Любовь короля. Том 1 - Ирён Ким

– Да брось, чем больше людей, тем веселее.

Глаза наследного принца холодно блеснули. Не смея ослушаться, Ван Чон застыл на месте и бросил быстрый взгляд на Канъян-гона. Тот вроде бы улыбался, но, присмотревшись, можно было заметить, что первый сын вана едва не плачет. Он жил одиноко, словно отшельник, и младшего брата почти не видел. Его выслали из Кэгёна, боясь, что он представляет опасность для Вона, но Канъян-гон никогда не стремился вернуть себе право престолонаследия. Он был счастлив уже тем, что ему не приказали лишить себя жизни. Желания его были простыми и скромными. Неожиданный визит наследного принца его напугал, и за неловкой улыбкой проглядывал страх.

Прибытие высокого гостя переполошило весь дом. Канъян-гон распорядился накрывать праздничный обед и звать артистов и музыкантов, однако Вон его остановил.

– Давайте просто попьем хорошего чая, – мягко сказал он брату и молодым людям, которые все еще стояли перед ним, склонив головы. – Все вместе.

Просьба наследного принца сродни приказу. Канъян-гон отменил свои распоряжения слугам, и все мужчины отправились в дом. В небольшой, но уютной комнате для чаепитий находились два стола, покрытые шелком. На одном из них стояли изысканные чайные чашки и дорогие чайные принадлежности: того и другого было так много, что они полностью скрывали рисунок на шелковой скатерти. Были здесь и небольшой жернов для измельчения чайных листьев, и маленькая серебряная угольница.

Гости расположились за другим столом, а Канъян-гон лично занялся приготовлениями. Достав из селадонового [26] горшочка прессованный чайный брикет и раскрошив его, он заварил чай по всем правилам и сам раздал чашки гостям.

Сделав глоток, Вон удовлетворенно улыбнулся:

– Сладкий и бархатистый. Откуда этот чай?

– С плантаций Хвагэ. Это вы мне его прислали.

Улыбка Вона стала еще шире, но Канъян-гон, усевшийся за стол напротив брата, все еще был на взводе. Страх мешал ему увидеть истинные чувства наследного принца – симпатию и сожаление. Очаровательная улыбка наследника казалась ему оскалом Мрачного Жнеца.

– Этот чай похож на моего брата: такой же чистый и мягкий, – сказал Вон, взглянув на Чона. – Если человек не ослеплен страстями, это чувствуется и в приготовленном им чае. Ты так не думаешь?

Подбородок Ван Чона едва заметно дрогнул.

– Именно так, ваше высочество. В чистой душе вашего брата нет места алчности. Он пример для всех нас.

– Верно. Все, кто приезжает сюда, должны брать пример с Канъян-гона и отбрасывать пустые желания.

Вон по-прежнему улыбался, но Чон и другие молодые люди за столом побледнели. В словах наследного принца они услышали предостережение. По спине Чона пробежал холодок. Однако молодой человек взял себя в руки и улыбнулся в ответ.

– Я последую вашему совету, ваше высочество.

Они продолжили пить чай в молчании. Все уже было сказано. Наследный принц расслабленно наблюдал, как подрагивают губы Ван Чона.

– Ты уже вернулся? – Тан радостно поспешила к брату, но увидев его перекошенное злобой лицо, замерла.

Не ответив на ее приветствие, Чон грубо бросил:

– Лин дома? Где он?

– В своей комнате, как обычно. Что-то случилось?

Чон лишь толкнул ее, проходя мимо, и Тан в беспокойстве последовала за ним. Но когда Чон яростно дернул дверь в комнату Лина и захлопнул ее за собой, Тан осталась стоять у входа, от волнения прижимая руки к груди.

Когда Чон ворвался в комнату, Лин отложил книгу и поднялся навстречу тяжело дышащему брату.

– Ты уже дома?

Лин еще не успел закончить, как Чон бросился к нему и схватил за ворот одежды.

– Что ты наговорил обо мне наследному принцу? Все ему докладываешь: и как я ем, и как испражняюсь?

– Я не понимаю, о чем ты, – спокойно ответил Лин, отводя трясущиеся руки брата.

Спокойствие Лина еще сильнее разозлило Чона, и он заскрипел зубами.

– Хочешь сказать, наследный принц случайно заявился в дом Канъян-гона, когда там находился я? Таких совпадений не бывает!

