Волчья кровь. Цена омеги (СИ) - Линд Алиса

Не знаю, что ещё сказать. В комнате остро пахнет недоверием и горечью.

— Сташа… Сташа, посмотри на меня, — произношу, сам слыша в голосе надрыв. — Ты нужна мне. Без тебя мир раскололся на части. Я не мог ни спать, ни есть, пока ты была в плену у волков Солнца. И я забрал тебя сразу, как только смог подготовиться. Просто дай мне шанс доказать, что я достоин твоего доверия.

Молчит. Непробиваемая. А у меня в душе уже разыгрывается буря. Я ведь с ума от тоски сойду, если она уйдет.

— Если ты захочешь уйти, я не буду держать, Сташа, — сам содрогаюсь от этих слов, но это не ложь. Я должен дать ей право выбора. — Останусь рядом, буду присматривать, но ни к чему не принужу. Но если ты решишь остаться…

— То что? — в голоске Сташи звучит слабый интерес.

— То знай, что останешься с тем, кто тебя любит всем сердцем и не задумываясь отдаст за тебя жизнь.

И это тоже правда. Сташа мне верит.

— Мне надо подумать, — наконец выдает она и порывисто выходит из помещения.

Я дам ей столько времени, сколько ей надо. И докажу, что со мной можно остаться, что я из хороших парней.

Восстановление происходит быстро. Ведьминские капли и настойки делают свое дело, так что к вечеру я уже здоров и полон сил. Берко принес мне свои какие-то шмотки, совсем не мой стиль — светлые матерчатые брюки и такая же рубашка. Я выхожу в этом в дом, нахожу Сташу в кухне. Они беседуют с Иваной. Моя волчица бросает на меня короткий взгляд и поджимает губы.

— Пойдем, Сташа, — протягиваю ей руку. — Пора дать понять всем, что ты моя, чтобы ни у кого пасть не открылась на тебя нападать.

Она подчиняется. И правильно, выбор у неё и правда не велик, и не по моей вине.

Мы садимся в машину, которую ведьмы предусмотрительно почистили, и я чисто покрасоваться указываю место назначения — клан Бурых. Штаб. Я знаю, как туда добраться, но на этот раз пусть нас ведет навигатор.

Или отец примет мой поступок как подобает, или я его… Вряд ли смогу убить, но точно одержу победу, подвину старикана и займу его место. А моя волчица станет первой в клане.

30. ♂

Йован

Мотор тихо рычит. Машина едет плавно. Нам чуть больше часа пути. Здесь все близко. Сташа какое-то время молчит, глядя в окно. От неё веет тоской.

— Мне повезло, — горько говорит она, — что жена Велибора решила меня убить.

Уши непроизвольно напрягаются. Передергиваю плечами. Жесть какая!

— Повезло?

— Да, она отравила меня, — бросает Сташа. — Тамошний врач меня откачал, но Велибору пришлось ждать, пока я оправлюсь после отравления цианидом. Только по этой причине я…

Её голос ломается и глохнет. А меня прошибает едкая, как натр, боль. Сташа, выходит, избежала насилия Велибором только по причине того, что была на грани смерти? Какой гребанный звездец! Внутри едким облаком повисает ненависть к себе.

— Почему ты шел так долго? — севшим голосом спрашивает она.

— Не вышло раньше, — отвечаю глухо. — Я бы не одолел Велибора без ведьминских препаратов. Пока Берко сделал для меня необходимое… Я не сидел сложа руки, Сташа, но сейчас… Мне очень жаль, что тебе пришлось все это пережить.

Чувство вины и правда придавливает меня каменной плитой. И у меня есть только один способ все исправить.

Охрана открывает ворота нашего поселка перед моей машиной, и я сразу рулю к нужному дому. Огромному коттеджу в три этажа. Это главное здание клана. На первом этаже оборудован бар, где проходят все собрания. Там все и произойдет.

Я за руку веду Сташу внутрь и чувствую её волнение кожей, через тонкие пальцы, вздрагивающие в такт учащенному пульсу. Охранник у дверей говорит, что мой отец у себя — это единственная вип-комната в баре, которую он использует как кабинет.

Мы со Сташей вламываемся туда без стука. Отец смотрит на неё, и в его глазах загорается яростное пламя.

— Ты что сделал, Йован?! — рычит он, поднимаясь с массивного кресла.

