Жена на полгода (СИ) - Иконникова Ольга

Мадемуазель покачала головой:

— Да, я была с ними знакома, но нельзя сказать, что знала их хорошо. Мне кажется, хорошо их не знал даже сам маркиз. Эти браки были столь скоротечными, что, глядя на портреты покойных маркиз, я иногда путаюсь в именах.

Да, портреты! Мне следует сходить в замковую галерею и самой на них посмотреть.

Быть может, взгляд сестры с картины наведет меня на какую-то мысль?

— И какими же были эти женщины? Был ли его светлость с ними счастлив?

Селеста надолго задумалась, а потом, хоть и без большой охоты, всё же ответила:

— Был ли он счастлив? Даже не знаю. Но, поверьте, некоторые из его жен были таковыми, что их кончина стала для его светлости не трагедией, а избавлением.

Я замерла. Если она скажет хоть одно дурное слово про Габриэллу, я запущу в неё тем пирожным, которое только что поставили передо мной на тарелке.

— Вот как? — я едва сдержала клокотавшую во мне ярость.

— О, да, — мадемуазель Ганьер не услышала в моем голосе ничего странного, —одна из его жен каждый день закатывала ему истерики, не стесняясь ни гостей, ни слуг. Она и в старую башню пошла исключительно для того, чтобы привлечь к себе внимание. И она добилась того, чего хотела — внимание ей было обеспечено и не только со стороны мужа, но и судебных следователей.

— О! — воскликнула я, удовлетворившись тем, что она имела в виду не Габи. —Неужели было следствие?

— Разумеется, — невозмутимо ответила Селеста. — И поверьте мне — никакого злого умысла ни в чьих действиях обнаружено не было. И хотя в народе говорят всякое, этим слухам нельзя верить. Его светлость — самый добрый и великодушный человек из всех, кого я знаю!

Я предпочла промолчать, мысленно отметив, что мадемуазель Ганьер вряд ли сможет рассказать мне что-то полезное — для этого она была слишком пристрастна.

24.

На следующий день я решила выполнить обещание, данное месье Томази, и сразу после завтрака отправилась в библиотеку. Даниэль был уже там, и перед ним, как и в прошлый раз, лежали не меньше десятка старинных книг.

— Быть может, мы разделим их, сударь? — предложила я. — Вам, должно быть, уже надоело листать их в одиночку? А если хотите, я могу просмотреть их все — вы же пока сможете заняться той работой, что вам задали в университете.

Он рассыпался в благодарностях, и мне стало стыдно. Моя помощь была отнюдь не столь бескорыстной, какой представлялась ему. И в старых запылившихся книгах я собиралась искать совсем не то, что искал он.

Я не верила в то, что жен маркиза Ренуара убивало старинное проклятие, и даже если бы в одной из книг обнаружилось упоминание о нём, я не стала бы считать его светлость менее виновным. Нет, в этих книгах я надеялась найти сведения о магических ритуалах, позволяющих подчинить себе другого человека (быть может, именно так маркиз толкал своих жен к тому, что они никогда не совершили бы по собственной воле?), о магической совместимости супругов и о передаче магии следующим поколениям.

Конечно, можно было бы поступить проще и спросить об этом месье Томази – уж он-то наверняка куда лучше меня разбирался в таких вопросах — но мне пока не хотелось показывать свой интерес.

Даниэль передал мне одну из книг, что лежали перед ним на столе, и я, удобно устроившись в кресле у другого окна, стала листать страницу за страницей. Я умела читать очень быстро, к тому же в книге оказалось много досужих рассуждений о магической природе тех или иных вещей, так что управилась я с ней быстро.

Месье Томази показал мне шкаф, заполненный книгами о магии, и я решила сама достать оттуда другую книгу. И ровно в тот момент, когда я снимала с полки невысокий, но толстый фолиант в темно-бордовом кожаном переплете, в библиотеку вошел герцог Лефевр. Похоже, он был любителем читать и предпочитал делать это именно в библиотеке.

