Единственная (СИ) - Никольская Ева

Мама меня не рожала, я ребенок из пробирки. И родинка в виде сердечка между указательным и большим пальцем – всего лишь метка, которую мне поставили, чтобы в будущем не путать с «сестричками». Их было девять. Десять вместе со мной. И все они, включая Кристину, мои клоны.

– Злишься? – шепнул Ник, наклонившись ко мне.

Я и не заметила, что на нервах сжимаю край его куртки.

– Нет, – ответила, садясь прямо. – Не знаю, – добавила, немного помедлив. – Но клон ведь… это и есть близнец, да? Разница незначительна.

– Незначительна, но она существует, – ответил со вздохом брат. – Малышка, прекрати грузиться по этому поводу. Наша Крис уникальна, ты же знаешь. Уникальна и самодостаточна. Вы с ней совершенно разные.

– Угу, – буркнула я, радуясь тому, что он тоже так считает. – А еще мы лабораторные крыски, – пошутила невесело. – Обе! Вот уж не ожидала такого от папы.

– От мамы, – поправил меня Ник.

– Папа, может, и не участвовал в этом эксперименте, но он все знал. Все-все! И ничего не сделал. А потом еще и скрывал это от нас годами.

– Ты бы предпочла, чтобы рассказал? – Усмешку брата тоже радостной назвать было сложно. – И как бы вы жили с таким знанием? Маленькие девочки, которых создавали во имя великой цели. Были бы у нас такие же теплые семейные отношения? А мама… что бы вы думали о ней, открой отец вам всю правду? Нет, Евочка. Он все правильно сделал. Забрал вас домой и растил как обычных детей. Потому что мы семья. Ясно тебе?

Я кивнула, чувствуя, что сейчас опять расплачусь. Покосилась на Аллегро, который сидел впереди по диагонали от нас – безопасник делал вид, что не прислушивается к нашему разговору, но я интуитивно чувствовала, что это не так.

Элрой же смотрел на нас с братом, ничуть не стесняясь. Задумчиво смотрел и… сочувственно. Крис упоминала, что у него с родителями все отнюдь не гладко из-за пропажи сестры и ментального дара парня. Но на фоне наших семейных тайн, внезапно вскрывшихся подобно гнойному нарыву, его проблемы меркли.

– Не чувствуешь Кристину? – встретившись взглядом с фиктивным парнем сестры, спросила я.

Телепат отрицательно качнул головой.

– Почему он, вообще, ее чувствует? – включил «старшего брата» Ник.

Очень вовремя, угу. То на Аллегро мрачные взгляды кидал, когда тот меня обнимал, теперь к Элрою прицепился. Или у него это что-то вроде защитной реакции? Возможно, выплескивая раздражение на них, он меньше думает о Крис, которую мы никак не можем найти.

– Потому что, – не стал вдаваться в подробности Эл. Перестав на нас пялиться, он отвернулся к окну.

Парень был все еще бледным, но чувствовал себя лучше. Если верить его словам. Кровь из носа больше не шла, однако резкие движения он старался не делать.

– С менталами такое случается, – объяснил за него безопасник. – Чрезмерная фиксация на объекте.

– Моя сестра – объект?! – взвился Ник, прожигая взглядом затылок старшекурсника.

– Она моя девушка, – не оборачиваясь, ответил Элрой.

А я промолчала, хотя и знала, что это не так.

Брат перегибал палку со своими придирками. Все, связанные с нами люди, особенно мужчины, ему казались подозрительными, хотя это было глупо. Телепат не сделал ничего плохого Кристине. Наоборот. Он заботился о ней, оберегал. А еще именно ему больше всех досталось из-за ее похищения.

Причиной тому как раз и была эта загадочная чрезмерная фиксация. Будучи ментально настроенным на мою сестру, Эл прочувствовал мощнейшее внушение, сделанное ей, на собственной шкуре, потому и упал, потеряв сознание. Я, как эмпат, тоже что-то такое уловила. Потому меня и скрутило на полигоне.

Крис же… не представляю даже, что с ней стало. Но раз по перстню, блокирующему дар, обнаружить ее не могут, значит Йорик-2 не пережил происходящее. Будь кольцо на руке сестры, Аллегро давно бы к ней телепортировался и вернул Кристину домой.

