Ткач Кошмаров. Книга 4 (СИ) - Розин Юрий

Замерший поднялся. Его левый бок был опален попаданием кислотной отравы, но на этом и все. А в глазах горела та же безумная ярость. Он тряхнул гривой, и капли ядовитой слюны фантома полетели во все стороны. Одна попала на щит ближайшего бойца — металл начал пузыриться и плавиться.

— Боже милостивый… — прошептал кто-то за моей спиной.

Чудовище прыгнуло.

Фантом встретил его, обвивая лапами, опутывая нитями. Они сцепились в смертельной схватке, перекатываясь по земле, ломая камни, вырывая с корнем чахлые деревца. Я чувствовал каждый удар, каждый укус — не своей плотью, но боль была вполне реальной.

— Атакуем всем что есть! — крикнул седобородый ветеран, поднимая дрожащие руки. — Пока паук держит его!

Его ладони вспыхнули алым. Пламя вырвалось наружу, но не рассеянным потоком, а тонкой, как лезвие, струей. Она вонзилась в уже травмированный бок чудовища, выжигая плоть до костей. Запах горелого мяса ударил в нос.

Женщина с кинжалами подскочила с другой стороны. Ее клинки засветились фиолетовым — признак смертельного яда. Два точных удара — и стальные клыки вонзились в шею волка, прямо в яремную вену.

Я чувствовал каждую нить своего фантомного паука, обвившегося вокруг шеи чудовища. Ананси внутри конструкции напрягся, его сознание сливалось с моим глубже, чем я привык. «Ещё немного», — подумал я, ощущая, как энергия Ледника стремительно иссякает.

— Голова! — крикнула женщина в лёгких кожаных доспехах, её голос звенел, как сталь. — Третий ударный, приготовиться!

Трое бойцов синхронно рванули вперёд. Первый — коренастый мужчина с лицом, изборождённым шрамами — размахнулся двуручным мечом, который вспыхнул алым светом. Его удар пришёлся точно между глаз чудовища. Кость затрещала, но не поддалась.

— Чёртова шкура! — выругался он, отскакивая назад.

В этот момент второй воин — высокий, худощавый, с посохом, увенчанным кристаллом — ударил по тому же месту сгустком сжатого воздуха. Трещина пошла по черепу, как паутина.

— Давай! — прошипела женщина-воин и вонзила свой узкий клинок прямо в трещину.

Волк взвыл так, что у меня заложило уши. Его массивная голова дёрнулась, и я почувствовал, как нити моего паука начали рваться. «Держись, Ан», — мысленно прошептал я, ощущая, как проводник из последних сил поддерживает конструкцию.

— Не даём опомниться! — рявкнул седой воин. — Грудь и горло! Комбинированная атака!

Пятеро бойцов сомкнули ряды. Двое ударили по передним лапам, заставляя чудовище опуститься. Ещё двое — мужчина с молотом и женщина с парными кинжалами — атаковали горло. Но главный удар нанёс седовласый воин — его топор, окутанный пламенем, вонзился прямо в грудь Замершего, между рёбер.

Кровь хлынула фонтаном, обжигающе алой, почти чёрной в тусклом свете. Волк закашлялся, из пасти вырвался сгусток пены с кровью. Его движения стали медленнее, но от этого не менее опасными.

— Он слабеет! — крикнул кто-то сзади. — Добиваем!

Я чувствовал, как мои силы на исходе. Фантомный паук начал расплываться, нити теряли плотность. «Ещё немного… ещё немного…» — твердил я себе, заставляя Ана держаться.

Последний удар нанёс молотобоец. Его оружие, внезапно вспыхнув ослепительно белым светом, обрушилось на уже треснувший череп. Раздался звук, словно падающее дерево — глухой, мощный треск.

Замерший замер. Его огромное тело дрогнуло, потом медленно, как подкошенный дуб, начало клониться набок. Когда он рухнул на землю, казалось, содрогнулась вся крепость.

Моё сознание резко вернулось в тело целиком и полностью. И тут же — боль. Острая, жгучая, всепоглощающая.

Я лежал в пыли, среди обломков каменной стены, на которую меня швырнуло ещё в начале боя ударной волной. Правая рука неестественно вывернута — явный перелом. В боку пылало, будто кто-то вставил раскалённый клинок и забыл его вынуть. Каждый вдох давался с трудом, словно рёбра сжимались тисками.

— Чёрт… — прошептал я, и даже это слово вызвало новый приступ боли.

