Ворон, который меня пленил (СИ) - Началова Екатерина

Нет, сейчас он об этом уже не мечтал. То доля поживших стариков. Его предназначение иное, иначе зачем эти перья.

Рейтор расправил руку над огнем, и тот выпрямился, пытаясь достать до кожи. Намеренно позволив пламени лизнуть пальцы, Рейтор стерпел боль.

Отец прилетел через час.

Пробравшись в комнату, он обратился, сдержанно кивнул сыну. Объятия между ними были не приняты, как и длинные речи.

— Как? — коротко спросил отец, усаживаясь за стол.

— Порядок, — коротко ответил сын, не поднимаясь.

Они молча посмотрели на огонь, одновременно выдерживая паузу. Лорд Наяр был еще не стар, хотя по глубоких морщинах на лбу и под глазами можно было прочесть, что ему не раз приходилось проходить через испытания. Высокий, подтянутый, спокойный, он показывал эмоции не часто — только если случалось нечто действительно важное. Отца Рейтор уважал. В детстве он часами наблюдал за ним, пытаясь уловить каждое движение, решение, вздох, слово — и повторить. Равнялся на него, стремился быть похожим — не только внешне, но и внутренне.

Все без толку. Никогда не получалось. Рейтор знал, что не такой, что хуже. Он — что-то вроде сорняка, выросшим под плодовым деревом. Дурная кровь, разбавившая чистую черную…

Они не виделись около месяца — с тех пор, как Рейтор попросил дать ему время подумать. По правилам, проявившийся всеведущий должен был представиться Совету. Формально нарушения не было: как всеведущий Рейтор представился главе Совета, которым по совместительству был отец. Больше о его Силе не знал никто, даже мама.

— У Драконов новый сбор по весне, — Рейтор начал говорить в тишину. — Будешь предлагать им пересмотреть договор?

Наяр сдержанно кивнул.

— Разумеется.

После Черного года, когда вскрылись тайны Воронов, Драконы вырезали не меньше половины всеведущих и ведающих. После был подписан договор. В обмен на мир и сотрудничество, Вороны обязались регистрировать одаренных Воронов у Драконов. В течение года каждый из одаренных клялся кровью, что не будет применять Силу вне рода без специального разрешения. Двадцать два года назад уступки казались логичными и справедливыми: Драконы обезопасили себя и остальные роды от управляющих возможностей Воронов; Вороны согласились, что это справедливо. Годы спустя договор стал тяготить род. Случай с Даруном стал не первым. В сложных ситуациях Вороны оказались буквально беззащитны. Единственное, на что они могли рассчитывать — собственные крылья. Остальные возможности были купированы, погребены под необходимостью спросить разрешения перед любым действием. Совет Воронов не единожды предлагал Драконам пересмотреть договор, но год за годом получал отказы — Драконы больше не желали рисковать.

— Думаешь, на этот раз согласятся? — саркастично задал Рейтор новый наводящий вопрос.

Драконы отказывали одиннадцать раз на протяжении одиннадцати лет. Как и Наяр, Рейтор понимал, что вряд ли двенадцатый станет особенным.

— Чего ты хочешь, Рей? — наконец, спросил отец.

— Поспособствовать тому, чтобы они приняли договор, — вложив в слово «поспособствовать» максимальное количество нажима, Рейтор прозрачно и прямо посмотрел на отца.

Вот он, момент истины. Что скажет отец, глава Совета?

Нажим на него никакого впечатления не произвел.

— Уточни, что ты хочешь сделать, — спокойно произнес Наяр. Видя, что отец прекрасно его понял, но не подал виду, Рейтор вспыхнул.

— Хочу сделать коррекцию каждого из восьми Драконов Совета, чтобы обеспечить принятие поправок к договору и дать возможность всеведущим и ведающим применять Силу. На благо рода, — отрапортовал Рейтор, начиная кипеть.

Лорд Наяр посмотрел на сына скептически.

— Это все?

— Все.

— Предлагаю тебе немедленно полететь проветриться, — медленно и очень серьезно произнес Наяр. — Можешь искупаться, вода подходящей температуры. Чтобы я об этом больше не слышал. А ты — даже не думай. На этом все.

Рейтор растянул губы в злой улыбке. Он знал, что так будет, знал ведь, что он для отца — до сих пор только мальчишка… В груди разрастался ком обиды, смешанной с опоясывающим гневом.

