Сорняк (СИ) - Вторкин Евгений

— Крестыч… а что ты знаешь об этом цветке?

— Лишь то, что рассказывала учитель.

— А точнее?

— Она говорила, что в этом мире подобных растений не существует и если мне удастся, то я стану первым, кто смог вырастить чудо.

Руки богини оказались божественно нежными. Каждый раз, когда она проводила ладонью по моей мокрой шёрстке, всё моё тело покрывалось приятными мурашками. Несмотря на проливной дождь и холод, я был готов провести в этом положении вечность!

— Да, твой учитель умела красиво звездеть. Но я спрашиваю о другом. Ты ведь знаешь, где она взяла семя?

— Она вытащила его из самых глубин бездны подземелья. Этот золотой зуб монстра был единственной вещью, что она взяла с собой на поверхность.

— Вот именно. Вы с учителем зарыли в землю простой зуб монстра, и он каким-то образом пророс. Так и ещё спустя много лет… Как ты это объяснишь?

— Не знаю. Но я уверен, учитель с ним что-то сделала.

Дождь совсем не собирался заканчиваться и даже немного усилился. Я же перестал содрогаться от холода благодаря нежным поглаживаниям. Да и когда богиня почёсывала меня своими пальчиками, мне становилось одновременно и щекотно, и жарко. Странное ощущение… но мне нравилось.

— А теперь скажи мне, почему ты думаешь, что та сущность из подземелья погибла?

Приподнявшись, старик уселся и внимательно посмотрел на руки богини и, судя по его подозрительному прищуру, узнал во мне ту белку, за которой гонялся.

— Хельта, что ты пытаешься мне сказать?

— Лишь то, что твой цветочек жив. И если честно меня, это даже пугает. В отличает от тебя, я знаю чей именно зуб стал основой для рождения этого существа… Кстати, напомни его имя.

Крестыч наклонил голову набок и начал разглядывать меня с ещё более озадаченным лицом:

— Ам-м… Фарс.

— Какое чудесное прозвище. Да? Фарсик.

— Фыр-фыр.

— Постой, хочешь сказать, что этот шуршунчик…

Крестыч не стал заканчивать свою мысль и виновато потупил взгляд. Видимо, вспоминал все те моменты, как пытался меня убить.

— Грибной король, скажи, как бы ты поступил, будь в твоих руках жизнь ребёнка, которому суждено разрушить твоё королевство? Ты бы убил это дитя ради спасения своих подданных?

— У меня нет ни короны, ни подданных.

— Зато у меня есть…

Собеседники замолкли. Дождь усиливался.

Мне вновь стало холодно. Хельта перестала меня поглаживать.

Подняв на неё мордочку, увидел нескрываемую печаль. И с этой болью она смотрела именно на меня.

От её тяжёлого взгляда у меня всё сжалось. И я осознал своё прискорбное положение. Сейчас произойдёт что-то страшное, и единственным разумным решением будет сбежать. Однако я сомневаюсь, что мне позволят даже попытаться.

Остаётся лишь смиренно ждать и смотреть как решается моя судьба.

Подняв меня на руках, Хельта встала с места, чтобы тут же развернуться положить меня обратно, на сидушку кресла.

Осознав, что ничего плохого со мной не сделали, я глубоко выдохнул и тут же начал ёрзать, выбирая максимально удобную точку. Пока я вмещал свои чресла на троне, богиня уже подошла к Крестычу и уселась на мокрую землю рядом с ним, а после по-дружески обняла старика:

— Крестик, ты когда последний раз виделся с братом?

— Давно. Очень давно. Но зато я с большим удовольствием читаю все его сказки.

— Согласна. Нолик — талантливый мальчик.

— Какая же ты всё-таки… богиня. Мы с братом совсем скоро окочуримся от старости, а ты всё ещё считаешь нас детьми.

Хельта прижалась к старику поближе и начала поглаживать его по голове:

— Хех-хе. А я так и не спросила самое главное. Зачем ты отрубил себе руку?