Фантомный паук окончательно рассыпался. Ан вернулся ко мне — маленький, дрожащий, почти прозрачный от истощения. Я попытался пошевелить пальцами левой руки — получилось, но каждое движение отзывалось новой волной тошноты.

«Если сейчас отключусь — не проснусь», — промелькнула трезвая мысль. Но выбора не было. Глаза сами закрывались, сознание уплывало, как щепка в бурной реке.

Последнее, что я успел подумать, прежде чем тьма поглотила меня полностью: «Хотя бы волк мёртв…»

Где-то вдалеке, словно сквозь толщу воды, донёсся голос седовласого воина:

— Эй, паучник! Держись!..

Но его слова уже терялись в нарастающем гуле в ушах. Я провалился в темноту.

###

Сознание вернулось ко мне волной мучительной боли, словно кто-то методично вбивал раскаленные гвозди в каждый нервный узел моего тела. Но это, на самом деле, была хорошая новость. Я не умер, а лежал на жесткой армейской койке в душном лазарете форта «Серая Грань».

Сквозь призму полуоткрытых век я видел потрескавшийся известняковый потолок, где в углах плелась настоящая паутина — ирония судьбы не ускользнула от моего затуманенного сознания.

Резкий запах антисептика «Кровавая Роса» — фирменной разработки клана Антарес — смешивался с дымом от сгоревших лечебных трав, создавая едкую смесь, от которой першило в горле.

Попытка пошевелиться вызвала волну новых болевых сигналов — тело реагировало вяло, мышцы отказывались подчиняться, будто налитые свинцом. Лишь слабое покалывание в кончиках пальцев свидетельствовало, что нервная система еще функционирует.

— Ну наконец-то, смотри-ка, наш герой очнулся.

Голос Архана прозвучал слева. Поворот головы дался с трудом — шейные позвонки хрустели, как старые дверные петли. Мой брат сидел на трехногом табурете (четвертая нога явно отломалась в каком-то бою), его мощная фигура казалась неестественно сжатой в тесном пространстве лазаретной палаты.

— Три дня, — произнес он, перекрестив руки на груди. Сапоги его были покрыты засохшей грязью. — Целители уже думали, не очнешься. Врач говорил, что если до заката не придешь в себя…

Он не договорил, но я понял. Я хрипло рассмеялся, что сразу вызвало приступ кашля. Губы ощутили солоноватый вкус крови — видимо, при падении я прикусил язык.

— Зато теперь я наконец нашел один минус проводника, — проговорил я, когда кашель утих. Голос звучал чужим, хриплым. — Помимо отсутствия двух пальцев.

Архан приподнял густые брови, оставив между ними вертикальную морщину — точь-в-точь как у отца, когда тот был чем-то недоволен.

— И какой же это минус, о великий стратег? — в его голосе звучала привычная насмешка, но в глубине карих глаз читалось неподдельное любопытство.

— Если обладатель проводника падает с трех метров, — я с усилием приподнял руку, демонстрируя дрожащие пальцы, — он превращается в тряпку. Будь на моем месте ты, отделался бы парой синяков. А я… — я кивнул на свое беспомощное тело, — вот.

Архан фыркнул, но неожиданно уголки его губ дрогнули. Он открыл рот, чтобы ответить, но в этот момент тяжелая дубовая дверь лазарета с грохотом распахнулась, ударившись о каменную стену.

В проеме возникла массивная фигура командира форта. Кожаный ремень с гербом форта скрипел при каждом шаге, а тяжелые сапоги с металлическими накладками гулко стучали по каменному полу.

— Ну и законченный же ты дурак, Регул, — проревел он, останавливаясь в метре от моей койки. Его мощные руки, покрытые сетью старых шрамов, сжались в кулаки. — Полез на рожон, как идиот! Не рассчитал силы, чуть сам не сдох, да еще и половину добровольцев чуть не угробил!

Я медленно приподнял бровь, ощущая, как пот стекает по виску.

— Зато волка убили, — заметил я, стараясь, чтобы голос звучал ровно.

Командир скривил губы, обнажив желтоватые зубы, один из которых был золотым.

— Убили, — он с силой выдохнул, и запах дешевого табака достиг моих ноздрей. — Но знаешь, что было бы, если б твой паучий фокус не сработал? У меня сейчас были бы не просто проблемы, а полноценная война с Альришами! Варва — не просто кадет. Его смерть…