Семь Нагибов на версту часть 6 (СИ) - Машуков Тимур

— А чего это они документы проверяют? — спросил я бабку.

— Так времена нынче неспокойные. Люди, говорят, пропадать стали часто. Не иначе, маньяк какой-то завелся, не приведи Господь, — перекрестилась она. — Ну, и порядок быть должен — места-то у нас суровые. Сгинешь, так хоть будут знать, кто и откуда. Ну, и кому весть об этом послать.

— Не знал. Давно дома не был, да и мои о подобном не рассказывали.

— Заботливые они у тебя. Видать, не хотели, чтоб тревожился.

— Костя, а ты на море был? — влезла девчонка. Ну да, я представился тем именем, что было в паспорте.

Ее брат, развалившись на верхней полке, гонял игрушку и на нас вообще не обращал внимания, спускаясь вниз только чтоб поесть или в туалет.

— Конечно, и не один раз, — уверенно кивнул я. Далее пришлось рассказывать о том, какое оно теплое и ласковое. Девчонка завистливо вздыхала, бабка силилась вспомнить, как лет сорок назад тоже отдыхала в ведомственном санатории.

Потом пришло время ужина. Меня настойчиво звали к столу, но я, сославшись на нежелание их объедать, все же отправился в вагон-ресторан. Решив особо не наедаться, я заказал себе горячий суп, ну и на десерт пирожные с чаем.

Людей было, как ни странно, тут не очень много. Пожилая пара, о чем-то увлеченно беседующая, и три моих ровесника — эти вели себя шумно, весело и в то же время прилично. Никого не цепляли, алкоголь не употребляли. Из их разговоров я понял, что они из земельного училища и едут на практику в Добрый. Приключения манили их, жизнь была окрашена в розовый свет. Ну и то, что они вырвались из-под опеки родителей, играло не последнюю роль в их настроении. На их фоне я чувствовал себя древним и все повидавшим стариком. А ведь я даже чуть младше их.

Мою хмурую физиономию они заметили не сразу, но увидев, тут же переключились на меня. Их вольной и радостной душе претило, что кто-то в этом мире может скучать. Вот она, широта души жителей Сибири — неважно, кто ты — тебя всегда примут, обогреют и словом ласковым, и делом.

Я и сам не заметил, как в процессе общения с ними ушла непонятная грусть, забылись тревоги, и спустя минут двадцать мы болтали так, будто знали друг друга всю жизнь. Видимо, этого мне и не хватало — вот такого, простого человеческого общения. Да и за месяц, проведенный в лесу мира Гордеева, я немного отвык от людей.

В купе я вернулся уже за полночь, когда все мирно спали. Умостившись на узкой кровати, я по привычке окутался щитами, поставив сигналку на дверь. И как оказалось, не зря.

Спустя пару часов ее кто-то попытался открыть. Замок тихо щелкнул, я проснулся и заблокировал дверь эфиром. Кто-то, кто был за ней, дернул её ещё пару раз, недоуменно затих, а после послышались удаляющиеся шаги.

А я даже вставать не стал, обошлось, да и ладно. Пока привлекать к себе лишнее внимание мне не хотелось. Вор не убийца, и если это не касается моего имущества, мне плевать. Каждый должен уметь позаботиться о себе сам.

Мои попутчики беззаботно спали, да и я тоже — магия защитит от всего, а вот от нее защиты в этом мире по факту и не было. Как там говорил Перун — ты вернешься в свой мир самым сильным, обладающим невероятными способностями и только сам будешь решать, как ими распорядиться. Конечно, велик соблазн разойтись тут так, чтобы целые страны склонились передо мной. Но мне-то это не нужно — вот совсем. Не люблю править, не люблю отдавать приказы, да и вообще, сама концепция власти мне чужда — лгать, предавать, угодливо улыбаться в лицо собеседнику, пряча за спиной кинжал… Это точно не мое.

Все, чего я хочу — это очистить свой мир от нечисти. Убить того, кто решил, что ему все дозволено. Того, кто возомнил себя богом. И мне будет очень приятно смотреть, как он катится со своего пьедестала вниз. И я это увижу. А пока спать.

