Охотник на демонов (СИ) - Владимиров Алексей Владимирович

Раздражение во мне медленно закипало.

Хотя…

Я мысленно одернул себя. Есть кое-что и похуже штатных мозгоправов. Гораздо хуже.

В академии нас пугали ими на лекциях по внутренней безопасности. Сотрудники особых отделов, маги-менталисты. «мозгокруты», как их презрительно называли за спиной. Эти не сидят в уютных кабинетах и не просят тебя рассказать о детстве. Они работают в комнатах без окон. Они не задают вопросов — просто входят в твое сознание и берут то, что им нужно. Вскрывают твой череп невидимым скальпелем и вычерпывают воспоминания, страхи, тайны. А если у них дрогнет рука, то могут после себя оставить пустую, слюнявую оболочку.

На фоне этой перспективы визит к обычному психологу выглядел не так уж и страшно. Так что да, час дурацких вопросов о моих чувствах и снах — это не просто меньшее из зол. По сравнению с альтернативой это почти что благословение.

Я остановился перед ничем не примечательной казенной дверью. Блеклая табличка гласила: «Кабинет 305. Психолог. А. В. Осадчук».

В голове тут же нарисовался образ какой-нибудь Анны Васильевны — строгой дамы в летах, с туго стянутым пучком седых волос и взглядом, способным прожечь в тебе дыру. Или, что еще хуже, седовласого, сухенького старичка, который будет задавать вопросы с отеческой укоризной. Я мысленно приготовился к худшему.

Собравшись с духом, коротко и резко постучал.

— Войдите, — донеслось из-за двери.

Я замер. Голос был совершенно не таким, как я ожидал. Никакого старческого дребезжания или властного рыка. Чистый, спокойный и неожиданно мелодичный женский тон. На секунду я растерялся.

Я взялся за ручку и открыл дверь.

Вместо ожидаемого стерильного кабинета с кушеткой и казенной мебелью я попал в совершенно другое пространство. Здесь пахло не хлоркой и пыльными архивами, а хорошим кофе, старыми книгами и едва уловимым, дорогим парфюмом. Мягкий свет от настольной лампы с зеленым абажуром падал на массивный стол из темного дерева. Вдоль стен тянулись высокие книжные шкафы, а у окна стояли два глубоких кожаных кресла. Обстановка была уютной, располагающей к откровенности. И от этого становилось только тревожнее.

У окна спиной ко мне стояла девушка. Она неторопливо поливала цветок в горшке. Высокая, стройная фигура, облаченная в идеально отглаженную белую блузку и строгую черную юбку-карандаш, которая идеально подчеркивала ее формы.

Она поставила лейку на подоконник и плавно повернулась на звук открывшейся двери.

И я окончательно потерял дар речи.

Это была молодая девушка, лет двадцати пяти на вид. Светлые волосы были собраны в элегантный, но строгий узел. Правильные черты лица, спокойный, внимательный взгляд голубых глаз, который она направила на меня поверх тонкой оправы стильных очков. Она выглядела как угодно: как топ-менеджер из Имперского банка, как наследница одного из богатых родов, да хоть как элитная эскортница. Но только не как ведомственный психолог, обязанный выслушивать истории о службе в органах.

Она молча смотрела на меня, ожидая, а мой мозг лихорадочно пытался сопоставить образ суровой «Анны Васильевны» с этой девушкой. Ничего не получалось.

«Черт побери. А в ту ли я дверь зашел?» — была единственная мысль, пронесшаяся в моей голове.

Глава 11

Глава 11

Тишину нарушил ее голос. Спокойный, ровный, но с едва уловимыми нотками иронии, будто она прекрасно читала все мои мысли.

— Лейтенант Зверев, я полагаю? — Она слегка склонила голову набок. — Проходите, не стесняйтесь. Я не кусаюсь.

Она сделала паузу, и уголки ее губ дрогнули в едва заметной улыбке.

— Обычно.

Это слово, произнесенное почти шепотом, повисло в воздухе, как обещание или угроза. Я заставил себя сделать шаг вперед и закрыл за собой дверь.

Сел в предложенное кресло, а она грациозно опустилась напротив, взяла в руки тонкий планшет.

— Что ж, лейтенант, давайте начнем с формальностей. Фамилия, имя, отчество?