— Что тебе не нравится в моем предложении? — процедил Рейтор.

Наяр поднял брови.

— А как ты думаешь? — ответил он в тон. — Мне не нравится примерно все — от начала и до конца. Ты планируешь напасть на Драконов.

— Да.

— На восемь опытных драконов, каждый из которых носит амулет. А ты — один.

— Я был у Гнесия. Я подчинил его.

— Охо-хо. Не сравнивай старика с…

— …с восемью стариками?

— С восемью опытными Драконами. Кстати, такие действия незаконны. Я не разрешаю.

— Формально я не давал клятвы. Кстати, с чего ты взял, что я спрашиваю разрешения?

— Ты понимаешь, о чем я. Это нападение. Оно карается так же, как и нарушение клятвы. Рей, очнись.

Они уже стояли в двух шагах друг от друга, но как будто по разным сторонам толстой звуконепроницаемой стены.

— Сам очнись, — заговорил Рейтор сквозь зубы. — Они никогда не согласятся. Будут отвергать правки и смотреть, как мы дохнем. А мы — будем дохнуть! Как Дарун. Один за другим. Такие милые послушные воронята, которых все любят и жалеют — уже после смерти! У тебе есть я. Обо мне никто не знает. Почему ты не хочешь пользоваться преимуществом?

Глаза отца становились все чернее.

— Несчастные случаи бывают и с договором, и без. Кто-то умирает, кто-то рождается — так всегда. Когда тебя поймают, пострадаешь не только ты. Не думал, как ответные меры могут повлиять на род? А ты подумай. Подумай, что будет с твоей матерью, с сестрой. О себе я уж не говорю. Ты не думал? Ты вообще пользуешься мозгом?

— Меня не поймают, — прошипел Рейтор и рванул ворот мундира. Затем стянул перчатку, бросил ее в огонь и продемонстрировал черную пятерню. — Я переиграю сколько потребуется раз.

На каждом пальце Рейтора красовалось по перу. Пять перьев, пять возможностей увидеть каждую свою смерть, пять шансов ее избежать. Даже у отца было всего одно перо.

Огонь жадно лизал ткань подаренной перчатки.

Дорожка перьев молодого Ворона покрывала шею, чернела на затылке под волосами — сильнейшая возможность управлять. От матери Рейтору досталась еще и невосприимчивость к приказам. Он сочетал все то, чего боялись Драконы и остальные великородные: управляющий всеведущий, которого практически невозможно убить. Такого Ворона еще не рождалось.

— А. Умирать! — Наяр окончательно сбросил невозмутимость. Его лицо исказилось. — Думаешь это легко? Неудачная попытка — смерть. Еще одна — снова смерть. Это не игрушки. Умри хотя бы раз, глупый птенец! А потом говори!

Внутри Рейтора словно взорвалась бомба. Кровь прилила к лицу, обжигая щёки, а кулаки непроизвольно сжались до хруста в костяшках. Он чувствовал, как ярость поднимается из грудной клетки, вырываясь наружу словно лава из проснувшегося вулкана. Выхватив из-под рукава длинный тонкий нож, Рейтор шагнул к отцу. Тот отпрянул, но Рейтор успел перехватить. Вложил в отцовскую руку нож, направляя острием на себя, зажал своей, и в то же мгновение, не позволяя отцу отступить, всей тяжестью надвинулся на острие.

Боль пришла как оглушительно громкий звук, закрывший все остальные звуки. Последнее, что Рейтор увидел, были расширенные глаза отца, в которых зеркалом отразился его ужас.

Потом темнота.

…

Комната, пропитанная запахом скалы и пепла, будто застыла. Огненные тени, дрожали, повиснув на стене, и уже не шевелились, боясь двинуться. Только мужское дыхание, прерывистое и шумное, нарушало тишину. Рейтор стоял, впившись ногтями в ладони, но не замечал этого. Его тень, искаженная неровным светом, тянулась к отцу, будто пытаясь поглотить его.

— Умри хотя бы раз, глупый птенец! — голос Наяра прозвучал скрипом ржавых петель. Его руки тоже сжались в кулаки, но не для удара — он словно пытался удержать ими себя. — А потом говори!

Каблук шаркнул о каменный пол — Рейтор шагнул навстречу.

— Уже! — Он резко поднял руку, указав на висок, где под кожей пульсировала синеватая жилка. — Только что сдох и вернулся обратно. Могу еще четыре раза. Смотри!