Лютик для Лютого. Тайная слабость карателя (СИ) - Байм Елена

Я стиснул зубы. Получается, эту страшную травму она получила при мне, а я, дурак, не заметил.

Ужаснувшийся одной этой мысли, я закрыл глаза и открутил воспоминания на три дня назад, в тот роковой день, когда я впервые встретил Лютицию. Я вспоминал и вспоминал каждое ее движение, беспощадно напрягая память, и понял.

Она зажмурилась и чуть не зарыдала, когда я подтолкнул ее к соседнему столу. Вот этот момент. Эту боль причинил ей я. Я! Я – чудовище!

Я обхватил голову руками и задумался. Может я беру слишком многое на себя и тешу свое эго лживыми надеждами? Ведь что я могу ей дать? Ничего, кроме своей безумной одержимости ею.

- Дэйл? – уточнил лекарь.

Я молча кивнул.

- Я могу дать сильную заживляющая мазь. Но она подействует дней через семь. Ты же каратель, ты можешь снять боль и отек сразу, если применишь свой дар.

Я ударил себя кулаком по лбу. Точно! Как я об этом не подумал.

И только собрался идти к девушке, как остановился посреди комнаты словно вкопанный. А как мне ей объяснить, что то, что я с ней сделаю, это лечение, а не что-то более интимное и пошлое?

Словно угадав мои мысли, лекарь ехидно ухмыльнулся и уходя бросил на прощание:

- Я ей дал сильное успокоительное, чтобы крепко спала…

И ушел.

А я остался один в этом доме, борясь сам с собой.

Мне не было страшно поделиться своим даром, я боялся лишь одного, что не смогу сдержаться, не смогу устоять перед видом ее вожделенного тела.

Она снилась мне каждую ночь, и мы с ней в них занимались отнюдь не прогулками и не чтением книг. А тут она, живая, настоящая.

Но представив, что если рассказ лекаря правдив даже на четверть, как ей безумно больно, как поэтому она крутится на кровати, не в силах заснуть, я сорвался, вскочил на своего вороного коня и помчался к замку. Я сдержусь, я каратель. А карателям подвластно даже свое сердце.

Быстро рассчитав, где ее окна, цепляясь за выступающие шероховатые камни, я взобрался на третий этаж и аккуратно подтянулся на руках, бесшумно вваливаясь в ее комнату.

Она мирно спала в своей кровати. Такая нежная и открытая, словно никем не тронутый цветок.

Я подошел ближе и тихонько присел на край кровати. Я любовался. Ее мерным дыханием, ее сочными губами, ее шелковистыми волосами.

Но стоило вспомнить слова лекаря про ее шрамы, я нахмурился, с хрустом сжал зубы, и рывком отбросил одеяло, на пол.

17. Лучшее лекарство

Я огляделся по сторонам. Огромная просторная комната, на высоком потолке ажурная лепнина, красочные гобелены на стенах, дверь во вторую комнату, скорее всего в собственную купальню. Огромная кровать, под нежно белым балдахином. Обстановка была роскошная! Огромная звериная шкура на полу и золоченные подсвечники гармонично завершали интерьер.

Лютиция лежала на животе, обняв рукой подушку. Я тихонько ее позвал, по имени, она не откликнулась. Тронул за плечо – спит.

Этот самоуверенный лекарь - Оливер, не соврал, она действительно крепко спала под действием сонного порошка.

С нервно бьющимся сердцем я взялся за край ее ночкой сорочки, из тонкой искарской ткани, и начал плавно подтягивать вверх. Сантиметр за сантиметр открывался мне вид на ее стройные ноги… бедра… упругие ягодицы…

Я сглотнул скопившуюся слюну и замер. Светила луна, и этого тусклого свечения было достаточно, чтобы все разглядеть. Лютиция была прекрасна.

Рука предательски дрогнула, случайно задирая сорочку выше, и моим глазам открылся ужасающий вид.

Вся спина девушки была обильно испещрена старыми шрамами и ударами. Я грязно выругался и мысленно пообещал себе, что найду этого нелюдя, кто посмел поднять на нее руку, и уничтожу: медленно и старательно, чтобы на себе остро ощутил всю ту боль, что пришлось пережить бедняжке.

Лютиция пошевелилась, и повернулась на бок, открывая невероятный вид на подтянутую красивую девичью грудь. Мне показалось, что воздух в моих легких закончился, а в глазах потемнело.

