Некромантия и помидоры (СИ) - Демина Карина

Всё то, чего Зинаида не могла себе позволить. И тогда у неё появилась мысль, что Эмма желает перетянуть детей. Забрать их таким вот нехитрым способом, наглядно показав, насколько с бабушкой проще жить.

- А потом она позвонила, что Сашка в больнице. Я, конечно, рванула… кляла себя, что отпустила, допустила… она неделю провела в реанимации.

Даже сейчас вспоминать было страшно.

- Температура. Судороги. И никто не может объяснить, что с ней. Они просто исключали… энцефалит, менингококк, геморрагическую лихорадку… что-то там ещё. Их оказывается столько, разных инфекций, которые вызывают менингит. И с каждым исключением я всё яснее понимала, что они не знают. Вот все эти врачи, профессора, которых вызвала Эмма, не знают, что с моей дочерью.

Рагнар слушал внимательно, но почему-то показалось, что стало холоднее, что ли? Или это последствия теплового удара?

Наверное.

- Потом температура спала, но Сашка всё равно не приходила в себя. Месяц комы. Состояние стабильно тяжёлое. Никаких гарантий. Перспективы… они отворачивались, когда я спрашивала, чего нам ждать. Тогда-то Эмма и заговорила, что Алекс не должен смотреть на всё это.

- И захотела его увезти?

- Да. Но когда я заикнулась, что он и вправду может уехать, - Зинаида покачала головой. – Он такой скандал устроил. Он почти не отходил от сестры. И потом отказался. А она очнулась. Правда, сперва никто не верил, что это надолго. Наоборот, все врачи твердили, что улучшения – это временно. Что, если Сашка и выживет, то навсегда останется прикована к постели. Что-то там на снимках показывали… нарушения…

- Изменения, - поправил Рагнар. – Насильственное раскрытие дара всегда травматично.

- Что?

- Думаю, это обсудим позже. Сейчас ей лучше.

- Как лучше… хотя да. По-разному. Первые месяцы она вообще была как будто… не знаю, вещь в себе? И приступы эти… с ней случаются судороги. Но это не эпилепсия. И не аутизм, как они говорят… диагноз, как мне кажется, вообще поставлен просто, чтобы хоть как-то объяснить. Только он ничего не объясняет.

- Напротив, - Рагнар поднялся. – Здесь всё ясно…

- А вы ещё и доктор? – появилось желание швырнуть в него тарелкой. Пришёл. Расспрашивает. Лезет, куда не просят.

- Я некромант, - тарелку у неё отобрали и протянули ещё один стакан. – А тебе отдыхать надо.

- Некромант, доктор и дровосек…

- Что поделаешь. Порой приходится совмещать.

А улыбаться он не умеет. И жаль. Хотя сама Зинаида тоже почти разучилась. От стакана вновь пахло травами. И запах окутывал, успокаивал…

- Это она что-то сделала Сашке? Да? – глупая теория.

Напрочь ненаучная. Эмма ведь беспокоилась, но почему-то верилось в эту историю легко.

- И Алекса хочет забрать поэтому, да?

- Да, - Рагнар не стал врать, что не знает. – Но не бойся. Я вас не отдам.

- Ты её не знаешь…

А нет, иногда он умел улыбаться. Только от этой улыбки стало жутко-жутко. Настолько, что захотелось, как в детстве, под одеялом спрятаться.

- Ошибаешься, - сказал он, поправляя подушку. – Я очень хорошо её знаю. Как и она меня. Одно хорошо.

- Что?

Что хорошего-то?

- Теперь она не сможет сбежать.

Кто?

И откуда?

И…

Сон навалился, душный и тяжёлый.

- Не переживай. Я присмотрю, - Зинаиде помогли улечься и, кажется, одеяло сверху накинули. – За всеми…

Глава 8

Часть 8 О ведьмах и помидорах

Было желание остаться.

Женщина спала. Мирно. Спокойно. И улыбалась во сне. Смотреть на неё было приятно. Пожалуй, настолько, что Рагнар позволил себе задержаться.

Ненадолго.

Ровно настолько, чтобы убедиться, что сон этот крепок.

Он проверил окна.

Запер за собой дверь.

Остановился на крыльце, чтобы вывести знак. Охранная цепь, замкнувшись, ожила. Невидимая глазом, она протянулась вдоль стен новой границей. Той, которую твари не переступить.

- Дядя? – Хиль выступила из темноты. – Всё хорошо?

- Не знаю, - он действительно не знал. И это незнание всё несказанно усложняло. – Она придёт.

