Железная маска (сборник) - Готье Теофиль

– Это кавалер д’Асти, – невозмутимо солгала королева. Незнакомец при этом молча поклонился герцогу.

– Следуйте за мной, – сказал Франсуа. – Но осторожнее: здесь ступени!

Екатерина Медичи негромко рассмеялась.

– Полно, сын мой, – проговорила она. – В этом замке я и с завязанными глазами найду дорогу куда угодно. Я прожила здесь несколько лет вместе с твоим отцом еще в ту пору, когда он был, как и ты теперь, герцогом Анжуйским!.. А скажи-ка, что ныне находится в кабинете твоего покойного отца?

– Теперь там мой кабинет!

– Превосходно. А кто занимает помещение над твоим кабинетом?

– Там никого нет. Не терплю чужих шагов над головой!

– Еще лучше! Тогда проводи меня и моего спутника в тот покой, что наверху.

Герцог задвинул засов на двери потерны и двинулся вперед. За ним уверенно следовали королева-мать и незнакомец. Миновав галерею и одолев винтовую лестницу, все трое остановились у дверей верхнего покоя.

Екатерина Медичи спросила:

– Я полагаю, герцог де Гиз сейчас у тебя в кабинете?

– Нет, но он должен вскоре явиться туда, чтобы решить вопросы, связанные с королем Наварры. Впрочем, не исключаю, что он уже там…

– Тогда отправляйся к нему, Франсуа!

– А вы намерены остаться здесь? – удивился герцог.

– Именно так.

– Без свечей и лампы?

– Да.

– Когда мне вернуться за вами?

– Как только услышишь три удара в потолок своего кабинета.

– Пусть будет по-вашему, матушка!

Герцог поспешно удалился, а Екатерина с незнакомцем вошли в покой, который и в самом деле выглядел нежилым. Королева велела спутнику сесть в кресло у входа, а сама на цыпочках прокралась к стене напротив двери и нащупала скрытую пружину. Как только она ее нажала, послышался негромкий щелчок и из отверстия, открывшегося в стене, вырвался луч света.

– Что это? – в недоумении спросил незнакомец.

– Иди сюда, и увидишь! Но очень осторожно! – ответила Екатерина.

Незнакомец подкрался к освещенному отверстию и обнаружил, что в нем находится какая-то сверкающая пластина, расположенная под углом к вертикали.

– Это старое изобретение, которое наверняка тебе известно, – сказала королева. – В потолке нижнего кабинета также имеется отверстие, в глубине которого закреплено под таким же углом зеркало из полированной стали. В нем отражается все помещение. Система дополнительных зеркал передает это изображение сюда. С помощью этого устройства можно видеть, а заодно и слышать все, что происходит внизу. Взгляни-ка получше!

Человек в маске приник к отверстию.

– Действительно! – воскликнул он.

– Что там происходит?

– Перед письменным столом сидит какой-то мужчина; я не вижу его лица. Он раздраженно перелистывает книгу.

– Это герцог де Гиз. Он один?

– Пока да. Но вот дверь отворяется… Входит герцог Франсуа!

– Хорошо! Теперь уступи место мне!

Королева приблизила глаза к полированной пластине. Оба герцога безмолвно раскланялись. И тут же в глубине помещения отворилась еще одна дверь и в кабинет вошла дама. Екатерина тотчас узнала Анну Лотарингскую.

– Ну и ну! – тихонько пробормотала королева-мать. – Если в это дело вмешалась наша очаровательная герцогиня, то положение хуже некуда… Нельзя пропустить ни слова из их беседы!

Пожилая женщина приникла к отверстию, обратившись в слух.

– Итак, любезный кузен, – входя, проговорила Анна Лотарингская, – позвольте мне подвести краткий итог сложившейся ситуации!

– Прошу вас, кузина! – учтиво ответил Франсуа.

– Король Наварры в наших руках…

– Несомненно. И я готов поручиться, что стены его темницы буквально несокрушимы. Оттуда ему не выбраться без чьей-либо помощи!

– Недурно. Но главное в том, что короля доставили в Анжер глубокой ночью, его никто не видел, кроме нас, и никому не известно, что он здесь. За видама де Панестер я ручаюсь – болтать впустую он не станет. Таким образом, можно считать, что захват Генриха Наваррского осуществлен в полной тайне.

– Почему именно это обстоятельство вы сочли самым важным?

