Незабудка для генералов орков (СИ) - Демидова Татьяна

А орк улыбнулся мне нахальной улыбкой и невозмутимо сказал:

— Ты не торопись, цветочек. Там мно-о-го работы для тебя. Арым подождет.

На низкий рык Арыма он не обратил никакого внимания, продолжая смотреть на меня с таким же плутоватым выражением на лице.

Потом развернулся обратно и замер. А я с улыбкой принялась разбирать пальцами его мудреные колтуны и вытаскивать веточки из волос. И все то время пока я занималась им, мне казалось, что он мурлычет, как сытый и довольный кот. Низко, раскатисто, гулко…

А потом он и вовсе меня засмущал. Потому что когда я сообщила, что уже все, то повернулся, ловко перехватил мою ладонь и быстро поцеловал мои пальцы.

— Спасибо, красота ненаглядная. До смерти носить теперь буду. Пусть духи тебя хранят.

Я было пролепетала, что зачем такое говорить. Это же как смерть звать свою. Но орк рассмеялся и ответил, что с моим оберегом он теперь ничего не боится.

Я раскраснелась еще больше. И от похвалы, и от поцелуя его и от той уверенности, с которой он говорил.

Приятно было, когда простым подаркам так радуются и с таким уважением относятся. А мне так и вдвойне было радостно, что оркам понравились мои нехитрые дары, раз они сразу попросили их вплести и закрепить. Значит, угадала.

Арым спокойно подошел и тоже погладил меня по голове, как вожак. И до того у него этот жест обыденным и привычным вышел, словно он он уже много-много раз так делал. А меня таким теплом окатило от его ласковой руки. Уютным, надежным, бережным.

Самой захотелось, как кошка замурлыкать.

Ритуал повторился. Я снова призывала духов ветра, сноровисто уже перебирала густые жесткие пряди. И да, я не удержалась и тихо мурлыкала какой-то немудреный мотив обережной песни, что мне мама пела, когда меня заплетала в детстве.

Слов я уже не помнила, слишком маленькая была, но вот мелодия всплыла в голове. Да так там и засела. Пока я возилась с гривой Раада, то напевала ее мысленно, а сейчас уже осмелела и вслух мурлыкала.

Наконец, и Арым обзавелся своим подарком. Я полюбовалась и легко похлопала его по плечу.

— Все. Готово.

Арым же не менее ловко развернулся и, сцапав мой кулачок, неожиданно нежно поцеловал костяшки.

— Храни тебя духи, Незабудка, — пробасил он, погладив большим пальцем нежную кожу на моем запястье.

И его темные глаза так ласкающе пробежались по моему лицу, будто погладили, что я не выдержала и отвела взгляд.

Совсем пунцовая я сидела на лошади и радовалась, что такое неожиданное испытание, как дарение подарков оркам для меня благополучно завершилось.

Приятно, конечно, было их волосы трогать и гладить… Но как же в груди сердце теперь быстро стучало!

И с лица предательская краска не пропадала. Хорошо, что сейчас на меня никто не смотрел. Впереди был сложный участок дороги и орки постоянно о чем-то совещались и смотрели вперед.

А я вспоминала их улыбки, слова, прикосновения. Снова краснела от удовольствия и покрывалась приятными мурашками. Как же здорово, что духи надоумили меня подарить им именно это.

21. Дорога

С этого дня что-то поменялось между мной и орками. Что-то неуловимое. Не подобрать слов, чтобы описать, но важное. Это я так чувствовала. И смотреть они на меня по-другому стали все трое: чаще и дольше, пристальнее как-то. Даже Раад.

А я не понимала, радует это меня или наоборот тревожит. Сердце так стучать начинало сильно, едва кто-то из них смотрел, что казалось сейчас из груди выскочит.

Еще они стали мне чаще улыбаться. Ну как чаще? Варих и так до этого постоянно это делал. А вот остальные… теперь то ли я внимательнее стала, то ли присмотрелась уже и легче эту улыбку различать начала даже у почти всегда серьезного и сурового Раада. И я не обращала уже совершенно внимания на пугавший меня прежде белоснежный оскал Арыма. Смущалась отчего-то только.

А еще мне нравилось смотреть, когда они начинали со своим оружием что-то делать. Вроде как сражались, но понарошку. Тренировались. Они и без оружия дрались. Но с ним интереснее было. Ведь у каждого еще и в этом свой талант был.

