Оборотни Его Величества - Илларионова Алина

– И вам вечо?р добрый, коль не шутите, – густым басом степенно отозвался чернобородый мужчина, в данный момент намывающий пивные кружки. – Что, чуток не замело?

– К счастью, до вас добрались. – Дан подтолкнул Ирэн к столику возле окна.

Пока раздевались, подошла по-деревенски спелая блондинка в зеленой шапочке с забавными треугольными ушками, загнутыми наверх, и переднике с вышитыми яблонями. Еще два алых плода красовались как раз на самом пикантном участке корсета.

– Неудачно вы выбрали время для путешествий, – посочувствовала подавальщица вроде бы искренне.

– Значит, у вас поживем, местный фольклор послушаем. А потом вас в столице прославим.

– Так вы менестрель?!

– Все мы в душе немного поэты. Просто голодные и не согреты, – всерьез пошутил Дан.

– Тогда угощайтесь и согревайтесь! – подавальщица со смехом протянула меню.

Дан выбрал верную тактику. Ирэн уже поняла, что неверрийцы относятся к бардам с не меньшим уважением, чем скадарцы. А если певец собрался не только выступать, но и платить, так его еще и напоят за счет заведения. Две чарки горячего вина с травами уже достались в подарок. Винцо было ничего. Для захолустного городишки в самый раз.

– Ты чего опять морщишься? Муха в чарку попала? – недовольно спросил Дан. – Так давай я допью, если брезгуешь.

Ирэн оцепила чарку ладонями и залпом выпила, исподлобья глядя на ушастого. И чего он так взъелся из-за той дохи? Кэссиди всего лишь захотелось поторговаться. Нянюшка Лемма рассказывала, что удовольствие от процесса не сравнимо ни с чем. Сперва жуликоватый лавочник (а то, что все торговцы – жулики, неоспоримо) взвинтит цену раза в три. В ответ клиент должен хорошенько с ним разругаться, убеждая, что лишь по доброте душевной готов отдать за эту трухлятину (или дохлятину, ветошь) в четыре раза меньше. Потом будет шум, споры до покраснения, хлопанье по рукам до посинения, и снова – спор. Главное правило: хоть медяшку, но выторговать надо обязательно.

Пока Ирэн согревалась и осматривалась, Дан успел снять комнату, отнести туда вещи и заплатить половину за ночь. Почему-то парень очень удивился, когда получил кошель в полное распоряжение. Но расплачиваться должен мужчина – так учила нянюшка. Иначе примут за одну из тех, кто каждый месяц «покупает» себе симпатичного фаворита. И нередко очередная игрушка хладнокровно травит благодетельницу.

Вернулся Дан с тарелкой серого малоаппетитного студня и, потерев руки, стал мазать хлеб резко пахнущей кашицей.

– Что это такое?

– Холодец с хреном. Хочешь? – Дан вонзил зубы в ломоть и внезапно задышал чаще, на глазах выступили слезы. Печальный опыт пришелся ему по вкусу и, хлебнув из чарки, второй раз кусал еще жаднее.

– Спать будешь на другой кровати! – пригрозила девушка, наблюдая, как приличный внешне парень с наслаждением давится жгучей гадостью.

– Я и так собирался.

– Могу предложить свою, – подмигнула быстроглазая блондинка, ставя перед Ирэн тарелку с жареной подошвой. Причем подошва отвалилась сама, в луже, и ее даже вымыть поленились.

Табачный дым. Духота. Гнусный жар от немытых смердов. Дан, выходящий из-под контроля и цепляющийся к каждому слову. Горелое мясо, поданное нарочно. Белобрысая подавальщица, нагло строящая глазки чужомуаватару. Негодяйка догадалась, что «барды» в ссоре, и решила своего не упускать. Все опротивело в один момент!

Ирэн не желала подчиняться правилам чужестранных скотоводов и землепашцев, тем более делиться с ними чем-либо своим.

– Ты ошиблась столиком. Принеси мне мясо и крабовый салат, а это – отдать собаке. И поживее.

Подавальщица поджала губы, обиженно глянула на аватара, но тарелку унесла без возражений. Кто платит – тот всегда прав, так говорила нянюшка.

– В чем опять дело? – Дан невозмутимо промокнул губы салфеткой.

– В том, что мясо горелое. И она это сделала нарочно. – Ирэн покосилась на четверку амбалов в углу. Теперь они смотрели на кэссиди, как на подошву в тарелке.

