Мерзость - Симмонс Дэн

Ознакомительная версия. Доступно 34 страниц из 170

— Колено болит, но не так сильно, как раньше, — перевела Реджи, которая начала понимать сокращения, которыми пользовался погибший альпинист. — Мое… — Она остановилась на слове «обгнслнл».

— Обгоревшее на солнце лицо? — предположил Дикон.

Реджи со вздохом кивнула.

— «Мое обгоревшее на солнце лицо болит сильнее. Ночь. Много звезд. Красиво. Очень, очень холодно».

Я едва удерживался от слез, глядя через толстые стекла очков на мертвого человека. Его лицо тоже было бесстрастным.

— А это? — спросил Жан-Клод, указывая на последние неровные буквы. — «Прщ М я лб тб п и т Т. Д. Мн жл».

Дикон и Реджи переглянулись, Дикон кивнул, и Реджи напряженным, но не дрогнувшим голосом перевела:

— «Прощай, мама. Я люблю тебя, папу и Хью — наверное, это старший брат Сэнди — и… тетя Т. Д.». — Реджи умолкла. — Тетя Т. Д., я уверена. Ее зовут Кристина. Он дважды упоминал ее во время нашего последнего ужина на плантации. А потом только… «Мне жаль».

— Они пытались найти дорогу вниз среди этих «полок» и ущелий почти в полной темноте, даже луна не светила. — Дикон словно разговаривал сам с собой. — Поэтому очки были в рюкзаке или в кармане.

— Все это… merde. Всего лишь предположения, — сказал Жан-Клод.

— Oui, мой друг, — согласился Дикон. — Но Джейк, возможно, нашел тут доказательство, что они покорили вершину.

— Какое доказательство? — спросил я.

— Запись Ирвина, что Мэллори оставил фотографию своей жены, Рут, в чудесном месте. И что они оба — Ирвин и Мэллори — очень горды. На мой взгляд, это самая скромная запись о покорении вершины.

— А может, Мэллори оставил фотографию Рут в высшей точке, куда они поднялись, но не на вершине? — предположила Реджи. — Откуда они повернули назад… когда решили, что пора отступать, или просто были застигнуты темнотой. С любого места выше второй ступени открывается великолепный вид.

— Мы этого никогда не узнаем.

— Если только не попытаемся пройти траверсом между вершинами. — Дикон посмотрел на меня. — И не найдем фотографию Рут на самой высокой, Северной вершине.

Некоторое время все молчали. Я вдруг осознал, что мы стоим со сложенными ладонями, словно молимся за Сэнди Ирвина. Теперь наше молчание точно было данью памяти погибшему, о чем я уже говорил.

— Жаль, что эти проклятые вороны добрались до его лица, — вырвалось у меня.

— Но не до этой половины. — Доктор Пасанг снял две пары варежек и пальцем в тонкой перчатке указал на странные прозрачные полоски, свисающие с правой стороны лица бедного Ирвина. — Кожа сошла после ужасного солнечного ожога, полученного при жизни, — сказал он. — Это — особенно с кислородной маской, глубоко врезавшейся в обожженную плоть, — причиняло ужасную боль в последние дни и часы его жизни.

— Ирвин никогда бы не стал жаловаться, — ровным голосом сказала Реджи.

Дикон заморгал.

— Я почти забыл, что в прошлом году вы встречались с ним на вашей плантации в Дарджилинге.

Реджи кивнула.

— Сэнди казался очень милым молодым человеком. Мне он понравился гораздо больше, чем Джордж Мэллори. — Она указала на брезентовую сумку и на карманы норфолкской куртки Ирвина. — Нужно посмотреть, что у него было с собой.

— Прошу нас извинить, мистер Ирвин, — произнес Дикон и расстегнул клапан противогазной сумки и начал вынимать ее содержимое.

Как и у Мэллори, внутри оказались личные вещи — коробочки с леденцами от горла, несколько документов, такой же кожаный ремешок для крепления кислородной маски, — а также маленький, но тяжелый фотоаппарат.

— Я убежден, что это «Кодак» Джорджа Мэллори, — сказал Дикон.

— Совершенно верно, — подтвердила Реджи. — Он показывал его леди Литтон и брату Гермионы, Тони Небуорту, во время моего прощального ужина на плантации Бромли, вечером накануне их отъезда в марте прошлого года… год назад.

— Давайте все наденем очки, — сказал Дикон. — Снег очень яркий. — Он протянул нам фотоаппарат и предупредил: — Пожалуйста, не уроните.