Поезд мирно отматывал километры. За окном проносился морозный пейзаж, скованный стужей. А нам тут было тепло. Уютно завернувшись в одеяло, я спал и мне снились хорошие сны о моей семье, мирной жизни и, кажется, во сне я даже улыбался…

Глава 9

Глава 9

Звенели колеса, летели вагоны,

Гармошечка пела: «Вперед!»

Шутили студенты, стучали вагоны,

Дремал разночинный народ.

Я думал о многом, я думал о разном,

Смоля папироской во мгле.

Я ехал в вагоне по самой прекрасной,

По самой прекрасной земле!

да… да… да.

Дорога, дорога, ты знаешь так много

О жизни моей непростой.

Дорога, дорога, осталось немного.

Я скоро приеду домой.

(гр. «Любэ» — Дорога)

Утро я встретил бодренько. Легкий мандраж от скорой встречи с родными быстро перерос в более сильный. Мне казалось, что поезд едет непозволительно медленно. У меня даже возникло желание плюнуть на все и, выскочив наружу, полететь. Но местный эфир еще не до конца был принят моим источником, поэтому пришлось превозмогать. Да и жрал полет его как не в себя, а восполнялся медленно. Поэтому, оставив глупые мысли и сонно шевелящихся попутчиков, я быстро сделал свои дела и пошел на завтрак.

Сегодня людей тут было не в пример больше, чем вчера — лица у всех были оживленные и довольные. Народ уже предвкушал конец поездки — ведь многие тут едут и по пять-шесть суток. С чего бы небольшой городок на окраине Сибири пользовался такой популярностью, я не знал, да и не хотелось вникать в лишние подробности. Вчера я новости этого мира так и не почитал, поэтому сегодня был настроен восполнить пробел в образовании.

Сколько меня тут не было — по моим прикидкам, пару месяцев плюс-минус, а по ощущениям прошли года. Судя по дате, время у нас течет одинаково, с совсем небольшой разницей. Если бы миры совсем синхронны были, то и портал открылся бы легче. А так даже небольшой сдвиг требовал точных расчетов и огромного расхода магии.

Попивая горячий чай с ватрушками, я лениво копался в телефоне, пролистывая новости. Но ничего особо интересного не увидел — все как всегда. Запад насильно насаждает свои ценности, удивляясь, что не у всех они растут. Наше правительство уверенно рассказывает нам, как хорошо мы с вами живем, забыв уточнить, кто именно эти загадочные «мы». Нет, так-то все и так знали, о ком речь, но у нас свобода слова, за которую лет пятнадцать можно получить. Кто-то с кем-то грызся, кто-то кому-то угрожал… Новости культуры… На этом, собственно, и все.

Понимая, что за время моего отсутствия ничего критичного не произошло, я успокоился. Ну да, ЧСВ у меня уровня бог — мол, пропал, и мир сразу рухнул в пропасть. Боюсь, он даже не заметил того, что меня нет. Но вот что интересно — заметил ли он мое присутствие? Я иногда слышал, что миры на самом деле живые, и если научиться их слышать и понимать, можно подняться до невиданных высот. Но то ли я плохо слушал, то ли он не хотел со мной болтать, но в голове была тишина.

На этот раз я ел в одиночестве, а после, вернувшись в купе, просто лежал, бездумно глядя в потолок. Бабулька поначалу пыталась меня растормошить, но быстро поняла, что это бесполезно, и занялась своими делами. Как, собственно, и ее внуки, уже с нетерпением смотревшие в окно и, кажется, считающие километры.

Ехать нам надо было еще часов пять, поезд шел даже с опережением графика. Видать, тоже устал и торопился домой.

На собственном опыте знаю, что любая дорога рано или поздно заканчивается — закончилась и наша. Тамбур мгновенно наполнился людьми, начавшими занимать выход из вагона еще за полчаса до прибытия на конечную станцию. Будто они думали, что не успеют выйти. Я же никуда не торопился — меня сами найдут. И встретят — в этом я был уверен. Взяв у бабульки адрес их магазина и клятвенно пообещав туда заглянуть, я едва ли не последним покинул вагон.

Усталая проводница нашла в себе силы пожелать мне доброго пути и скрылась внутри, отрезав меня от тепла. Ну а ледяной ветер сразу кинулся в атаку, решив, что я подходящая жертва. Но наткнувшись на невидимый барьер, обиженно кинул в меня снежинками и улетел на поиски более легкой добычи.