Семья волшебников. Том 4 (СИ) - Рудазов Александр

Лурия нахмурилась. Дешево мама хочет ее купить. За какую-то волшебную дыню… но надо проверить это волшебство. И лучше бы, конечно, чтоб сладкая дыня была-то…

Глядя, как мелкая втягивает глазами слезы, Астрид затряслась в беззвучном смехе. Когда-то и ее мама так обводила вокруг пальца. Были времена. Сейчас-то она понимает, что никакая эта дыня не волшебная, и для всех сладкая-сладкая…

— … Мам, а чо она кислая такая⁈ — возмутилась Астрид.

— Я же сказала, что если у кого рожа кислая, то ему и дыня кислая.

Астрид запнулась. Что, в этот раз правда была?.. Мама в кои-то веки не наврала? Но… но Астрид же сейчас просто… ну… как это…

Она посмотрела на Лурию, что изо всех сил старалась не хныкать, но дыня была кислой, и это все ухудшало. Посмотрела на Веронику, которая растянула рот до ушей и уплетала дыню…

— Тебе сладко, ежевичина?.. — спросила Астрид.

— Очень, — невнятно сказала Вероника. — Только надо улыбаться.

Астрид изогнула уголки рта… да, вкус меняется, дыня становится слаще! Астрид улыбнулась сильнее… прямо сахарная!.. еще сильнее, еще!.. она сможет, у нее рот демонический, она в него кулак может засунуть!.. ща!.. ща!.. ух, прямо приторная!.. перебор, перебор!..

Ее аж скривило от такой сласти, и от этого стало еще хуже, потому что дыня сразу среагировала и рот наполнился кислостью! От сказочной сладости — к лимонной кислости, мгновенно!

— Ма-а-ам… — прищурилась девочка. — Чо это за дыня?.. Зачем?..

— А что, тебе не нравится? — огорчилась мама. — Ну на вон яблочко скушай.

Астрид дернулась за яблоком, но тут же отдернула руку. Нет уж, хватит подарков от злой женщины! Опять розыгрыш какой-нибудь! Может, там внутри тараканы!.. хотя… не, свежие не такие вкусные.

Майно смотрел с легкой улыбкой. Он мог сказать дочери, в чем секрет яблока, но не хотел портить сюрприз. У Лахджи сегодня настроение шутить, так что пусть уж, пока есть время. Ей это необходимо, она даже спустя три луны не совсем оправилась от смерти родителей. Бодрится, конечно, прячется за стеной демонической циничности, делает вид, что ей все нипочем, но Майно слышал ее эмоции, и с того дня, как любимая вернулась с Земли, там то и дело вспыхивает щемящая грусть.

Дочери восприняли это легче. Они любили бабушку с дедушкой, но не настолько хорошо их знали, не так много времени провели вместе. Для них мамины родители были просто теми, у кого иногда гостишь, кто лично тебе симпатичен и близок, но все-таки не занимает важного места в жизни.

А вот Лахджа… в ней все еще осталось немало от человека, и Майно Дегатти это не могло не радовать. Так что сейчас он наслаждался пикником на крыше, наслаждался теплой летней ночью, когда никуда не нужно спешить, а завтра весь день принадлежит только им.

Отбросил пока что мысли о том, что предстоит… он все еще жалел, что позволил себя уговорить, хотя и понимал, что иначе так и придется жить в постоянном напряжении. Сорокопут по-прежнему где-то там, и лишь Кому-То-Там известно, когда он о себе напомнит… нет, хватит, нечего о нем думать, Астрид уже надкусила яблоко, сейчас будет самое интересное…

На пальце задрожал перстень. Майно стиснул зубы, закатил глаза… отвечать дико не хотелось, но это может быть важно, Вератор не беспокоит по пустякам. Волшебник поднял руку ко рту и спросил:

— Чем могу?..

— Срочный вызов, возьмешь? — перебил бесплотный голос. — Извини, если разбудил, но время не терпит, а ты самый подходящий кандидат.

— И некогда объяснять, понимаю, — вздохнул Майно. — Беру, но ты будешь должен.

— Сочтемся, — услышал он, прежде чем пространство раздвоилось.

Да, время не терпело. Майно Дегатти оказался где-то в тропиках, посреди деревни, тут тоже была ночь… и отовсюду неслись крики. Жители, чернокожие и полуголые, с воплями удирали от кшакерронов — зверей, что где-то между крупными кошками и гиенами.