– Ты сегодня был у Канъян-гона?

– Не притворяйся! Это ты подучил наследного принца угрожать мне! Я, видите ли, должен отбрасывать пустые желания! Что это за бред?!

– Если ты ни в чем не повинен, то почему так разъярился?

– Что?! – багровея, взревел Чон.

Несколько мгновений он простоял, тяжело дыша. Это немного его успокоило, и Чон разжал стиснутые в гневе кулаки. В конце концов он пришел в себя и заговорил привычным высокомерным тоном.

– Конечно, я ни в чем не повинен. В отличие от тебя, угождающего монголу, чтобы забраться повыше. – Сказав это, Чон повернулся спиной и взялся за дверную ручку.

– Подожди.

Чон остановился и недовольно буркнул:

– Что тебе нужно?

– С кем ты был у Канъян-гона?

– С друзьями. Не лезь не в свое дело.

– Канъян-гон – наш родственник, и навестить его непредосудительно, но все же ты должен проявлять осмотрительность и не давать поводов для подозрений. Частые посещения насторожат не только наследного принца. Если твои друзья не отговорили тебя от визита, стоит ли считать их хорошими друзьями? А если это они предложили пойти к Канъян-гону, то лучше держаться от них подальше.

Ненадолго воцарилась тишина, а затем Чон громко расхохотался. Вот только в глазах у него не было ни капли веселья – в них снова заполыхали огоньки гнева.

– Мой братишка так заботлив, что даже готов выбирать для меня друзей. Тебе впору быть моей женой, а не братом.

– Я желаю тебе добра.

– Нет, ты запугиваешь меня ради своего дружка-монгола.

– Я сказал это ради тебя. Ради тебя, ради нашего отца, ради нашей семьи и, если на то пошло, ради всего Корё.

– Ради Корё? Я, знаешь ли, тоже думаю о Корё. Только не о таком Корё, где заправляют монголы.

– Наследный принц такой же корёсец, как ты. И у него есть права на престол. Как ты смеешь оскорблять королевскую семью?

– Это я-то оскорбляю королевскую семью?! А помнишь ли ты, кто запер в четырех стенах нашу родную тетю? Кто вышвырнул из столицы старшего сына вана? Кто ложно обвинил и отправил в изгнание других дворян королевского рода? Королева Вонсон – вот кто оскорбляет королевскую семью! Неужели я виновен больше ее, если всего-то называю монголом наследного принца, рожденного монгольской принцессой?!

Чон опять побагровел, слова извергались непрерывным потоком. Но Лин слушал старшего брата с высоко поднятой головой, не дрогнув перед гневным напором. Его холодный и спокойный взгляд все больше распалял Чона.

– Беги, доложи своему приятелю, что твой брат клевещет на королевскую семью и строит заговоры!

– Хватит! Если твои слова услышал бы не я, а кто-то другой, пострадала бы вся наша семья. И тетя, и Канъян-гон.

– То есть ты считаешь себя моим спасителем? Надо же, какая трогательная братская любовь!

– Если ты действительно замышляешь что-то против наследного принца, на мою братскую любовь не рассчитывай.

Негромкие, но решительные слова Лина стали последней каплей. Словно дикий зверь, Чон набросился на него, пытаясь вцепиться в шею, однако Лин перехватил запястья брата так сильно, что костяшки его пальцев побелели. Казалось, еще мгновение – и они свалят друг друга и покатятся по полу в ожесточенной схватке. Но этому помешало неожиданное появление отца братьев Ван Ёна. Как только он открыл дверь, братья отшатнулись друг от друга и склонили головы. Ван Ён сурово оглядел сыновей, заметив и трясущийся от негодования подбородок Чона, и растрепанные волосы Лина.

– Вы в своем уме? Разве братья из благородной семьи ведут себя как дворовые псы?

– Простите, отец, – в один голос ответили сыновья.

Однако Ван Ён не смягчился:

– Чон, тебя было слышно во всем доме. Знаешь ли ты, что случится, если кто-то подслушает?

– Мне было трудно сдержаться, отец. Но Лин тоже…

– Недостатки брата не могут служить тебе оправданием. Ты в самом деле не понимаешь, что своей болтовней ставишь под удар всю семью? Лин был прав, когда сказал, что пострадаем мы все.