– Нет, это я попросил вывалять мясо в сухарях. Думал, тебе понравится. А крабов здесь не подают, извини. Даже для раков не сезон. – Дан подался ближе и перешел на шепот: – Давай ты просто поужинаешь и уйдешь спать. Ты устала, у тебя ножка болит…

Только сейчас, разомлев в тепле, Ирэн поняла, что действительно вымоталась страшно, однако пару часов потерпеть еще можно. Нога не болела, а жалобно охала при неосторожном движении, но это ерунда по сравнению с приступами головной боли, к которым девушка привыкла сызмальства. Вдобавок уступать Дану нельзя ни на шаг. Как тут говорят: стоит дать палец понюхать – оттяпают по ляжку!

– Я не устала… А что, аватар по себе судит?

– Иди спать.

– Ты мне приказываешь, аватар? – на грани слышимости прошипела Ирэн.

– Цыц, наследница. Пока что я прошу вас по-хорошему…

– По-хорошему отвечаю – нет.

Долгий внимательный прищур из-под соболиных бровей наверняка свернул с пути не одно затрепетавшее сердце, но Ирэн сама пользовалась такой методикой. За безмолвным поединком следил весь зал – вот-вот начнут делать ставки. Противник приподнял бровь, будущая ксарица позиций не сдала, вскинула обе. Внезапно она поняла, что полукровка ворожит. Только не действовало. Дан, похоже, сам удивился и сморгнул.

– Ладно, – положил ладони на стол.

Поднялся. И нагло совершил государственное преступление, за что любой другой остался бы без головы!

Он схватил будущую кэссарицу поперек талии, плюхнул животом на плечо и так, практически вверх тормашками, потащил вон. Висеть было неудобно, унизительно, вдобавок волосы лезли в глаза и забивали рот. Ирэн фукнула прядью и попыталась лягнуться. Тщетно. Дан засвистел нечто легкомысленное – послышались возгласы одобрения.

– Как ты смеешь…

– Цыц, женщина.

– Пусти, сме-ерд…

– Цыц. Угомонить тебя будет непросто, но я постараюсь. – Дан звонко шлепнул по монаршей ягодице, кэссиди пискнула и обмякла. Так и пришлось болтаться кишкой под улюлюканье чужестранных скотоводов и землепашцев.

В комнате Ирэн поставили на ноги, и голова на несколько мгновений закружилась. Перед глазами поплыли разноцветные кольца, в ушах зазвенело. Равновесие удалось удержать самой, даже успеть отпихнуть протянутые руки. Хотелось бы размахнуться да как следует приложить в ухо этого отпрыска ламии, кровососа ушастого, но… мало ли. Настроение пьяненько ухмыляющегося парня совсем не нравилось.

– Что ты себе позволяешь? – Тон был в меру спокойным.

– Поступил, как поступали твои предки. Скажи спасибо, что не оглушил табуретом. А теперь я сделаю то, на что ты сама напросилась.

– Только посмей! – Ирэн лихорадочно огляделась в поисках оружия поувесистей, но в пределах досягаемости была лишь подушка. Бросок в сторону – но вместо подушки пальцы скользнули по краю покрывала, а ноги зависли в воздухе. Ирэн брыкалась, как могла, схваченная на подлете к кровати.

– Я поставлю тебя в угол! – Голос негодяя пылал торжеством.

Что?!!

Перед носом оказалась паутина. Сбросив нахальные лапищи, Ирэн обернулась.

– Ты мандрагоры объелся?! – От изумления она не смогла даже толком выругаться.

– Нет, а вот с тобой все время что-то не так. Те четверо парней за столиком – братья девушки, которую ты оскорбила у них на глазах.

– С чего ты взял, что братья?!

– Она сказала. Между прочим, обещала помочь нам с одеждой.

– Ничья помощь нам не нужна!

– Перестань нарываться, Ирэн. Они – местные, а мы – пришлые. Разницу видишь?

– Разницу со смердами? Да, вижу! – Ирэн топнула ногой.

Глаза полуволка налились опасной желтизной, заставив отшатнуться в самый угол.

– А я вижу заносчивую невоспитанную девчонку! Увы, меня рядом не было, пока ты лежала поперек лавки, но ничего. Надеюсь, еще не все потеряно. Постоишь часик, подумаешь над поведением. Выйдешь – проблемы твои. Я еще гороха в угол насыплю.

– Какого…

– Сушеного.

Ирэн захлопала ресницами, решив, что аватар бросит придуриваться и уйдет. Он действительно ушел, заперев дверь снаружи. Вот мерзавец! Стоило оказаться в Неверре, как тут же возомнил себя хозяином положения. Да, решил, что может указывать, потому что сильнее. Потому что уже не валяется на кровати пластом. А кто вытаскивал его из тюрьмы для смертников? Кто побег спланировал?! Теплоход чужакам предоставил?!!