— Правильно делаешь, что смеёшься. Ситуация действительно глупая. Я сам себя загнал в патовую ситуацию, где не было иного выбора, кроме как отрубить конечность, пока яд окончательно не распространился по организму.

— Яд? Какой ещё яд? Расскажи всё с начала.

— Недавним вечерком на меня напал медведь. И я вместо того, чтоб отпугнуть его горчичником, решил дать волю эмоциям. Облил зверюгу парализующим зельем! Захотел одним движением руки избавиться от всей той боли, что меня разрывала. Хоть я и обезглавил зверя, но душевные терзания никуда не делись… А вот эти вот волки поужинали бесхозным мясом, и, видать, немного паралитического яда осталось на их зубах.

— Обещал весёлую историю, но я слышу лишь грусть в твоём голосе.

— Прости, мне сложно улыбаться. Однажды я уже пережил смерть Фарса. И мне бы не хотелось снова испытывать ту боль. Не знаю, что ты задумала, но найди другой способ решить эту проблему.

Услышав, что тема разговора вновь вернулась ко мне, я поднял мордочку и внимательно посмотрел на богиню. Её взгляд был таким же тоскливым, как и погода:

— Вулдем слишком молод, дабы противостоять подобным угрозам. Этот мир настолько молод, что по нему до сих пор ходят те, кто собственными глазами видел Владыку, построившего всё это. И когда я в прошлом встречала подобные Фарсу аномалии, я без раздумий от них избавлялась. Но сейчас не могу. Ведь этого ребёнка посадила именно она…

— Приятно слышать, что ты тоже скучаешь по учителю.

Их голоса смолкли, а вместе с тем затихла и погода. Чёрные тучи уходили прочь вместе с дождём. Лишь редкие капли скатывались по веткам деревьев и одиноко падали на землю.

— Мне показалось или я увидела на твоём морщинистом лице улыбку?

— Да. Я улыбнулся. И даже готов рассмеяться, ведь осознал две очень важные вещи.

— Первая — это то, что наконец-то закончился дождь. Ну а вторая?

— Ты не убьёшь Фарса. Если бы ты действительно хотела его смерти, то прибила бы малыша ещё до моего пробуждения.

— Хах-ха, у тебя уже седая борода, но ты так и не понял главную житейскую истину. Никогда не ищи логику в поступках молодой и красивой девушки.

Богиня повернулась ко мне, и её лицо тут же посуровело. Она неспешно подняла руку и…

— Стой! Не делай этого!

— Поздно. Я уже всё решила.

— Давай заключим сделку! Я готов на любые условия.

Как только девушка услышала заветные слова, на её лицо тут же вернулась та самая пугающая коварностью улыбка:

— Смотри, условий будет много. Для начала тебе стоит занять освободившийся пост старосты деревни. Ну а об остальных инструкциях ты подробно узнаешь от человека, которого я к тебе пришлю.

— Старостой? Зачем тебе это?..

— Всё, хватит. Целую, обнимаю. Пока…

Богиня взяла Крестыча за плечи и повернула к себе, чтобы поцеловать в шрам на лбу. После доброго прощания девушка начала рассыпаться на мелкие веточки, которые тут же устремились к старику.

Когда маленькие стебельки оплетали тело человека, будто насекомые, он совсем не сопротивлялся, только смотрел, как они проникают под одежду. Но когда ползучие твари полезли в его рот и носовые пазухи, былое спокойствие сменилось паникой.

Пока старик брыкался и пытался избавиться от червяков в носу, я наблюдал как из обрубка его руки прорастают древесные щупальца. Они переплетались друг с дружкой, приобретая вид чего-то большего, становясь похожими на человеческую руку. Заметив, что Крестыч перестал брыкаться, я отвёл взгляд от деревянного протеза и тут же заметил изменения.

Морщины разгладились, мешки под глазами посветлели. Бледная кожа стала розового цвета. Однако седая борода никуда не делась. И хоть он и помолодел, но выглядеть как старик не перестал:

— Старость грёбанная гадость. Ну и что эта ведьма со мной сделала?

Сорняк — Глава 7. Ранняя пташка