— Спас свою пару, отец! — в тон с рыком отвечаю я.

— Верни её, откуда взял! Тебя в детстве не учили не брать чужое?! — звереет отец.

— Уже некому, — сам слышу в своем голосе превосходство и злорадную насмешку. — Четырехпалый мертв.

У отца глаза на лоб лезут.

— Совсем охренел, щенок?! — он надвигается на меня и останавливается вплотную. От Сташи начинает пахнуть адреналином и страхом. — Ты же войну развяжешь! Я вовек это не улажу! Ты ослушался приказа, и я…

Сейчас он скажет, что изгоняет меня из клана. Ага. Размечтался.

— Ответишь на мой вызов! — выпрямляю спину и становлюсь выше его. — Я вызываю тебя на дуэль, отец! В случае победы клан мой!

Отец хватает ртом воздух, оторопело смотрит на меня несколько мгновений, а потом звереет ещё сильнее. Я нанес ему оскорбление, усомнившись в том, что он сможет победить.

— Идем потанцуем, отец, — киваю на дверь. — И покончим с этим.

Он не может отказаться, чтобы не потерять авторитет, но при этом он понимает, что я сильнее, что я отберу у него власть. Какая досадная ситуация. Ему придется подчиниться. Вилка без выигрыша.

Мы выходим в общий зал, который сейчас наполовину заполнен людьми из клана.

— Оплатишь ущерб, щенок! — выплевывает отец и начинает снимать с себя одежду.

Я шепчу Сташе, чтобы подождала меня у барной стойки, и делаю то же.

Отец обращается первым, я на пару мгновений позже и вижу его оскаленную пасть, которая вот-вот сомкнется на шее.

31. ♀

Сташа

Это все какой-то лютый сюр. Я снова наблюдаю, как Йован в образе ярко-бурого волка дерется с другим тоже бурым, только блеклым. Снова этот ужасный звук грызни, народ в баре мгновенно замирает и собирается вокруг места потасовки посреди большого зала. А я сижу и думаю, что, наверное, остаться рядом с Йованом и правда — спасение. Сейчас он ради меня бросил вызов собственному отцу, и я не сомневаюсь, что победит. А что будет дальше, я увижу.

Минуты дуэли тянутся мучительно, из-за спин собравшихся я уже плохо вижу, что там происходит, и вдруг воздух пронзает полный боли рык. Я инстинктивно срываюсь туда, расталкиваю зевак и вижу, что волк с ярким окрасом держит противника за глотку. А тот сверлит его полным разочарования взглядом, а потом роняет голову на пол, давая второму добить себя, но Йован отпускает и начинает превращаться.

У меня в душе взлетает облегчение, а по толпе проносится ропот. Когда Йован становится человеком — снова голый, покусанный, с окровавленным телом и лицом, Бурые начинают опускаться на одно колено, приветствуя нового альфу. А я смотрю на эту мощную махину и не могу оторвать взгляд. Красивый до безобразия, и кровавые брызги на теле придают ему брутальности, свидетельствуют о силе. От этого зрелища внутри скручивается напряжение, а колени становятся ватными. В душе появляется первобытный трепет. Этому человеку хочется подчиниться.

Йован подходит к одному из волков и приказывает:

— Объявляй общий сбор, — метает в меня повелительный взгляд. — Я представлю всем первую волчицу клана.

Первую волчицу? То есть… У меня дыхание спирает от услышанного. Если брать аналогию с первой леди, я, выходит… жена главного?

Отец Йована тоже обратился, но не может встать, заливая пол собственной кровью, и новый альфа велит другим отправить того в клинику, затем подзывает меня.

— Ты в безопасности, любимая, — говорит бархатисто. — Никто тебя теперь не тронет. Но есть маленькая формальность, которую осталось уладить. Надеюсь, ты не откажешься стать моей парой?

Хлопаю ресницами, не очень понимая, что это значит.

— Прости, я не успел купить кольцо. Мы сыграем человеческую свадьбу позже, — виновато добавляет Йован и надевает боксеры, следом натягивает брюки прямо на кровавые следы. — Я устранил все прямые угрозы нашему счастью, так что…

Вместо ответа я бросаюсь ему на шею и крепко обнимаю. Да, Боже, да! Наверное, во мне шкалит адреналин, но я хочу быть с ним. Хочу быть его. Хочу всегда быть под его защитой. Теперь верю, что ради меня он уничтожит весь мир.