Я осторожно сел на кровать рядом с ней, бережно развернул ее, чтобы открылась вся истерзанная спина и неспешно наклонился, опаляя жаром своего дыхания ее белую кожу. Что ж, начнем…

Коснулся кончиком языка ее первого самого маленького шрама, на ключице. Лютик заворочалась, но глаз не открыла.

Медленно прошелся по нему, замечая, как мелкие мурашки сразу же покрыли кожу девушки.

Я улыбнулся. Отстранился, любуясь результатом. Первого шрама не было. Ни следа. И продолжил…

Длинный шрам вдоль позвоночника… Россыпь маленьких справа… Еще один от ремня… от плети… Чувствовал себя извращенцем, но остановиться не мог. Лютик так вкусно пахла, словно настоящий полевой цветок, одурманивая и порабощая разум.

Я опускался все ниже и ниже, исследую ее податливое тело. Осталось пару шрамов на пояснице и один на левой ягодице. Я отстранился, планируя сбежать из ее спальни до того, как мое желание и страсть полностью меня поглотят, как вдруг Лютиция сладостно застонала, призывно выгнулась и горячо прошептала:

- Еще… Еще… Не останавливайся.

Наслаждаясь близостью с любимой, я и не заметил, как она подошла к грани от моего специфичного лечения, и ее организм жаждал получить развязку. И это было не так просто остановить. Я попытался все прекратить нежными поглаживаниями по голове, разговорами вернуть ход ее мыслей в верное русло, но бестолку. Девушка продолжала изгибаться и маняще просить о большем. И это было так на нее не похоже.

Я расстегнул ворот рубашки, склонился и коснулся губами ее поясницы, левой рукой сминая грудь, а правой накрывая шрам на ягодице. Лютиция сладко застонала, а потом открыла глаза и, глядя на меня расширенными черными зрачками, прошептала:

- Лютый… Дэйл…

Я выругался...

18. Под возбудителем

Бездна! Что происходит?!

Я коснулся лба спящей девушки, потом ее шеи, она вся горела. Я бы мог списать это на болезнь, но расширенные черные зрачки говорили сами за себя, Лютиция была под действием сильнейшего возбудителя.

И где только она его взяла? Корень эсхара очень трудно добыть, тем более купить, он ведь стоит не менее пятнадцати золотых на черном рынке, и так легко его не достать, лишь через определенные связи.

И ради чего все это? Отдаться мне в качестве благодарности, чтобы преодолеть брезгливость и не чураться моих прикосновений?! Возможно. Только она не знала, что я приду. Я и сам об этом не знал, принял решение меньше часа назад.

Да и денег у нее не было. Мой кошель с золотыми монетами она вернула сразу, как я очнулся.

Тогда что здесь происходит? Но думать дальше не получилось, Лютик вновь застонала и стала изгибаться, требуя ласки.

Я схватил полотенце, намочил, и начал обтирать лицо, шею, руки, чтобы унять жар. Эффекта хватало ненадолго. Я наполнил водой ведро, поставил рядом с кроватью, и занимался обтиранием ее возбужденного разгоряченного тела до самого утра, периодически поглаживая по голове и держа за руку.

К утру эффект возбудителя стал спадать. Жар практически прошел, лишь Лютик грустно и разочарованно постанывала во сне. Я вытер выступивший пот со лба.

Сколько усилий мне стоило сдержаться и выбросить все откровенные мысли из головы, не поддавшись соблазну унять ее жажду естественным путем. Особенно когда она звала меня... по имени...

Я сидел и думал. Оставлять безнаказанным такое нельзя. Надо будет поговорить с графиней и разобраться. Может это она опоила Лютицию? Или Королева Искарии? Зачем? Я собирался лично все выяснить и найти виновного.

Но для начала я устранил все улики, указывающие на мое присутствие ночью. Лютик не должна ничего заподозрить. Пусть интриган или интриганка думает, что все пошло по плану. Тогда больше шансов узнать, кто и для чего это сделал.

А я тем временем повидаю лекаря и попрошу под каким-нибудь предлогом прийти в замок и посмотреть состояние девушки. Заодно проверить и подтвердить мою догадку. Графиня охотнее прислушается к словам своего лекаря, чем к незнакомому мужчине, карателю.