Посох двуликого Януса - Маринина Александра Борисовна

Муратов некоторое время молча смотрел на него, пытаясь не выдать презрения, которое он с самого начала испытывал к этому писательскому сыночку. Никогда, ни за какие коврижки не стал бы он иметь дела с Егором Стражалковским, если бы не… обстоятельства. И потребности. Он точно знал, что дело не в бизнесе Егора, на который ему якобы необходимы дополнительные финансовые вливания. Дело в долгах, в которых Стражалковский увяз по уши и которые нужно было возвращать, пока не стало хуже. Сам Егор о долгах не обмолвился ни разу, строил из себя крутого воротилу с временными трудностями, но Муратов знал о нем все. Однако же вовсе не собирался демонстрировать свою осведомленность. Пусть Егор живет в своей картине мира, в которой он – умный, сильный и ловкий, может заставить людей плясать под свою дудку и всегда получать требуемый результат. Пусть тешит себя иллюзиями.

А Кристина, единокровная старшая сестра Егора, – вовсе не жаба. Муратов не был знаком с ней лично, но справочки навел. Деловая женщина, очень богатая, она в свои семьдесят лет не собиралась уходить от руководства бизнесом, которым владела вместе с мужем, и возглавляла совет директоров. Деньги, которые ей причитались от продаж книги Федора Стражалковского, действительно были совсем небольшими в сравнении с масштабами ее собственных доходов, это правда, и Кристина легко могла бы отказаться от них в пользу других наследников. Но не отказывалась. И вовсе не потому, что она скряга. Для нее это вопрос принципа. Поговорив со многими людьми, давно знавшими Кристину, Муратов пришел к выводу, что она люто ненавидит всех членов новой семьи своего отца. Ненавидит до сих пор, хотя Федор развелся с ее матерью полвека назад. Развелся ради того, чтобы жениться на молоденькой девчонке, ровеснице самой Кристины. Что ж, ненависть – чувство сильное. И иногда бывает очень долговечным, хотя и иррациональным.

Но Муратов не верил в долговечные чувства. Наверняка Кристина ненавидит Стражалковских просто по привычке, от которой не хочет отказываться, чтобы в собственных глазах не выглядеть мягкотелой и слабодушной. Если ее нормально попросить, она пойдет навстречу. Тем более речь пойдет не о деньгах, а о помощи другого рода. Собирая сведения о Кристине, Тимофей выяснил, что она много лет поддерживает отношения с крупным чиновником, который одним движением бровей может повлиять на тех, от кого зависит принятие решений об использовании Тоннеля. Отношения эти сейчас называются «теплыми дружескими», но еще несколько лет назад они были «близкими и интимными», и длилось это чуть ли не полтора десятка лет. И чиновник этот, между прочим, был существенно моложе Кристины, что не мешало ему преданно и пылко любить ее. «Наверное, тоже по привычке», – со свойственным ему цинизмом подумал Муратов.

– Егор, дорогой мой, у твоей сестры есть выходы на самый верх, – он сделал выразительный жест рукой в сторону потолка. – Она сможет договориться, если ты попросишь. Только будь любезен, засунь свой гонор в задницу, веди себя нормально.

Егор нахмурился, губы искривились в гримасе одновременно презрения и негодования.

– То есть я должен перед ней лебезить? Умолять и кланяться? Ты так себе это представляешь?

– Ну, не мне тебя учить, – улыбнулся Муратов. – Ты лучше всех умеешь манипулировать людьми и разговаривать с ними так, чтобы они с радостью побежали исполнять то, что ты пожелаешь.

Вот так, горькую пилюльку нужно обильно полить сладким сиропом, чтобы строптивый Егор ее проглотил.

И он-таки проглотил.

Сука! Старая сука! Нет, ну какая же гадина эта его сестрица Кристина!

Егор в ярости сорвал с лица визор и швырнул на диван. Он рассчитывал на долгий разговор по видеосвязи, предварительно написал Кристине сообщение, мол, есть необходимость пообщаться, согласовал с ней время, поставил будильник на пять утра, чтобы в половине шестого Кристина увидела его в своем визоре ухоженным, выбритым и с чистыми волосами. Он должен выглядеть сытым и благополучным. Сестра живет в Приморье, где у нее основное производство, разница во времени – восемь часов, и то время, которое она выбрала, оказалось для Егора ранним утром. Но он решил, что тактически грамотным будет не возражать.