– Девушка твоя, да? – проворчал Ник, руку которого я начала поглаживать, желая его успокоить. – Почему она нам ничего не говорила? – продолжал никому не доверять он. Следователям такое поведение свойственно – профессиональная деформация.

– Потому что чаще надо навещать сестер, – сказала я, желая, чтобы брат отстал от парня. Элу и так нехорошо, а он ему еще допрос устраивает. – Хватит, Ник. Мы все переживаем за Крис. Вот найдем нашу сестренку, тогда сам ее обо всем и расспросишь.

– И расспрошу! – буркнул брат, почему-то посмотрев на господина Рэйна. – Не только ее, – добавил он, правда, без уточнений.

Я вздохнула и снова погладила его по руке. Настала моя очередь его утешать и целовать в макушку. Впрочем, не дотянусь.

Какое-то время мы летели молча, прислушиваясь к гулу мотора и переговорам пилотов. И тут вдруг свершилось – одна из спасательных групп обнаружила потерпевший аварию эль-кар старого образца, а внутри него, как показало сканирование, находился живой человек. Туда-то мы и направились, поспешно меняя курс и увеличивая скорость. Было страшно думать, что Крис, возможно, ранена. Но то, что сестра жива, вселяло надежду.

Если, конечно, это она, а не какой-нибудь неудачливый пустынный охотник на крылатой «консервной банке».

Кристина

Скалы, до которых, казалось, всего несколько километров по прямой, все отдалялись и отдалялись, будто я двигалась не к ним, а, наоборот, от них. Не знаю, что это за оптический эффект такой… Возможно, скалы и вовсе мираж, который путники иногда видят в пустыне.

Не стоило мне уходить от эль-кара. Во-первых, его лучше видно с высоты, чем мою маленькую фигурку, во-вторых, там есть тень.

И чего я испугалась? Что он взорваться может? Но ведь ничего не предвещало. Да и дар мне на что? Могла бы как-то прощупать кораблик на предмет опасных участков.

Геранги же и вовсе были не так страшны, как рисовало мое воображение. Один покойник, другой – одноногий с большой потерей крови. Следовало остаться там с копьем в обнимку и сторожить, когда раненый очухается.

Открыл глаза, получил по башке – и снова отъехал в страну грез, чтобы не нервировать пленницу. Идеальный же план!

Меня же зачем-то понесло к скалам. Женская логика в действии. Но сколько бы я ни шла, изнывая от жары и боли, потому что ноги стерлись в кровь в мужских ботинках размеров на пять больше моего, добраться до цели не получалось.

Снять это пыточное устройство я тоже не могла – не босиком же идти по горячему песку. И снова мозг жгла все та же назойливая мысль: какого черта я, вообще, куда-то поперлась?!

А теперь уже непонятно, что дальше находится: недостижимая скала или потерпевший аварию эль-кар.

Оторвав от майки похитителя кусок, намотала его на голову в виде банданы, чтобы хоть как-то защититься от лучшей палящей звезды. Помогало, но плохо. Я вся обгорела, губы потрескались и пересохли, мне ужасно хотелось пить, однако ничего подходящего не было.

Я помнила из рассказов пустынных охотников, с которыми ездила на экскурсию за купол, что сок некоторых видов растений съедобен, но, как именно они выглядят, забыла напрочь, а испытывать судьбу, проверяя кустики на предмет того, кто чьим станет обедом, было стремно.

Не знаю, сколько часов я так плелась, изнывая от бессилия и злости. Шла на чистом упрямстве, мысленно напевая песни «Стихий». Сначала пыталась петь вслух, но поняла, что это тоже отнимает силы.

Шаг, другой… кругом был песок, колючки и бурые камни, покрытые какой-то «плесенью». Ни одного пустынного охотника в поисках добычи! Да и добычи тоже ни одной.

Если поначалу какая-то живность мелькала вдалеке, весь последующий пусть я проделала в гордом одиночестве. Только ослепительное «солнце», пустыня и омерзительно-чистое небо, на котором не было ни одного танн-кара.

Неужели меня никто не ищет? Но почему?! Я никому не нужна?

Бред сивой кобылы!

Ева сразу подняла бы всех на уши, заметив мою пропажу. И Эл! Тогда в чем дело? Родные не знают, что меня похитили? Эти дикари умудрились запутать следы покруче профессиональных военных, что ли?