Альмар. Мой новый мир. Дилогия (СИ) - Ищенко Геннадий Владимирович

— Я могу лишать магов силы, — откровенно сказал я. — К сожалению, только на несколько дней. Демон научил.

— Значит, убьешь?

— Есть еще один выход, — нерешительно сказал я. — Точнее, два, но второй для Гордоя будет хуже смерти.

— И что же может быть для сая хуже смерти? — спросил отец.

— Жизнь, — ответил я. — Демон мне предложил отправлять моих врагов в одно место его мира. Сказал, что у него найдется много клеток…

— Да, это действительно хуже, — побледнел он. — А первый выход?

— Можно попытаться кое-что почистить в его памяти и записать в нее что-то свое. Наша личность формируется опытом жизни, заключенном в памяти. Только это должно быть очень сложно. Не уверен, что Герат или Сэлди справятся. Если бы был жив Зантор…

— Ты даже не представляешь, на что замахиваешься, — покачал он головой. — Такое не сделал бы и Зантор. Здесь не ограничишься отдельными воспоминаниями, нужно менять все, которые десятилетиями формировали его личность. Его проще убить.

— Значит, я его убью, — сказал я, поднимаясь с кресла. — Но я еще подумаю, отец. Может быть, найду что-то еще.

Когда я вернулся к себе, жена отсутствовала и на мой зов не откликнулась. Приказав двум перепуганным служанкам забыть, чем они здесь занимались, я отпустил их и дежурящего в гостиной Сантея. Для отдыха было еще слишком рано, поэтому я решил не тянуть с допросом Гордоя. Заодно его малость подлечу, чтобы не загнулся. Чтобы не нервировать Сарпона и не нарваться на пулю, я не стал открывать канал в комнату, где поселили Демона и его подопечного, а вышел в коридоре.

— Как у вас дела? — мысленно спросил я охранника. — Не стреляй, это я с визитом.

Комната, в которую я вошел, была раза в два меньше моей спальни, но для двоих здесь места хватало. На одной кровати лежал Гордой, а с другой только что поднялся Сарпон.

— Нормально у нас дела, милорд, — мысленно ответил он. — Ваш дядя и без магии от таких ран не умрет. Он уже в сознании, просто притворяется.

— Выйди, пока я с ним поговорю, — приказал я охраннику и обратился к Гордою. — Хватит притворяться, дядя. Вы должны прекрасно понимать, что стоит мне только взять вас под контроль, и вы мне расскажете все, что вам известно.

— Что со мной будет, — спросил он, открыв глаза.

— Я над этим думаю, — ответил я. — Только что этот вопрос обсуждали у Ларга.

— И до чего договорились?

— Смерть, переделка личности и жизнь в клетке у демона. Не у моего охранника, а у того, которого я отпустил. Пока мне больше ничего другого в голову не пришло. Ваша потеря способностей — явление временное, а когда они восстановятся, ни о каком контроле не может быть и речи. А оставлять на свободе такого врага, как вы…

— Если не найдешь ничего другого, лучше выбери смерть, — попросил он. — Жизнь в клетке это не жизнь, а в той личности, которую ты хотел бы во мне видеть, меня будет слишком мало. Для чего сейчас пришел?

— Задать пару вопросов и немного вас подлечить. Вопрос первый: есть ли подземные ходы в братстве, и если есть, то где именно. Мы сами в них не полезем, главное, чтобы ими не воспользовались жрецы. Второй вопрос касается ваших планов. Что вы надумали в отношении семьи и моей дружины.

— Ход только один, — ответил Гордой и не соврал. — Заканчивается в подвале кабачка "Веселый жрец" в квартале от Святой площади. Планы… Они у каждого были свои. Мы так ни до чего не договорились. Старший брат требовал тебя убить, а я хотел использовать. Дружину я бы забрал себе. Она присягала не Ольмингам, а лично тебе, но было бы несложно всех убедить в твоей смерти.

— Ладно, меня вы убили или спрятали в подвал, а дальше-то что? Война ведь не самое страшное. Дней через десять, а то и раньше, те из врагов, кто останется в живых, будут бежать из Ольмингии, проклиная тот день и час, когда они сюда пришли. Я для этого сделал все, что мог, и мое отсутствие уже ни на что не повлияло бы. Но что вы хотели делать со смертью, которая накатывается с севера? Вы знаете, что большинство северян до лета не удержатся на своих землях, а твари уже летают недалеко от столицы? Вы же умный сай, Гордой! Неужели жажда власти так подействовала на ваши мозги, что отбила всякое соображение?