Ранний подъем дался тяжело, Егор привык ложиться далеко за полночь и просыпаться не раньше десяти. Но он превозмог себя, даже холодный душ принял для бодрости и цвета лица. И все ради чего? Ради того, чтобы услышать:

– Если у тебя деловой разговор, то тебе придется приехать. По видеосвязи я ни в чем не могу быть уверена, – твердо произнесла Кристина. – Хакеры, фейки и прочая фигня, сам понимаешь.

Он пытался настаивать, но безуспешно: сестра стояла на своем, и Егору показалось, что она испытывала удовольствие, вынуждая его менять планы и заставляя делать то, чего он делать совершенно не хотел.

Кристину он не видел много лет, в последний раз – в 2073 году, когда закрывали наконец наследственное дело, с которым возились целый год. Семнадцать лет прошло! Когда умер отец, Егору еще не исполнилось девятнадцати, и он с изумлением смотрел на женщину – ровесницу своей матери, которую впервые в жизни увидел в кабинете нотариуса. Это его сестра? Это дочка его папы? Какая она старая!

Но эта тетка имела право на долю во всем, что оставалось от имущества отца после вычета обязательной вдовьей доли. Часть загородного дома, часть земельного участка, часть городской квартиры, часть накоплений и вкладов, часть каждой из четырех машин (самого отца, его жены и обоих детей). Писатель Стражалковский обеспечил средствами передвижения всех членов своей семьи, но все автомобили почему-то записывал на себя, так что теперь они считались его имуществом, подлежащим разделу. Продавать ничего не стали, отдали Кристине ее долю деньгами, после чего банковские счета покойного оказались сильно отощавшими. Егор хорошо помнил, как его мать пыталась договориться с Кристиной, мол, у вас с мужем такой мощный бизнес, что вам эти жалкие гроши, ты из-за этого постоянно прилетаешь сюда, тратишь время и силы, напиши отказ от наследства и вздохни свободно. Ему было больно и стыдно каждый раз, когда он ловил снисходительный и полный яда взгляд Кристины, которым она смотрела на вдову своего отца. Кристина молча выслушивала излияния Альбины, сухо улыбалась и коротко отвечала: «Нет. Я останусь и доведу дело до конца. Пусть все будет как положено».

Как положено! Старая дрянь! Положено быть добрым и щедрым к семье, потерявшей кормильца, а не такой вот бессердечной сволочью.

Эльнара, как обычно, оставалась тогда равнодушной к семейным делам. Ей было двадцать пять, она только недавно вышла замуж и собиралась переезжать в Аргентину, где ее новоиспеченному супругу предложили интересную высокооплачиваемую работу. Финансовое положение матери и младшего брата ее ничуть не волновало.

– Чего вы так суетитесь? – говорила она. – Папина книга уже больше двадцати лет пользуется огромной популярностью, ее даже в бумаге до сих пор переиздают, и это притом, что рынок бумажной книги давно рушится с катастрофической скоростью. А уж про электронную версию и говорить нечего, каждый год миллионные выплаты. Вам на все хватит. Квартиры есть, дом за городом есть, участок огромный, что вам еще нужно-то? На роялти от книги вы сможете жить, ни в чем себе не отказывая.

В тот момент, восемнадцать лет назад, сразу после смерти отца, Егор готов был согласиться с сестрой. В самом деле, на отчисления можно будет прекрасно жить, нужно только немного подождать, пока оскудевшие счета снова нальются соком.

Больше десяти лет все шло как обычно, книгой Федора Стражалковского зачитывались, в Сети по-прежнему существовали группы фанатов, которые строили из себя великих сыщиков, подробно разбирали и анализировали каждый случай, описанный в «Забытых тайнах», и пытались разгадать загадку, оказавшуюся не по зубам полиции много десятилетий тому назад. Продюсеры приобретали у правообладателя права и делали видеопродукцию разного толка, как игровую, так и интерактивную. В общем, жизнь матери и сына Стражалковских шла своим чередом.