Арым, например, своим огромным мечем так ловко управлялся, будто тот и не весил ничего. А Варих луком владел мастерски. Стрелял, да всегда в цель попадал. Раад, он с мечом тоже дрался очень хорошо. Но меня больше завораживало, когда он начинал свои ножи метать. Один за другим. Точнехонько в одну линию.

Волшебство же!

Так и наблюдала за ними, открыв рот. Жаль не всегда удавалось подсмотреть. Занятия мне теперь находились. Я ведь сама предлагала помощь.

Мне и хотелось напомнить Рааду про то, что он обещал и меня научить, как с подаренным кинжалом управляться, да все не решалась. Видела, что тревожит его что-то постоянно.

Хоть и прятал он все, только в глубине темных глаз что-то мелькало. Поэтому я терпеливо ждала, что он сам вспомнит. Раз обещал, то выполнит. Как-то я сразу в это поверила.

И разговаривать со мной стали чаще. Спрашивать что-то или рассказывать какие-то интересные случаи.

Особенно Варих старался. У него всегда смешно получалось. Но больше всех мне почему-то нравилось Арыма слушать. Он таким глубоким низким голосом рассказывал свои истории, да так интересно, что заслушаться можно.

Про духов, про древние времена, когда еще все расы вместе вперемешку жили, легенды всякие. Он их столько знает, оказывается! У меня глаза слипались у костра, а я все сонно просила его рассказать дальше.

Арым тихо посмеивался, но продолжал. Так я и засыпала под его завораживающие рассказы.

Чувствовала только сквозь сон, как мне заботливо подтыкают одеяло, да еще сверху Раад всегда своей курткой накрывал по привычке. Его запах окружал меня, когда я просыпалась.

Мне вообще нравилось его простое молчаливое присутствие рядом. Даже вот так, когда я просто его запах вдыхала. Все равно было ощущение безопасности, будто он рядом стоит. Сильный, спокойный, уверенный.

И такие сладкие, да спокойные ночи у меня были, что я диву давалась. Ни одного кошмара, и спала крепко-крепко.

Дома всегда тревожно вскакивала несколько раз за ночь от любого шороха, а тут и крики звериные со всех сторон, и костер трещит, и сверчки стрекочут громко. А я ничего этого не слышала. Спала, как убитая до самого утра. А утром просыпалась бодрая, звонкая, полная сил. Петь хотелось.

И я начала замечать, что нет-нет, да мурлыкаю какой-нибудь мотив простой, когда что-то делаю.

Меня никто не обрывал и не кривился недовольно. Варих в открытую подмигивал и просил громче петь, Арым и Раад просто смотрели с одобрительной усмешкой и ничуть не злились, в отличие от моего отца, который мне лишний раз рот запрещал открывать.

И мне казалось я легкой-легкой сразу становлюсь от этих взглядов. Воздушной, наполненной одной бурлящей радостью. И рот мой растягивался до ушей в ответ. Потому что невозможно было сдерживать ее внутри.

И сразу почему-то кололо внутри острой тревогой. Так хорошо, да спокойно все. Не к добру у нас говорили. Забываешься когда в слепой радости, то жди беды еще большей, потому что нельзя так. Темные духи они ведь тоже не дремлют. Ждут своего часа, чтобы пакость какую совершить.

Я пугалась своих слишком ярких чувств, и желаний непонятных и странных тоже. Стыдно было такое желать и мечтать об этом тоже. Вглубь себя по привычке все прятала. Задавливала, стихала, но потом снова ловила себя на том, что радостно порхаю и улыбаюсь всем безо всякой веской причины.

Сложно это оказалось — держать в себе свои мысли и эмоции. Вот меня все время ругали за это, что не умею. На лице все написано, говорили. И тетка, и отец. Она, помню еще переживала, что сложно мне придется с таким характером среди людей жить.

Видать, эльфийская кровь повлияла. Так мне отец говорил. Он во всех моих проступках проклятых эльфов винил отчего-то.

Но с орками я могла не сдерживаться. Я свободу почувствовала, задышала полной грудью. И не боялась на улыбку нарваться или на хмурый взгляд. Точнее могла, но почему-то понимала, что внутри нет этой хмурости у них.