Их тут была целая стая, и они уже загрызли нескольких человек. Уцелевшие спасались на деревьях и крышах хижин, баррикадировались внутри, отбивались копьями и усеянными чьими-то зубами дубинками.

Майно схватил за руку и залопотал одетый в тигриную шкуру старик — не то вождь, не то шаман. Но волшебник и без инструкций уже понял, зачем его вызвали. Он вскинул руки, вошел в унисон с оставшимся дома Снежком и выпустил волну умиротворения. Разом взял стаю под контроль, заставил каждого кшакеррона замереть, застыть, упасть на брюхо.

Воцарилась тишина. Изо всех щелей стали высовываться лица. Вождь снова залопотал, размахивая руками, и это был явно не парифатский. Звучало как одно из наречий билетанди, языка ямстоков. Майно поморщился, обратился теперь к Матти, и в голове вспыхнуло знание другой речи. Слова стали понятны, бессмысленное размахивание руками превратилось в жесты, несущие богатую смысловую нагрузку.

— Самка собаки, демоны фекалий, как ты вовремя!

Нет, перевод все-таки немного суховат. Теряется, знаете, экспрессия. И часть смысла.

— Задание выполнено? — спросил Майно.

— Нет, туз жезлов! — всплеснул руками вождь. — Это лишь часть его, малая часть, оплодотворить твою матушку!

Майно хмуро воззрился на старого сквернослова. Махая руками, как мельничными крыльями, и перемежая речь ругательствами, которые Матти переводил чересчур буквально, тот поведал, что эта стая кшакерронов, они же гиены Атропака (названы в честь открывшего их ученого, как тут же пояснил Матти), лишь малая часть орды, которая затопила джунгли. Их слишком много расплодилось на юге, они сожрали всю дичь и откочевали в другие земли. Людей поначалу не трогали, хотя охота стала совсем плохая, но потом антилопы и зебры стали заканчиваться, кшакерроны принялись нападать на скотину, а потом и, вот, на ее хозяев.

— Ясно, — вздохнул волшебник.

Он понял, что быстро с этим не разделается.

Именно на пальце вождя блестел перстень Вератора, так что Майно потребовал четкого задания. Чего именно от него хотят? Перебить всех этих зверей, прогнать их, перевоспитать?

— А ты все это можешь, туз жезлов? — уважительно спросил вождь.

— Могу, — кивнул Майно, прикидывая, сколько часов займет работа. — Если хочешь, я заставлю их бояться людей и вообще всех, кто ходит на двух ногах. Они вас после этого больше не тронут.

— А их дети тоже будут бояться?

— Гм… нет, — подумав, признал Майно. — Только те, кто живет сейчас.

— Тогда я скажу тебе честно, туз жезлов, — доверительно сказал вождь. — Это дикие гиены-леопарды. Мы их сюда не звали и мы им здесь не рады. Они ходячие и смердячие куски слоновьих фекалий. Они искусали моего внука и многих других хороших людей. Некоторым выпустили кишки. Сожрали всю дичь в лесу. К тому же у нас тут скотина, вообще-то. Цесарки. Знаешь, сколько они уже перебили? Они перебили столько… моих!.. цесарок!.. даже Самоцветика… такой петушок был. А коз!..

Бедный старик… теперь, видимо, действительно бедный… рухнул на корточки и обхватил колени руками. Майно молча стоял и ждал. Вождь… хотя скорее старейшина наконец поднял голову и произнес:

— Думаю, можешь не перевоспитывать их, а повеселиться. Оно и времени, думаю, меньше займет.

— Ладно, с этими делайте, что пожелаете, а я очищу лес, — хмуро сказал Майно.

Он ненадолго прикрыл глаза и воспринял окружающую местность глазами кшакерронов. Шире… дальше… он обратился к Лахдже, чтобы усилить охват, чтобы увидеть как можно больше. Он почувствовал каждого кшакеррона на многие вспашки вокруг, вошел с ними в контакт и стал забирать контроль.

Убедившись, что удерживает всех, он подавил волю зверей и повел в одном направлении. Туда… да, туда, восточнее, вверх по холму. Глазами одного из кшакерронов он увидел, что там есть крутой обрыв, а на дне острые скалы.

Неприятное поручение. Майно не любил убивать животных… да и вообще убивать. Но это приходится делать, если альтернатива еще хуже. В природе все взаимосвязано, и если нарушается баланс, если один вид начинает активно вытеснять остальные и угрожает разрушить всю систему, то даже лесные эльфы кладут стрелы на тетивы.