Тяжелый черный фотоаппарат размерами не превышал банку сардин. Он без труда помещался в большой нагрудный карман рубашки обоих альпинистов, но Ирвин почему-то предпочел носить его в брезентовой сумке. Же-Ка, испытывавший меньше почтения к историческим артефактам, чем я, разложил складную камеру, раздвинув гофру, прикрепленную к металлическим шарнирам. Механизм раскрылся легко, как будто не пережил летний муссон, бесконечную зиму и бурную весну на высоте 28 000 футов на склоне Эвереста.

Видоискателя у камеры не было. Чтобы сделать снимок, следовало держать фотоаппарат на уровне груди и смотреть на очень маленькую призму. Затвор срабатывал от крошечного рычажка. Конструкция была чрезвычайно простой, с «защитой от дурака».

Держа камеру у груди, Же-Ка отступил на шаг от нас пятерых — включая тело Ирвина — выше по склону.

— Изображение перевернуто, — сообщил он. — Скажите «сыр».

— Но мы… — запротестовал Дикон, однако Же-Ка уже нажал на рычажок.

— Работает, — сказал он. — Компания «Кодак» достойна похвалы. Нужно написать им — это отличная реклама.

— Как вы можете шутить в такой момент? — Реджи говорила тихо, но Же-Ка опустил голову, словно пристыженный ребенок. Никто из нас не хотел лишиться расположения леди Бромли-Монфор.

— Если на том кадре, — устало сказал Дикон, — уже было изображение, ты мог его испортить.

— Нет, — возразил Жан-Клод. — Я видел маленькое колесико для перемотки пленки и перемотал ее, перед тем как сделать ваш групповой портрет. Просто удивительно, что механизм не замерз. — Он посмотрел в глаза Дикону. — Если это фотоаппарат Мэллори, почему он оказался в сумке Ирвина? Или у обоих были одинаковые камеры?

— По свидетельству Нортона и Джона Ноэла, — ответил Дикон, — только у Мэллори была камера «Кодак» этой модели. Ирвин должен был взять с собой из четвертого лагеря еще пару фотоаппаратов, а также миниатюрные кинокамеры Ноэла, но ни в карманах, ни в сумке их нет.

Дикон печально покачал головой — похоже, присутствие тела Сэнди Ирвина его очень расстраивало, хотя они никогда не встречались, — но затем он встрепенулся и по очереди оглядел нас скрытыми за стеклами очков глазами.

— Помните, что сказал Пасанг там, внизу? Когда кто-то желает получить собственный портрет, что он делает? — Голос Дикона звучал почти радостно.

— Передает фотоаппарат другому, чтобы тот его сфотографировал! — быстро ответила Реджи. (Быстрее, отметил я, чем шевелились мои мозги, даже подпитанные «английским воздухом».)

— Если они поднялись на вершину, — подхватил Жан-Клод, то Мэллори почти наверняка сфотографировал Ирвина, а потом передал маленькую камеру Сэнди, чтобы тот сфотографировал его. И Ирвин мог положить фотоаппарат в свою сумку. Это логично.

— Мы должны сохранить фотоаппарат, — сказал Дикон.

— Но в таком случае, — прибавила Реджи, — нужно взять и последнюю записку Ирвина, передать ее матери.

— Обязательно, — кивнул Дикон. — Но только если мы не найдем кузена Персиваля и Майера вместе с… не знаю, что там у них было… и не будем обязаны какое-то время держать нашу экспедицию в тайне. Но вы возьмите блокнот, леди Бромли-Монфор. Если мы выживем и нам будет позволено рассказать об этой экспедиции, когда все закончится, я — черт, все мы — захотим узнать, поднялись ли Мэллори и Ирвин на Эверест год назад.

— Давай, Джейк, — сказал Дикон. — Я беру блокнот, а ты понесешь фотоаппарат. Готов поспорить, там есть негативы, которые ответят на вопрос, покорили ли Мэлори и Ирвин вершину в прошлом году.

— Почему я? — Мысль о том, что придется носить с собой камеру Мэллори, по какой-то непонятной причине беспокоила меня, словно мне предлагали большую тяжесть.

— Потому что у тебя самый легкий груз, и потому что мне кажется, что ты можешь пережить это восхождение.

Глава 16

Честно говоря, я не верил, что мы сможем подняться на Северо-Восточный гребень Эвереста на высоте 28 000 футов, но когда представлял, как ступаю на него, то всегда думал, что мы втроем серьезно пожмем друг другу руки или по-братски похлопаем друг друга по плечу — а может, просто будем смотреть на мир с одной из самых высоких точек на нашей планете.

Ознакомительная версия. Доступно 34 страниц из 170