В его брошенном на меня взгляде не было и намека на приязнь. Но на сей раз его светлость не стал позорно сбегать. Он хмыкнул, поприветствовал месье Томази, проигнорировал мое приветствие и прошествовал мимо меня с гордо поднятой головой.

К счастью, в библиотеке было два кресла с высокими спинками, и герцог устроился во втором. Он, как и следовало ожидать, тоже затребовал себе книгу из того же шкафа, и Даниэль снабдил его таковой.

А когда я с выбранной книгой подошла к своему креслу, он всё-таки не выдержал и снизошел до замечания:

— Между прочим, сударыня, эта книга на алартийском. Должно быть, вы не заметили этого.

Я пожала плечами:

— Так что же, сударь? Я знаю алартийский в совершенстве. Или вы полагаете, что женщины не способны к изучению языков?

Лефевр побагровел — и от моего вопроса, и от того, что я назвала его просто «сударь», — но разразиться гневной отповедью не успел — Томази привлек его внимание к своей книге.

Остаток времени до обеда мы провели относительно спокойно. Мы с герцогом хоть и обменивались холодными взглядами, но в словесную перепалку так и не вступили. Правда, такое напряжение дало основания его светлости заявить, что у него разболелась голова и затребовать обед в свои апартаменты.

Мадемуазель Ганьер в столовой тоже пробыла недолго — поклевала как птичка и удалилась к себе, оставив нас с маркизом вдвоем. Я же не видела причин стесняться и отдала должное тем блюдам, что нам подали. Где еще меня станут кормить так хорошо?

— Я слышал, вы помогаете Даниэлю в библиотеке? — спросил Ренуар после очередной перемены блюд. — Весьма любезно с вашей стороны, Айрис, но, право же, вы вовсе не обязаны этого делать. Для моего отца это стало навязчивой идеей, но вам не стоит в этом участвовать. Мой кузен, который как раз и заявил, что видел книгу с описанием проклятия Ренуаров в здешней библиотеке, приедет в замок на праздник — думаю, ему будет проще отыскать эту книгу самому. Если, конечно, она вообще существует в природе.

— Вы полагаете, он мог сказать неправду? — удивилась я. — И что на самом деле он никогда не видел эту книгу? Но зачем бы ему вводить всех в заблуждение?

Его светлость откинулся на спинку стула и усмехнулся:

— Ему в некоторой степени выгодно поддерживать версию о старинном проклятии Лефевров — ведь оно отпугивает от меня потенциальных невест. А если я так и не женюсь снова и не обзаведусь наследником, то в случае, если итог похода к Дальним островам для его высочества и для меня лично окажется печальным, герцогский титул после смерти моего отца перейдет именно к Мартину Дюпону как к ближайшему родственнику мужского пола.

— О! — выдохнула я. — Но неужели вы полагаете, что ваш кузен способен на такое изощренное коварство?

Его светлость посмотрел на меня как на неразумного ребенка.

— Право же, Айрис, ваша наивность меня поражает. Когда речь идет о громком титуле и больших деньгах, можно частично поступиться совестью и честью.

Кажется, он говорил что-то еще, но я уже отвлеклась на собственные мысли и не слышала его. А что, если эти браки имели под собой не магическую, а вполне материальную основу? Быть может, Лефевры разорены, и для поддержания блеска своего имени им требуются денежные вливания со стороны? А самый простой способ поправить финансовое состояние — выгодная женитьба. Прежде мне не приходило это в голову, потому что моя сестра была бедна, и со стороны маркиза это был явно брак не по расчету. Но что, если он был как раз исключением? Мог же Ренуар влюбиться в Габи и в первый раз жениться по любви?

Но если всё было именно так, то что же случилось потом? Сестра узнала, что он был причастен к гибели своих жен, а он испугался, что она может проболтаться, и предпочел избавиться от нее? Или он снова ощутил нехватку денег и понял, что, одной любовью сыт не будешь?

Да, мне решительно необходимо выяснить, какое приданое давали за первыми женами маркиза. А быть может, кто-то из этих девушек был сиротой, и тогда Ренуар. мог наложить свою лапу не только на приданое, но и на всё состояние своей жены.