Пальцы Тиры, измазанные в краске (почему-то состав не стерся с наших рук ни растворителем, ни даже магической формулой очищения) сомкнулись на глиняной поверхности пузатой, похожей на бочку кружки . Тарта (так назывался напиток на фернийском) всегда готовил мужчина в канун празднования первого зимнего месяца. Считалось, что вкладывая в него свою силу, хозяин дома оберегает тем самым всех близких от зла и бед, которые обычно приходят с холодами.
Тира втянула аромат, сморщив нос, совсем как котенок, которому вместо сметаны подсунули что-то неизведанное.
— Попробуй. Это вкусно.
Я сел рядом, откинувшись спиной на теплую, обитую гобеленом стену. Перед нами потрескивая, трудился над обогревом и уютом камин. На кованой стальной решетке застыли железные, совсем как настоящие, саламандры. Оранжевое пламя облизывало их выпуклые, ребристые спины и отбрасывало на дощатый пол изогнутые, как руническая вязь тени.
Тира сделала глоток.
— Ну как тебе?
— Вкусно, — кончик языка прошёлся по губам, подтверждая, что моему котенку понравилось угощение. — Дашь рецепт?
Я рассмеялся, откинув голову назад.
— Сразу видно деловая хватка. Увы, не поделюсь.
Тира надула губы в притворной обиде.
— Жалко тебе? Это был бы хит.
— Спасибо, конечно, за высокую оценку. Но этот напиток готовят для любимых. Только для семьи и больше никому.
Горестно вздохнув, моя деловая истинная сделала ещё глоток.
— Кстати о семье… Ты знаешь, кто твой отец, котенок?
В ее глазах мелькнуло удивление, брови чуть заметно дернулись:
— Почему ты спрашиваешь?
— Ты никогда не рассказывала. Но генерала Ристо ты отцом никогда не называла…
— Потому что он не мой отец. Это второй муж матери. Мой отец погиб.
— Потому что был ее истинным?
Тира пожала плечами:
— Я его не помню.
Разговор ей явно не нравился, но я решил не отступать. Надо же с чего-то начинать делиться информацией. Потом она обидится, что не рассказал сразу. Как будто я не знаю свою женщину. Ей только повод дай додумать всякое.
— Знаешь, говорят дети повторяют судьбу родителей…
— Ты что собираешься отдать Фирсу душу? — она резко развернулась. Так резко и взволнованно, что выплеснула мне на брюки немного Тарта. Повезло я что я жаропрочный и сжечь ферна довольно сложная задача.
— Душу я отдал тебе, котенок. И не собираюсь так быстро избавлять тебя от своего общества в этот раз.
Она скривилась и юркнула ко мне под руку. Поерзав, устроилась спиной на груди и, вытянув ноги, стала раскачивать Тарта о стенки кружки.
— Тогда не понимаю, к чему ты клонишь…
— Фернам всегда достаются светлые истинные. Это обусловлено спецификой нашей магии… тьме нужен свет, чтобы не довести носителя до сумасшествия. До появления стены чаще всего заключались союзы с крылатыми, но теперь…
Я чувствовал грудью, как напряжена ее спина. Долгое предисловие только нервировало, так что я оставил попытки как-то подготовить любимую к новости и стараясь выдержать ровный тон, сообщил: — Твой отец тоже был Ферном, котенок.
— С чего ты взял вообще? — голос стал выше, а спина каменной. Как будто у меня не кошечка, а довиль некормленный.
— Узнал по крови, которую ты везде оставляешь после себя.
— Тебя послушать, так специально хожу поливаю половицы, — но звучала она напряжённо, явно пряча за шуткой нервозность.
— Так вот , след твоей крови ведёт в Исландор и Ферн… И оба твои родителя, судя по ее зову, живы.
— Что значит живы? — она развернулась. Хмурое лицо оказалось совсем рядом с моим и теперь взгляд колол нетерпением почти осязаемо.
— Что твой отец не мертв. Впрочем, познакомиться с ним ты вряд ли сможешь… Он давно утратил разум. Видимо, по причине разрыва истинности.
— Я не понимаю…
— Видишь ли, любимая. Как признанный родовым источником официальный и единственный наследник Тарраш Ра, я могу пользоваться его знаниями. В том числе найти нужного ферна по крови. Твой отец служит у стены.
