Его нежеланная графиня (СИ) - Усова Василиса

Оказавшись за пределами казарменных стен, Лайон некоторое время стоял, вдыхая прохладный вечерний воздух. Чувство собственного бессилия отдавалось во рту противной горечью.

Может, вместо бессмысленных разговоров стоило просто вызвать Арельса на дуэль? Парень запустил пальцы в светлые волосы, будто это могло помочь собраться с мыслями. Конечно, дуэли запрещены, но время от времени они все же случаются. Только вот… шансов выстоять против хорошо подготовленного воина у него практически нет.

Лайон трезво оценивал свои силы. И хорошо понимал, что скорее всего граф Арельс убил бы его без особых усилий.

А с того света едва ли получится помочь сестре.

Поэтому, увы, дуэль — не лучший выход. Куда разумнее было бы подать жалобу королю. И надеяться, что с графом хотя бы проведут беседу. Однако для подобного шага нужно согласие, которое Алесия наотрез отказалась давать. Взбрело же ей в голову выгораживать супруга.

Или она боится, что станет еще хуже? Лайон пнул случайно попавший под ногу камень. Не исключено.

Что ж, в таком случае остается только один выход. Надо отправить своего человека в Арельсхолм. Пусть наймется туда на службу и информирует обо всем, что происходит в замке. И если Арельс снова будет жестоко обращаться с женой, то придется устроить ему визит всех ближайших соседей. В самый неудобный для графа момент.

Как? Была у парня одна идея. Жаль только, что использовать ее можно будет всего раз.

В столичном доме Арельсов следующие дни особым разнообразием не отличались. Слуги занимались хозяйством. Лианна заглядывала к мачехе по несколько раз на дню, желая поболтать о какой-нибудь ерунде. А сам граф Арельс уходил из дома рано утром и возвращался только к ужину. Из-за чего вечерние приемы пищи стали проходить в атмосфере мрачной отчужденности и тишине.

Алесия чувствовала себя птицей, запертой в клетке. Или каким-нибудь домашним хомячком, отгороженным от всего мира. Невозможность выйти из дома действовала угнетающе. Однако попыток поговорить с мужем девушка больше не предпринимала.

Граф тоже предпочитал ее не замечать. Хотя Алес в глубине души ждала, что супруг все же прокомментирует ее траты. Увы. Либо потраченная сумма не показалась Арельсу значимой, либо же, он просто пока ничего не знал.

Впрочем, один разговор между ними все же состоялся. Где-то через пару дней, после того, как принесли злополучное письмо.

Граф только-только собирался уходить. А Алесия, встав, как обычно, с первыми лучами солнца, выбрала неудачный момент, чтобы спуститься в холл. Столкновение у лестницы было неожиданным для обоих. И не вызвало особой радости ни у одной из сторон.

— Ваше сиятельство?

— Графиня!

И тишина секунд на пять. Первым заговорил Нортман.

— Что вы здесь забыли в столь ранний час?

Претензия была настолько неожиданной, что Алес даже в первую секунду растерялась.

— А разве я должна просыпаться в строго определенное время? Что ж. Буду знать.

Решив, что на этом разговор окончен, она попыталась пройти к лестнице. Но мужчина преградил ей путь, положив руку на перила.

— Леди обычно не встают с рассветом. Если только в этом нет какой-то нужды. — подозрительности в его взгляде хватило бы на десятерых. — Вы пытались незаметно улизнуть из дома?

Алесия подняла глаза к потолку. Ага. Хотела прошвырнуться по городу и уточнить список оставшихся в живых любовников. Но вслух этого явно не стоило говорить.

— Как вы верно заметили, граф, встать так рано меня заставила нужда. — огрызнулась она, даже не пытаясь быть любезной.

— И какая же?

— Вам в физиологических подробностях?

Девушка посмотрела супругу в глаза. Тот, на миг опешив, даже убрал руку. Не ожидал, видимо, от изысканной леди подобной откровенности. А ведь мог включить мозг и додуматься, что ночные горшки обычно базируются в спальнях.

— Эм…

— Или вы и это хотите мне запретить?

Нортман поморщился, на миг почувствовав себя дураком. Весьма неприятное чувство.

