Ознакомительная версия. Доступно 41 страниц из 205
Не успел Сойманов отряхнуться от земли, как раздался новый взрыв. Сквозь дым, грохот, удушливый запах шимозы послышались душераздирающие крики из-под обрушивающегося блиндажа:
- Помо-ги-те!
Сойманов попытался отдать распоряжение, но новый снаряд попал в то же место. Крики прекратились. Из-под земли доносились только глухие стоны, но скоро и они смолкли.
- Помяни, господи, в царствии твоем новопреставленных рабов, - набожно перекрестились стрелки.
- Японцы идут, видимо-невидимо, - доложил матрос.
Сойманов шагнул к брустверу. Молодой, безусый японец торопливо водружал желтое знамя с красным кругом. Уже на самом гребне раздавались победные крики "банзай". Немногие уцелевшие стрелки и матросы, крепко зажав в руках винтовки, принимали на штыки прыгающих сверху японцев. На редуте завязалась рукопашная схватка. И вдруг сзади грянуло могучее "ура". Снизу бежала десантная рота с "Севастополя". Впереди возвышалась могучая фигура Борейко.
Грозной лавиной они ворвались на редут, смяли и опрокинули врага, сорвали флаги и, преследуя японцев, кинулись вниз по горе.
Двадцатая за день атака была отбита.
- Крепко подрались, - проговорил Борейко, оглядываясь вокруг.
Поручик осмотрел свою порванную в нескольких местах шинель, винтовку, забрызганную кровью.
- Ты цел? - спросил он у Сойманова, сидевшего невдалеке на развалинах командирского блиндажа.
- Оглушило при взрыве бомбочки. В левом ухе звенит и посейчас. Ты, Боря, очень хорошо сделал, что придел к нам подмогу, иначе нам бы несдобровать.
Кто командовал "севастопольцами"?
- Андрюша Акинфиев. А вот и он.
Акинфиев, все еще разгоряченный, подошел к друзьям.
- Никак не предполагал, что мне придется покинуть тихое житие на Ляотешане и идти спасать Высокую.
Офицеры внимательно осмотрели друг друга.
- Три мушкетера, - усмехнулся Сойманов. - Вот уже скоро год, как мы сражаемся бок о бок на суше и на море.
- Нет уже Жоржа Дукельского, надолго выбыл из строя Сережа Звонарев.
Теперь очередь кого-нибудь из нас... - проговорил Акинфиев.
- Не каркай, Андрюша, - добродушно отозвался Борейко. - Что будет посмотрим, а теперь выпить бы чего-нибудь, а то совсем пересохло горло. Эй, Блохин! Где ты, черт рябой?
- Я здесь, вашбродь! - бодро отозвался солдат.
На лице его светилась блаженная улыбка. В каждой руке поблескивали небольшие бутылки с коньяком. Было видно, что он уже успел глотнуть.
- Не желаете ли попробовать, вашбродь? - предложил Блохин, протягивая поручику бутылку. - Трофейная!..
Борейко вмиг отправил себе в рот добрую половину содержимого бутылки.
Крякнув от удовольствия, он предложил остатки коньяка морякам. Закусили японскими галетами.
- Заправились, теперь можно и дальше воевать. Поскольку я старший в чине, значит, я и являюсь комендантом горы, - объявил Борейко. - Ты, Павлик, будешь оборонять левую вершину, а ты, Андрюша, - правую. Я останусь посредине в седловинке.
Моряки откозыряли и направились по своим местам.
Поручик в сопровождении Блохина направился в небольшую ложбинку между двумя вершинами Высокой. В этом районе не было даже простых окопов и шел только сильно разрушенный ход сообщения, соединяющий обе вершины горы.
Борейко осмотрелся. Внизу виднелся японский окоп, опоясывающий гору полукругом. От него в тыл тянулись ходы сообщения.
- Как ты думаешь, Филя, возьмут Высокую или нет?
- Смотря кто ее будет защищать. Ежели мы с вами, то вовек японцам ее не видать, - усмехнулся Блохин.
Заметив на вершине Высокой фигуру Борейко, японцы открыли ружейный и пулеметный огонь.
Вскоре Борейко и Блохин дошли до разбитой батареи.
Установленные на горе орудия еще в сентябре были приведены в негодность осадной артиллерией, "о изуродованные до неузнаваемости пушки оставались на прежних местах. Недавно в этом районе происходила рукопашная схватка, и около орудий оставалось лежать большое количество трупов, застывших в том положении, в котором их застала смерть. Один японец стоял на колене, опираясь правой рукой на ружье, голова свесилась вниз, как от усталости.
Рядом матрос, вцепился японцу в горло, а у самого в животе торчал японский штык.
Вечером на вершине появился стрелковый капитан Солоникио, назначенный комендантом горы. С ним прибыла на смену морякам пехота. Акинфиев пригласил Сойманова и Борейко к себе в Новый город. Обед подавал денщик-матрос. Друзья вспоминали минувшие дни. Андрюша нетерпеливо поглядывал на часы.
- Когда же наконец вернется Надя? - нервничал он.
- Бедный Сережа страшно слаб, не может даже повернуться на бок. Он кланяется тебе, Андрюша, справлялся о твоем здоровье. Ты знаешь, скоро его свадьба с Варей, - проговорила вошедшая Акинфиева.
После обеда офицеры отправились в штаб Ирмана, расположенный в одной из казарм Нового города. Там они застали Кондратенко, Белого и Третьякова. Шло совещание о мерах обороны Высокой. Кондратенко сидел в конце стола и, как всегда, молчаливо слушал других, быстро делая заметки в записной книжке.
Ирман говорил долго и путано, убеждая не сдавать Высокую, против чего никто не возражал. Третьяков жаловался на крайнюю усталость солдат, просил их сменить, а также прислать подкреплений. Присутствовавшие тут же стрелковые офицеры указывали, что солдат надо прежде всего накормить, так как они не ели уже больше суток. - Во-первых, там нужна походная кухня с горячей похлебкой, а затем уже бомбочки и патроны и, наконец, теплая одежда, - в один голос заявляли они.
- А вам, морякам, что нужно? - обратился к вошедшим генерал.
- Приказ, когда и куда выступать, - бойко ответил Сойманов.
- Неплохой ответ. Как у вас с пищей и теплой одеждой?
- Управление порта нас вполне обеспечило и тем и другим. Матросы получают по полбанки мясных консервов в день на человека и имеют теплую одежду. Борщ готовится в морских казармах и подвозится к самым позициям.
- Поскольку флот больше заинтересован в судьбе Высокой, то пусть он ее и защищает, - заметил один из стрелковых офицеров.
- Совершенно не правильное мнение. Во время осады крепости моряки четыре месяца рука об руку со стрелками и артиллеристами мужественно сражались на фортах и укреплениях крепости. А в дальнейшем ходе осады весьма важно, в чьих руках будет находиться Высокая, - отозвался Белый.