– Это дает нам огромное преимущество, кузен. Католическая вера, герцогство Лотарингское и Французское королевство не имеют врага злейшего, чем он. Его смерть будет повсюду воспринята с глубоким удовлетворением. Но если мы казним его без суда, вся Европа возмутится и даже король Франции будет вынужден привлечь нас к ответу. Но ведь у нас нет необходимости оповещать об этом всех и каждого, верно? Я полагаю, что в Анжерском замке наверняка отыщется какой-нибудь древний каменный мешок, в котором смрад, сырость и мрак быстро избавят узника от тягот земной жизни?

– Хм… если поискать как следует… – пожал плечами Франсуа.

Анна ответила ему ослепительной улыбкой.

– Я вижу, мы с вами найдем общий язык, ваше высочество, – заметила она.

– В зависимости от обстоятельств, – невозмутимо парировал герцог.

Эти слова заставили Анну Лотарингскую умолкнуть. Она быстро взглянула на собеседника, ожидая пояснений. Но Франсуа был истинным сыном Екатерины Медичи. В его жилах струилась итальянская кровь, а его принципы были целиком позаимствованы у гениального политического хамелеона Макиавелли.

– Вы все предусмотрели, любезная кузина, – начал он, – но почему-то избегаете касаться одного обстоятельства. А оно весьма важно: Генрих де Бурбон, король Наварры, после меня имеет наиболее весомые права на корону Франции…

– Мы с ним в совершенно равном положении! – торопливо вставил Генрих де Гиз.

– Прошу простить меня, герцог, но он на ступень ближе к трону! У моего царствующего брата нет и не предвидится прямых наследников. Следовательно, если он отойдет к Господу, я…

– Корона будет принадлежать вам, кузен!

– Я бы не взялся это утверждать. Ведь жизнь человека порой зависит от сущих пустяков. Случайная пуля на охоте, острие кинжала, неловкое падение с лошади или крупинка хитроумного яда – и человека нет!

При этих словах Генрих Гиз невольно взглянул на сестру.

– Поэтому, – продолжал герцог Анжуйский, – я хочу, чтобы вы, кузен и кузина, внимательно меня выслушали. Вы захватили наваррского короля… неплохой политический ход, но вы упустили из виду кое-что другое, и это серьезная ошибка…

– Что вы имеете в виду?

– То, что вы доставили его в Анжер, а не в Нанси! Там его судьба была бы всецело в ваших руках и вы могли бы поступить с Генрихом, как заблагорассудится, не считаясь ни с чем…

– Насколько я понимаю, – с возрастающим раздражением процедил де Гиз, – вы говорите о том, что здесь мы не вправе распорядиться судьбой нашего пленника?

– Именно это я и хотел подчеркнуть. Здесь дальнейшая судьба короля Наварры в первую очередь зависит от меня.

– То есть ошибка в том, что мы доверились вам?

– Повторюсь: все зависит от обстоятельств… Ведь если я помогу вам избавиться от наваррского короля, то этим самым решу ваши проблемы, но не свои. Я всего лишь подниму вас, герцог, на следующую ступень на пути к трону!

– Все это пустые формальности. Ведь сейчас даже речи нет о том, что кто-либо из нас станет царствовать!

– Хм… Кто знает, кто знает…

– Вам, ваше высочество, нет и тридцати, а нашему королю всего тридцать два!

– И я, и Генрих III – люди, а значит, мы оба смертны!

При этих словах герцог де Гиз снова обменялся взглядами с Анной Лотарингской. И надо отметить, что в этих взглядах скрывалась целая политическая программа.

– Любезный кузен, – начала герцогиня Монпансье, – мы предвидели такую реакцию с вашей стороны! Но теперь окажите любезность и выслушайте нашу позицию по этому вопросу. Видите ли, Варфоломеевская ночь оказалась всего лишь прологом к ожесточенной схватке католичества с еретиками-протестантами. Ныне эта борьба временно приостановилась, ибо у Священной лиги нет вдохновенного, энергичного и одаренного вождя. Нынешний король Франции, увы, стать таким вождем никогда не сможет. Он слишком порочен и изнежен, чтобы решать такие масштабные задачи, к тому же его престиж основательно подорван. У нас есть сведения, что Папа Римский вынашивает намерение отлучить нашего государя от Церкви. Если это случится, народ Франции отвернется от Генриха де Валуа и изберет другого короля. Но, хвала Всевышнему, в таких обстоятельствах народ не обладает правом свободного выбора, а избирает то лицо, на которое укажет святейший престол. Учитывая, что для Папы особо важны интересы Лотарингского дома, королем станет тот, на кого укажет ему наше семейство.