Бессилыш (СИ) - Рымин Андрей Олегович

— Вот засада, — косится Клещ на равнину, по которой мы только что шли. — Если Вольф или Гас…

— То бежать нам некуда, — констатирует очевидное Вепрь.

— Будем надеяться, что бежать никуда не придётся, — перехватываю я инициативу. — Быстро к скалам! Спрячемся за камнями.

У подножия кручи на всём её протяжении навалено множество крупных и не очень камней, упавших сюда некогда сверху. Человеку тут спрятаться есть где. Ислину тем более. Издали ходок не заметит. Вот только, если он случайно подойдёт ближе…

— Фух… Оба живы!

Заметив возникшие из ниоткуда вдали на равнине фигуры людей, мы выбираемся из-за камней и принимаемся торопить своих спутников жестами. Нора закрыта. Потери отсутствуют.

— Беги встреть их, — приказываю я Снусу. — Ещё шум вдруг поднимут на радостях.

Ислин убегает. Мы же подкрадываемся к краю скалы и осторожно заглядываем за угол.

— Огнеплюй? — делится своей версией Клещ.

— Похоже на то, — соглашается Вепрь.

Заглядывающий в маленькое входное отверстие пещерки ходок совершенно лыс. Лишённая растительности огромная голова не влезает в проём. Но гигант не пытается засовывать внутрь и руку. Значит, он, или не видит добычу, а только лишь чувствует, или та чересчур далека — не достать.

— Лоб пустой.

Замечание Клеща несёт в себе ценность. У гиганта всего один дар. Если, конечно, он у него вообще есть.

— Смотрите!

Что-то услышав, ходок припадает к земле. Лицо твари оказывается чётко напротив входа в пещеру. Грудь чудовища, как и толстые щёки, раздувается в могучем вдохе. Есть! Резкий выдох, обдав пламенем рожу урода, отправляет в отверстие огненный шар.

— Огнеплюй, — вновь повторяет Клещ. — Не повезло тем, кто в дырке. Кирдык им.

Но тут он не прав. Сгусток пламени, оправленный только что внутрь, наверняка, не первый, не второй и не третий, который туда полетел. В пещере все живы. Снаряды гиганта не могут причинить вреда «мышкам». Иначе бы, ходок, давным-давно всех изжарив, уже утопал бы прочь.

— Не соглашусь, — качаю я головой. — Им, как раз-таки, наоборот, повезло. А вот ходоку нет — он скоро умрёт.

— Хочешь сказать: мы прикончим? — хмурится Вепрь.

— Не мы. Я.

Глава третья

Законы Суши

Зайка вернулась! Но, почему так — среди ночи? И зовёт шёпотом. Значит, не для чужих ушей разговор. Так и знал, что тут что-то нечисто. Осторожно, чтобы не разбудить никого ненароком, поднялся и крадучись двинулся на голос подруги. Все спят мёртвым сном. Вижу Шушу — та ждёт у ложбины. Заметив меня, Зайка призывно махнула рукой и бесшумно посеменила за холм. Направляюсь за ней.

— Туть можно. Они не услышать.

— Как рад тебя видеть!

Потянулся обнять, но малая отпрыгнула.

— Не трогай. Не надя.

Вот те на…

— Что случилось? Рассказывай. Ты сбежала? Теперь за тобой не придут?

Зайка замерла, навострив ушки. Прислушивается.

— Клянись Ночью и Днём, что не тронешь.

Да что с ней такое?

— Клянусь! Что за глупости? Да разве же я тебя обидеть могу?

— Я не знаю… — замялась малая. — Вдруг, ты тоже? Но неть, ты поклялся… Я глюпая.

Плачет? Ох йок… Носом шмыгает. И, как успокоить? Обнять же не даст.

— Плохо про тебя думаля, — снова взяв себя в руки, продолжила Зайка. — Ты ведь тоже идунь. Вдруг, и ты… Но ты друг, ты хороший. Ты не враль. Я уже поняля. Просто дольго… Дольго злилась. На всех на вас.

Неужели… Убью! Убью тварь!

— Дерман⁈

— Тише! Тише! Разбудишь. Ещё отойдём. Пошли дальше, пошли.

«Прокричав» это шёпотом, Шуша поскакала к следующему холму. Мне пришлось догонять.

— Хватить, — остановилась она в полусотне шагов от прежнего места. — Дальше могу не услышать, если проснутся. Ты добрый, хороший. Но вы, идуны, все такие уроды — облезлые, ни хвоста, ни ушей.

Я не выдержал.

— Уши есть так-то, — дотронулся я до своего уха.