— Ты думаешь, я все решаю один? — спросил он. — За мной тоже присматривают. И эти присматривающие были очень недовольны и твоими действиями, и тем, что я тебе потворствую. Большинство склонялось к тому, чтобы устроить засаду и расстрелять тебя из тобой же данного оружия. Я же хотел тебя сберечь. Не из-за принадлежности к семье этого тела, а для консультаций, с кем и как вести дела в твоем мире. Когда твари придут сюда, даже самым упертым станет ясно, что нашими средствами с ними не справиться. И тогда я бы мог…

— Я все-таки преувеличил ваш ум, — устало сказал я. — Вы не понимаете масштаба того бедствия, с которым столкнулись, не понимаете, что мой мир просто так никому ничем помогать не станет, а вам ему нечего предложить, кроме золота, которое быстро закончится. И тогда придет пора умирать.

— А ты? — спросил он. — Ты ведь как-то рассчитываешь победить? Или нет?

— Рассчитываю, — кивнул я. — Только я очень хорошо знаю свой мир, а вы дикарь, которому не помогут никакие советы. Я использую людей, а у вас это не получится. В лучшем случае используют вас, заберут себе весь этот мир, который очистят от чудовищ, а саям оставят немного земли и позволят на ней жить из-за нашей магии и красоты женщин! Мне помогают те, кто с вами просто не будет работать, да и я сам кручусь, не зная покоя! И делаю я это не столько для себя, сколько для других, в том числе и для вас! Я бы мог забрать золото и увести всех желающих на свою родину. Нас бы приняли и позволили жить наравне с другими.

— Ты зря думаешь, что я бы не смог тебя заменить! — возразил он. — Я тоже не боюсь работы, а твои советы…

— С вами бесполезно говорить, — сказал я. — Типичный индейский вождь, безграмотный и упертый! С чего вы взяли, что я, сидя под замком, стал бы вам помогать?

— Твоя жена… — начал он и осекся.

— Так! Это уже интересно, — сказал я, поднявшись со стула. — У меня на родине в таких случаях говорят, что цель оправдывает средства. Это я о вас, если не поняли. Опустились до шантажа? Вы знаете, Гордой, я никогда не любил служителей культа, причем эта нелюбовь идет не столько от рассудка, сколько… Эх, нет в вашем языке нужных слов! Ладно, это все неважно. А важно то, что вы только что сами убили во мне последнюю каплю сочувствия, которую я к вам испытывал.

Я не стал заниматься лечением, простился с Сарпоном и вернулся домой. Едва я появился в гостиной, как у меня на шее повисла Адель.

— Кирен, ты просто не представляешь, как было здорово! Мы за сегодня столько всего сделали! Зарток все организовал, а мы с Гератом пробивали каналы. Возле реки уже вырос целый город из палаток. Надеюсь, брат будет доволен. Но работы еще…

— Все это прекрасно, — согласился я. — Конечно, гораздо интересней заниматься полезным делом, чем целыми днями валяться в кровати, и я бы разделил твои восторги, если бы не одно "но". Объясни, почему я в ангаре не видел ни одного нашего охранника? Я тебе их сколько сказал брать с собой?

— Я не виновата, — начала оправдываться Адель. — Когда нужно было срочно уходить, на месте были только Сарпон и Сардей, вот я и взяла Ученого. Надо же было оставить хоть кого-то! А потом в том месте, где ставили палатки, появились три какие-то птицы с зубами. Сами размером с ворону, но нахальные, жуть! Летали над головами рабочих и орали жуткими голосами. Я своего охранника и отправила. Он одну застрелил, а остальные улетели. А мне на складе ничего не грозило, зачем охрана? Все такие любезные, только тот тип, который с тобой говорил, вызвал неприязнь. Но ты не забыл, что я маг?

— Ты еще молодая и не знающая жизни дурочка! — возразил я. — Вот засветили бы тебе чем-нибудь по голове, очень бы помогла твоя магия? Очнулась бы прикованная к креслу, и ни один человек к тебе и близко бы не подошел. На кого действовать магией? А у них был бы прекрасный экземпляр мага для изучения!