- Думаешь?

- Уверен.

И потому нити собственной силы он прячет под обрывками чужой. Благо женщина, сама того не замечая, оставляла след. И не только она.

- За ними, да? – Хиль наблюдала, не вмешиваясь. Только отступала вместе с ним. От дома. К стеклянному строению, к которому подходить бы не стоило, слишком уж хлипким оно казалось. И мимо остатков забора.

- Да, - ответил Рагнар, присев на ступеньки их жилища.

- Что она сделала?

Хиль смотрела внимательно. И под взглядом её стало неловко.

- Дядя, ты же знаешь, что она сделала?

- Догадываюсь.

- И?

- Хиль…

- Ты просто так вот уйдёшь, оставив их здесь? Зная, что она сюда явится? – прозвучало строго.

- Так надо.

- Кому?

- Хиль…

- Ты ведь можешь ей помочь? Девочке? Не хмурься. И не надо вот врать.

- Я не…

- Собирался. Видишь ли, дядя, когда слишком долго живёшь в мире мертвецов, то к считанным живым, которые тебя окружают, начинаешь приглядываться и прислушиваться. И постепенно изучаешь их настолько хорошо, что распознаёшь даже не слова – намерения, - она пожала плечами. – Ты можешь им помочь.

- Скорее всего.

Хиль опустилась рядом.

- Но ты не уверен?

- Если бы я был уверен, я бы не стал возиться… - он подцепил ниточку силы, добавляя в кружево защиты ещё немного. – Всё сложно… и да, я могу ошибиться. Тогда всё станет проще.

Рагнар просто заберет эту женщину и детей и спрячет их там, где до них не доберётся ни ведьма, ни её отродье, ни кто бы то ни было.

- Хорошо, - кивнула Хиль.- А то я подумала, что ты собираешься их использовать.

- Я и собираюсь, - не стал отпираться Рагнар.

- Но дело не только в том, что ведьма придёт за ними. Верно?

Всё-таки он пропустил момент, когда она выросла. Так оно и бывает. Наверное. Вот сегодня утром она хохотала, пытаясь удержаться на велосипеде, а теперь сидит рядом и ждёт ответа. И строгая. И серьёзная. И всё равно немного ребенок.

Как так получается?

- Если я прав, то…

Глаза Хиль отливают зеленью.

- …ведьма пленила её душу. Но ошиблась.

Потому что даже старые и хитрые ведьмы ошибаются. Веёльви ли была тому причиной, Зинаида или сам этот мир, но у неё не получилось провести обряд до конца.

- И что ты собираешься делать?

- Попытаюсь вернуть. Мне есть, что предложить этой стерве. А она будет рада избавиться от кости в горле. Так что, думаю, договоримся.

Правда, ведьма, конечно, попытается обмануть. Но чего ещё от ведьмы ждать?

- Кстати, - Рагнар вытащил из кармана ленту и гребень. – Держи. Тебе просили передать.

- Да? – вещи Хиль брала осторожно, а потом вдруг прижала гребень к щеке и глаза закрыла. – Мамой пахнет… я знаю, что не могу помнить, а всё равно помню… и я… извини. Я… кажется, мне надо расчесаться.

Веёльви.

Что тут ещё скажешь.

Окно Рагнар оставил приоткрытым. Подумал, не стоит ли придвинуть постель вплотную, но потом решил, что это будет несколько чересчур. Да и нежить может заподозрить неладное. Пока было не совсем понятно, с кем она связана, но Рагнар выяснит.

Он лёг, положив рядом малую секиру, и прикрыл глаза.

Вдох.

Выдох. И снова вдох. Рагнар не без труда, но сумел погрузиться в то состояние, когда и тело, и разум словно цепенеют, но всё же не отключаются окончательно. Он слышал поскрипывание досок - старый дом словно жаловался на нелёгкую судьбу. И шебуршение где-то там, у стены.

Мыши?

Стук упрямого мотылька, что бился о стекло, не желая отступать. И цокот коготков.

Тварь пришла.

Рагнар, конечно, не сомневался, что она появится, но теперь как-то совершенно по-детски обрадовался даже. Она застыла на подоконнике в нерешительности. Но ниточки его силы потянулись к существу.

Голодная?

Вот она с жадностью впитала его ловушку, не оставив ни капли. Поцокала, всё ещё колеблясь, но не устояла. Правильно. Даром, что ли, Рагнар протянул нить от окна к другой ловушке, столь же примитивной, а потому наверняка привлекательной. Тварь явно собирала силу.