— Это не уши, — фыркнула Зайка. — Это — мыши сушёные. С идуном я не лягу. Так ему и сказаля. Хотель силой взять — еле вывернулась.

Вот тварь! Но ведь…

— А, что Дрог? Он же с вами был.

— Дрог молчаль, не мешаль. Тоже злой. И все злые. Только ты добрый.

От возмущения у меня защемило в груди.

— А чего же ты только сейчас… Мы же их… Бон…

— Дерьмань вслед кричаль: вернёшься — умрёшь. Он убьёть, он такой. Испугалась тогда, что и ты тоже злой. Далеко убежала. Боялась.

Вот всё и встало на свои места. Один девку снасилить пытался, другой мало того, что не заступился, так ещё и покрывать гада стал. Ну точно, из отряда валить собрались. Ждут, когда у Дрога нога заживёт.

— Я прикончу ублюдка! Обоих прикончу! Набрехали с три короба, твари. Хэл с Боном помогут. У Хэла давно руки чешутся. А Бон… Бон ведь тоже хороший. Не все идуны подлецы.

— Бонь плохой.

И сказано это с такой уверенностью, что меня пробирает до дрожи.

— Я подслюшала. Они с Хэлем сегодня про тебя говорили. Решають, кого из вас скормить Бездне.

— Что⁈

— Я потому и пришля. Когдя решиля, что не все идуны злые, догналя вас и сталя крутиться поблизости. Всё ждаля, когдя с тобой поговорить можно будеть. Но ты с этими сидель… Только сейчас смогля.

Спокойнее, Китя, спокойнее. Возьми себя в руки. Кажись, всё поганее некуда. Нужна холодная голова, а то в сердцах сейчас наломаешь дров. Ты умеешь.

— Расскажи слово в слово. О чём они говорили? Это важно.

— Не знають, кого из вас в нору брать, — торопливо продолжила шептать Зайка. — Говорять, что ти дурачок, и обмануть тебя легче, чем Краморя. Но у тебя дари страшные — из тебя очень опасный ходок получится. Они спорили. Бонь за Краморя, Хэль за тебя.

— Что решили? — не выдержал я.

— Ничего пока. Ещё будуть думать.

— Вот гады! А я им поверил…

— Они говорили: последняя нора одного забираеть. Всегдя. Потому и пришли сюдя — здесь про это не знають. А в городе знають. Бездне жертва нужня. Я это слово не слышаля раньше, но сразу поняля, что плохое оно. Не ходи с ними в нору.

Так вот оно что… Первый закон Суши, потому и зовётся первым, что он не последний. Есть ещё и второй, и третий. Из четвёртой норы, либо все людьми возвращаются, либо никто. А из пятой, получается, одному назад дороги нет вовсе. Ходоком только. Вот же уроды… Специально вернулись в тот край, где новички появляются, чтобы из ничего не знающих пустолобышей взрастить себе пятого — жертву. А ведь я мечтал с ними в Бездну пойти. Спасла меня Зайка.

Вот только, что дальше? Теперь не уверен, что стоит идти к Бону с жалобой на Дермана с Дрогом. Раз старожилы Суши оказались такими уродами, то они могут и не помочь мне покарать этих тварей. В лучшем случае изгонят из отряда, и на этом всё. А то и вовсе без изгнания обойдутся. Бону люди нужны. Меня такой расклад не устраивает. Эти двое умрут. А вот предзы…

На Пути для таких как они места нет. Только должен ли я становиться той поганой метлой, что сметёт их с него? Это риск. Будет сложно. А умирать мне нельзя — меня Тишка ждёт. И колдун ждёт. Что, если Ло без меня навсегда застрянет на Суши? Что, если не сможет спасти род людской? Тут уж ставки, так ставки. Как не мерзко всё это, а я должен думать о главном. Мне нужно в город. И с сильным отрядом бывалых бойцов такой путь будет проще проделать, чем с Зайкой на пару.

Ох, Китя… Куда же ты катишься… Чем ты будешь отличаться от этих уродов, если в угоду своим целям начнёшь приносить в жертву ничего не сделавших тебе плохого людей? Ты-то с подлыми предзами в Бездну теперь не полезешь. А Крамор? Пусть его в ходока превращают? Нет, так не пойдёт. Тут я через себя переступить не смогу. Сами в город отправимся. Втроём, да с волшебными ушками Зайки, уж как-нибудь справимся. Крамор — сильный боец, хоть и ростом не вышел. А уж Рохус — тот просто скала. Мечник точно поддержит моё предложение, когда правду узнает.

— Бежать тебе надя, — прервала мои размышления Шуша. — Вдвоём ходить будем, как раньше. Сами в городь дорогу найдём. Пока спять, забирай свои вещи…