Рабыня аравийца (СИ) - Ременцова Лана Александровна

Касий подошёл к ней и, взяв под локоть, повёл. Они вошли в ворота и прошли большую часть двора. Вокруг было очень оживлённо, пёстро и пахло разными запахами: пота, жареного мяса вогов, ароматными специями, сладостями из местных ягод и даже женскими благовониями. Запах рабства и страха Аланда ощутила так остро, как физический, глядя на десятки рабов из разных народов и рабынь. Их не щадили. Лодыжки и запястья кровили от цепей. Около них провели дюжину девушек со спутанными волосами и одна из них упала. Работорговец подошёл, расстегнул наручники и выволок её за волосы. Поднял лицо за подбородок и сплюнул в пыль под ноги.

– Эта уже не товар. Дохлятина. – Ударил по затылку, и она упала на колени, опустив голову. Кто хочет почесать член. Девка подыхает. А после чужак может отдать её своему годжаку.

– Я хочу. – К ней проковылял один из воинов. Наклонился, сразу разорвал и так худенькое платьице. Грубо ощупал грудь и толкнул. Девушка завалилась на спину, мало что соображая от голода и усталости. Расставил ей ноги, вытащил член и грубым движением, вонзился.

Аланда, стоя неподалёку, содрогнулась.

Морахаст усмехнулся.

– А ещё на Горибии говорят что мы – аравийцы варвары. Коринийцы, по–моему, ничем не лучше. Оттащите её потом к моему годжаку.

– А он не пожрёт тех, кто будет рядом с ней? – Продолжая ухмыляться, прищурился Морахаст.

– Не знаю. Он, сейчас не особо голоден после первой трапезы.

– Может, ты лучше сам?

– Ладно. Только когда немного отдохну, помоюсь и перекушу.

Они вошли в центральную крепость принадлежащую повелителю. По грубо сложенному камню вился кустарник цвета сумеречного неба. Аланда отметила богатое внутреннее убранство: каменную мебель, что бывало только у зажиточных горибийцев, так как весь низший класс имел её из кустарников. Высокие трёхарочные окна с волнообразными подоконниками. Занавесей не было. Наверное, хозяин не любил лишнюю пыль. Полы, натёртые до блеска кое, где даже скользкие. Идти по ним было приятно. Аромат в крепости витал какой–то лёгкий ягодный.

– Здесь приятно пахнет. – Произнесла тихим голосом.

– Это запах рукании.

Девушка вопросительно бросила взгляд на хозяина.

– Ягода, из которой мои повара варят наливки. Угощу вас. Неплохая получается.

Он провёл их на второй этаж к гостевому залу. Указал на кресла в стиле «Я – король» с высокими спинками, ровно держащими спину, что и захочешь, не сгорбишься. Хлопнул в ладоши и в зал вошли коринийки в лёгких одеяниях.

– Принесите угощения для наших гостей и наливку. Тащите все, что сегодня приготовил мой повар.

Вскоре Касий и Аланда трапезничали. Она сняла чадру, чтобы поесть, и Морахаст чуть не захлебнулся слюной от её красоты.

– Может, хватит таращиться на мою рабыню? – Глаза Касия стали похожи на безумные, как обычно, у годжака. Он резко поставил бокал на стол и уставился на хозяина этих мест.

– Кто она? Неужели среди простого валийского люда бывают такие красавицы?

– Не твоё дело. Куда нам идти, чтобы отдохнуть, да и трахнуть я уже хочу свою рабыню. – На слове «свою» сделал особый акцент.

Морахаст, будто был заворожён и даже толком и не понял, что говорит ему аравиец. А Аланда напряглась. «Неужели он так рассердился, что выместит здесь в этом замке на мне злость и возьмёт меня?» Её нижняя губа подсознательно задрожала. Касий заметил это и, взяв за тонкую кисть, сжал. Встал и, наклонившись над столом, пробуравил коринийца тяжёлым взглядом.

– Ты слышал мой вопрос? Куда нам идти на отдых и занятие любовью?

Тут Морахаст перевёл на него глаза и вздохнул.

– Я сам проведу вас. И распоряжусь, чтобы принесли ванну.

– Две.

– Зачем? Разве вам одной недостаточно?

– Недостаточно. – Голос Касия выражал явный гнев.

– Ладно, не кипятись. Будет вам две ванны.