Лицо Тиры побледнело.
Все знали, что после гибели прошлого хранителя стену стережет чудовище. Кровожадное, безжалостное.
Мощные рога его способны проткнуть и человека, и зверя, а руки так сильны, что способны разорвать сирана пополам. Что уж говорить о более слабых существах.
— Но… — пальцы на глиняном боку кружки подрагивали.
— Обычно, когда Фернан теряет истинную, он сам контролирует, когда пора уйти. Как правило, просит кого-то из мужчин рода прервать его жизнь пока не стал слишком опасен для окружающих. Я именно так и планировал сделать. Если бы приступы ярости участились настолько, что это могло угрожать жизням студентов, например, то один из моих друзей обещал оборвать мой путь.
— Не говори такие вещи, Совран! — потребовала Тира, дрогнувшим голосом.
Я ласково погладил ее пальцы. Поднес их к губам и поцеловал взмокшую от волнения ладонь.
— По какой причине твой отец поступил иначе, я не знаю. Уточнить у него мы уже не сможем.
— Неужели нет никаких вариантов…
— Увы, вернуть разум потерявшему свет невозможно. Тьма стала царицей его души и теперь это кровожадный, безжалостный убийца. Его жажда мести выше самой снежной Исландорской вершины. Он живёт чужой болью и питается страхом.
— И пьет кровь своих жертв, — отрешенным шепотом закончила Тира. Эту сказку передавали от стариков к детям. Она давно уже считалась просто глупой страшилкой, но…
— И пьет кровь жертв, да.
— Ты серьезно? — глаза Тиры стали огромными, как те тарелки с пионами. Я поцеловал ее в макушку и погладил по плечу.
— Не стоило тебе этого говорить…
— Про отца?
— Про кровь. — Я допил свой Тарта и отставил кружку в сторону, чтобы теперь обнимать Тиру двумя руками.
— Ты сказал, что дети повторяют судьбу родителей…
— Ну тебе тоже достался Ферн. И тоже чуть не закончил тем же.
— Слава Илларии, мой Ферн оказался более устойчивым.
Я хмыкнул.
— Слава Фирсу моя истинная оказалась решительной и смелой. У отца тоже была светлая истинная, но менее отважная, судя по всему. Ее убили. Отец не смог ее защитить. Он, как и я, не знал, что любимая была беременна.
— Ребенок тоже погиб? — прошептала Тира встревоженно.
— Нет. Говорят, его спасла Иллария. Но пока это все, что мне удалось узнать о брате.
После ошеломляющих новостей от драной кошки, я говорил с отцом. Он не слишком жаждал делиться историей своей истинности, но новость о сыне повергла его в шок. Я знал, что отец даже пытался искать брата по крови.
Я тоже пытался.
Эдди звал его несколько раз, но конец нити тонул в неясном сумраке. Даже родовой артефакт молчал. Кто-то, может даже сама Иллария, не хотел, чтобы брата нашли родственники.
— Значит, где-то в мире есть ещё один твой брат, который даже не подозревает…
Тира тоже отставила свою пустую кружку. Положила ладонь мне на колено и строго уточнила:
— Надеюсь, ты не собираешься его найти и убить?
Я качнул головой и уставился на жадное оранжевое пламя.
— Будем надеяться, он не собирается найти и убить меня.
Глава 36
Тира
Оставшиеся дни подготовки к празднованию Нового года прошли смазанным пятном. Да и Новым годом я называла это время по старой памяти. По верованиям Трехлунного начало года считали с лета, а зимой отмечали праздник Рупеху — в честь зимнего бога - плута.
Удивительно, но новость об отце-ферне меня взволновала. Я анализировала поступки и слова матери, пыталась ее рассмотреть со всех сторон: как женщину, как королеву Исландора и как мать. Выходило… непонятно. Тот день в тронном зале, ее брезгливый взгляд на мой живот… а я? Вернее та Тира, малышка в ее утробе, как она ее вынашивала? Зачем отправила меня к фейри? Как у нее получилось избавиться от истинного таким ужасным, кощунственным способом или… он пошел на заточенье добровольно? По ее воле?
