияли на распорядок дня, поэтому вернулись мы опять в его кабинет. И даже присутствие Валерона больше отчима не раздражало. Он просто делал вид, что никакой собаки здесь нет.

Дома мы опять прошли в кабинет, причем отчим запер за нами дверь, чтобы никто не вломился, и скомандовал:

— Показывай.

Я извлек все документы полученный в Лабиринте и выложил перед ним на стол. Отчим смотрел, хмурился, а потом внезапно выдал:

— Может, попробовать списаться с Вороновыми?

— Зачем? — удивился я.

— Ты хоть представляешь, сколько будет стоить твое развитие?

— Честно говоря, нет.

Я уже успел понять, что Петя ничего не знал о магии не потому, что был нелюбознательным идиотом, а потому что информации об этом в открытом доступе не имелось. Но, похоже, ею обладал отчим. Хотя чего удивительного? У него в подчинении маги были, наверняка он как-то участвовал в их усилении.

— Покажи заклинание, которое тебе дали.

Я с недоумением подчинился, и на указательном пальце зажегся крошечный огонек, подрагивавший от желания отправиться в цель.

— Как ты думаешь, во сколько раз надо увеличить его мощность, чтобы оно могло считаться боевым?

— Минимум раз в десять.

Он кивнул.

— На каждый уровень требуется сотня кристаллов, если случайно не попадется с таким же заклинанием, тогда хватит одного. Вот и представь сколько нужно кристаллов, чтобы поднять хотя бы до десятого уровня.

— Девятьсот? — предположил я. — Умножаем на десять рублей за каждый, получаем девять тысяч.

— Десять — это стоимость в Лабиринте, в другом месте будет меньше плюс скидка за большую покупку. Но все равно минимум четыре с половиной — пять тысяч выложить надо. И это одно из самых слабых заклинаний. Чтобы оно реально считалось боевым, нужен уровень хотя бы пятидесятый. На это не хватит денег, которые ты получил с Фырченкова. При этом во впитываемых кристаллах может оказаться ценное заклинание. И тогда станет вопрос, брать его или не брать. Иногда кристаллы просто рассыпаются, не давая прирост. А в активе мага должно быть не одно сильное заклинание. Короче говоря, чтобы вырастить из тебя мага, в тебя нужно инвестировать много денег. Мне это невыгодно, потому что доход от этой инвестиции получу не я.