— Зверев Александр Иванович.

— Дата рождения?

— Двенадцатое апреля две тысячи… — назвал я год.

Она делала пометки, не поднимая на меня глаз.

Она задавала вопросы, ответы на которые и так были в личном деле, лежавшем перед ней. Это была калибровка. Проверка голоса, реакции на простые, не требующие раздумий вопросы, чтобы потом заметить малейшие отклонения, когда начнутся вопросы посложнее.

Сделав последнюю пометку, она с тихим щелчком отложила планшет на стол. Ее взгляд, до этого деловой и отстраненный, изменился. Стал более внимательным и теплым.

— Что ж, Александр, с бюрократией покончено, — сказала она, и переход на ты прозвучал так естественно, что я не сразу это заметил. — Теперь давай поговорим о тебе.

Вот оно. Началось.

— В твоем деле сказано, что ты воспитывал я в соротском доме. Суровая школа. — Она не спрашивала, а утверждала. — Должно быть, это научило рассчитывать только на себя?

Она не лезла в душу с расспросами о тяжелом детстве. Сделала вывод и ждала моей реакции.

— Это учит самостоятельности, — ответил я сухо, глядя прямо в глаза.

«Лезет мне в душу, даже не разуваясь», — пронеслось в голове.

Девушка улыбнулась моему ответу, словно он ее ничуть не удивил.

— Хорошо. Тогда давайте посмотрим вперед. Кем вы видите себя через пять лет, Александр?

Вопрос был стандартным, из тех, что задают на любом собеседовании. Но он застал меня врасплох. Пять лет. Еще неделю назад на этот вопрос был только один честный ответ: «живым». Выжить — вот и вся стратегия. Но сейчас… Сейчас, будущее перестало быть просто туманной абстракцией. Впервые за много лет у меня появились варианты.

— Старшим лейтенантом как минимум, — наконец выдал я самый правильный и самый лживый ответ. — Опытным бойцом своего отряда.

Она слегка наклонилась вперед, и ее взгляд стал еще более личным. Тонкая оправа очков съехала чуть ниже, открывая зеленые глаза.

— Амбициозно. Но скучно, — мягко произнесла она. — Такой молодой, сильный мужчина с таким тяжелым взглядом… Неужели это все, о чем вы мечтаете? Неужели вам не хочется иногда… просто отдохнуть?

Ее голос был почти гипнотическим. В нем смешались профессиональный интерес, легкое заигрывание и искреннее, как мне показалось, сочувствие. И это обезоруживало.

«Это часть теста? — лихорадочно соображал я. — Или она просто развлекается? И почему у меня, черт возьми, вспотели ладони?»

Заметив мое замешательство, она откинулась на спинку кресла. Легкая, игривая улыбка исчезла с лица, уступая место вниманию.

— Ладно, оставим пятилетку. — Ее голос стал абсолютно нейтральным. — Давайте о более свежем. Что вы почувствовали… когда встретили своего первого демона?

Вопрос ударил под дых, вышибая воздух из легких.

Первого демона? Какого из них? Того, из-за которого я остался сиротой, чьи горящие глаза до сих пор преследуют меня в кошмарах? Того, что разорвал моих родителей на части, оставив от моей жизни лишь пепел и боль?

Я стиснул зубы. Она не могла знать. Не могла.

Нет. Она имела в виду другого. Того, у кофейни. Первого демона, с которым я столкнулся как охотник.

Я молчал, пытаясь собрать мысли в кучу. Она терпеливо ждала, зелёные глаза не отрываясь следили за моим лицом.

— Я почувствовал… — с трудом заставил я себя говорить, голос сел. — Желание его остановить. Не дать добраться до простых людей.

Слова прозвучали правильно. Пафосно. Так, как должен был ответить офицер. Так, как было написано в уставе. Но это была лишь половина правды!

Она смотрела на меня еще несколько долгих, бесконечных секунд. А потом ее губы тронула улыбка. На этот раз без тени флирта или иронии.

— Вот теперь я вам верю, — тихо сказала она.

С этими словами она взяла мои бумаги, которые до этого лежали нетронутыми, и поставила размашистую подпись. Затем повернулась к компьютеру. Пальцы забегали по клавиатуре с невероятной скоростью. Комнату наполнил тихий гул принтера. Через минуту она протянула мне заключение.