Он провёл их на подъёмнике подобном в Воксаилии на девятый этаж и распахнул двухдверные двери. Аланде понравились эти гостевые покои, чем–то отдалённо напоминающие комнаты в Валивии: такие же богатые. Пол украшал искусно сотканный ковёр с редким орнаментом. На стенах – художественные рисунки вогов и охоты на них. Посередине огромная кровать в виде капли, однако места на ней могло бы хватить даже на пятерых, не то, что для двоих.

– Оставляю вас. Скоро вам принесут две ванны и много вёдер воды. Наслаждайтесь моим гостеприимством. – Его слащавая улыбка и бегающий взгляд раздражали Касия, и как только тот вышел, набросился на девушку.

– Зачем ты сняла чадру? Теперь этот бешеный «годжак» кончает от вожделения.

Она распахнула глаза.

– А как бы я ела?

Он не знал что ответить, так как в чадре и правда, есть было бы очень неудобно. Завалился на постель спиной, раскинул руки и вытянул ноги.

– Раздень меня.

Девушка помедлила. «Что? Я – валийская принцесса должна раздевать его?» – пронеслось, как вихрь, в голове. Касий приподнял голову и свёл брови.

– Это что за неповиновение? Ты – моя рабыня!

– Я – прежде всего валийская принцесса!

Его взгляд потемнел как небо перед бурей.

– Иди сюда… – голос приобрёл сталь.

– Нет. Я буду услаждать тебя в Воксаилии, и то без души. А раздевать и одевать должны служанки.

– Здесь нет моих служанок, и этим будешь заниматься ты. А если ослушаешься, будешь наказана. Так как наказывают только непокорных красивых рабынь.

– Да? – её глаза тоже потемнели. – И как же у вас наказывают таких как я?

– Таких, как ты, ещё не было – не одной. Других же красавиц били лёгкой плёткой, а после отец их насиловал. – Он встал. Аланда напряглась. Касий пошёл к ней. Она попятилась. – Мало того, что разденешь, так ещё и поможешь мне вымыться.

– Нет.

Однако он уже был возле неё, сгреб и отнёс на постель. Девушка брыкалась.

– Что ты хочешь? Ты же не будешь меня здесь насиловать!

– Нет. Насиловать не буду и бить тоже, но наказание ты получишь: в данной ситуации, пока мы ещё не познали друг друга, оно будет для тебя унизительным.

Аланда не понимала, что он хочет сделать и закричала. В этот момент в двери постучались.

– Вносите! – крикнул Касий, понимая, что это слуги Морахаста принесли ванны и воду. Так и произошло. Они, молча всё внесли, не поднимая головы. Он сидел на девушке и крепко держал одной рукой ей руки надо головой, а второй – раздевал. Лёгкое одеяние ценных наложниц, что выдали гораны в караване, любой мужчина легко мог снять и одной рукой: лиф, украшенный золотом и юбка с набедренным поясом. Под ней ничего не было, и через минуту она предстала перед ним обнажённой. Слуги уже вышли и плотно закрыли за собой дверь.

– Отпусти! Что ты делаешь? – её крик утонул в его смехе.

– Злобный детёныш годжака. – Он развёл ногой ей ноги и уставился в розовую плоть, специально разглядывая, чтобы она почувствовала стыд.

– Ты и здесь прекрасна! Какие нежные складочки так и тянет потрогать. А заветный вход уже зовёт меня.

Аланда покрылась краской смущения с ног до головы.

– Не надо…

Его сильные ноги держали её бёдра раскрытыми, правая рука легла на лобок и слегка сдавила. А дальше для неё началось что–то невероятное: похотливое безумие. Проворные пальцы мужчины что–то там быстро тёрли, ускоряясь и прижимая нежную плоть. Глаза горели каким–то хищным огнём. Она растворилась в этом взгляде, пожирающем её душу. Горячие и нежные пальцы не прекращали дьявольского темпа. Ей внезапно захотелось подтянуться к ним ближе. Они прошлись несколько раз по трепещущим лепесткам с нажимом на вход и вернулись обратно, продолжив трение. Вскоре девушка, уже глубоко дыша, закрыла глаза и невольно стала подмахивать бёдрами. Стыд куда–то испарился. Сознание отделилось от тела. Она вскрикнула, и ощутила как что–то горячее, выплеснулось из неё. Это было так приятно, что с губ сорвалось:

– Да…

– Что да? Мой драгоценный ценаритек. Ты уже готова к большему? – Его голос на удивление не сел и не охрип от возбуждения. Аланда открыла глаза. Во взгляде аравийца читалась насмешка.