— Ну что вы, графиня. На ваши природные потребности я не посягаю. — бросил он сквозь зубы.

— Какая удивительная щедрость с вашей стороны. — прижав руку к груди, она насмешливо поклонилась. — Премного благодарна.

На этот раз, граф не сделал попытки ее остановить. Шагнув на лестницу, Алесия улыбнулась. И тут ей в спину прилетело еще одно замечание:

— Что же касается других ваших, кхм, потребностей… Хочу сообщить, что виконта Сомертона вы больше не увидите. Никогда.

Алес остановилась. Выдохнула. И обернулась с самым невозмутимым выражением лица, на какое только была способна.

— Вы гарантируете?

— Что?

— Вы гарантируете, что этот человек и правда не станет больше докучать мне своим навязчивым вниманием, глупыми записками и как-либо еще? Что ж, рада, что вы хотя бы на это способны.

Кажется, ей второй раз удалось ввести Арельса в замешательство. Тот моргнул. Прочистил горло. А потом произнес банальнейшую из фраз.

— На что?

— Способны защитить меня от чужих посягательств. Уж не знаю, что там себе вообразил виконт, но повода я ему точно не давала.

Нортман пристально вгляделся в лицо жены, пытаясь понять, насколько правдивы ее слова.

— И вам даже не интересна его дальнейшая судьба?

Алес помедлила. Вообще-то, было интересно. И хотелось верить, что парень, несмотря на свое скотское поведение остался жив. Пусть лучше его маленькие бумеранги кармы подпинывают каждый день. Но в то же время, не стоило показывать заинтересованности, которую супруг, по всей видимости, от нее ждет.

— Если честно, то нет. Однако вижу, что вам очень хочется рассказать. Поэтому можете поделиться… Вы его убили?

— Если бы я его убил, то в свете многие начали бы доискиваться до причин. А мне не нужны скандалы, связанные с моей семьей. — хмуро отозвался мужчина, уже жалея, что начал этот разговор. — Я лишь убедил графа Сомертона, отправить сына в одну из самых дальних провинций. Но если виконт появится в столице, ему несдобровать.

— Ммм… Что ж, теперь, когда вы облегчили душу, я могу уйти? Или желаете еще что-нибудь рассказать о судьбе не интересующих меня людей?

Алесия посмотрела на мужа сверху вниз. Однако тот лишь махнул рукой, будто отгоняя назойливую мушку, и отвернулся.

Больше им не о чем было говорить.

И все же, вынужденная изоляция серьезно действовала на нервы. Не зная, куда себя деть, девушка попыталась вновь сосредоточиться на записях. Но ничего дельного на ум не приходило. К тому же, у нее скопился уже целый чемодан заметок. Только какой в них смысл, если под рукой нет ни одного мастера?

А для того, чтобы мастерить самой, нужны материалы. И минимальный набор инструментов.

Так ничего и не написав, Алесия отложила кисть и встала из-за стола. Сделав круг по комнате, она остановилась у окна и некоторое время смотрела на поблекшие деревья и кусты. Еще не желтые, но уже готовые к увяданию.

Так странно думать, что всего год назад она жила одной целью — отомстить барону Кьярти. И хорошо знала, как это сделать. А сейчас… да, она тоже знает, чего хочет. Но нет ни малейших идей, как приблизиться к желаемому даже на шаг.

Словно бьешься даже не в закрытую дверь, а в каменную стену. Изоляция. Зависимость. Навязанный муж. И чтобы избавиться от первого, надо как-то поладить с последним. А чтобы отделаться от последнего, надо придумать, что сделать со вторым.

Девушка коснулась лбом холодного стекла. Знала бы, чем обернется ее месть Карису, плюнула бы на все и лучше занялась бы чем-нибудь другим. Производством халвы, например. Или дрессировкой воробьев. Может, не только голуби способны к переносу писем?

Она вновь скользнула взглядом по пустынной улице.

Жаль, конечно, что нельзя своих голубей взять в Арельсхолм. Но слишком уж велик риск, что граф, если узнает об их предназначении, сразу же свернет птицам шеи. С него станется.