Житие колдуна. Тетралогия (СИ) - Садыкова Татьяна

  - Признаю, я вела себя глупо, бесчестно по отношению к вам. Вы добрый человек, чуткий, сострадающий, а при первом нашем знакомстве мало того, что я нахамила вам прямо в лицо, так еще и унизила, что совершенно было не допустимо... Мне не нужно было так легкомысленно верить слухам, я поступала как марионетка на привязи домыслов и мнений своих родных. У меня были закрыты глаза, хотя, что это я мелочусь - я сама хотела, чтобы меня вели по течению: никого не слушала, упрямо следовала навязанным принципам и правилам. Это было крайне смешно и глупо. Вы все правильно говорили про меня - я пустоголовая девица, которой вертят окружающие, как хотят, - она выдохнула, собираясь с новыми мыслями, а я тихо обалдевал от такого поворота событий. Я сплю? Пускаю пузыри на полу лаборатории, а это все красочные галлюцинации? Может, Микио так решил мне отомстить?

  - Ирен...

  - Это еще не все! - прервала меня принцесса и, сжав крепче руку на моем плече, продолжила. - Мне сейчас очень стыдно и неловко, но я не могу оступиться и взять свои слова обратно, возможно, это будет первым и единственным разом, когда я перед кем-то извинюсь, потому что я малодушная и у меня никогда не хватало духа признать свои ошибки. Вы может, решите, что я сошла с ума - ваше право, но знайте, я говорю это от чистого сердца и не жду от вас встречного прощения. Вы вправе на меня злиться, я это заслужила.

  - Ирен, - я улыбнулся и накрыл своей ладонью ее, сжимающую мое плечо. Я видел, как она волновалась, давила в себе гордость, но говорила от всей души, верила в свои слова. Меня это тронуло. Я чувствовал ее эмоции, и мне захотелось поддержать робкую девчонку в таком хорошем начинании. - Я, право, на вас совершенно не сержусь. Не переживайте. Прошлое остается в прошлом, а будущее... вы еще можете сотворить его сами без чьих-то указов. Показать, что вы не такая, какой вас считают окружающие.

  Она робко улыбнулась и с надеждой спросила:

  - Правда?

  - Конечно, - я встал и усадил девушку на свое место. - Все мы меняемся, умнеем, подвергаем сомнениям прежние идеалы и находим для себя новые. Это естественно!

  Лицо Ирен просветлело, и она согласно кивнула головой.

  - Ну вот и отлично! - хлопнул в ладоши я. - А теперь, извините, но меня ждет работа! Не обижайтесь, что я вас так...

  - Я не обижаюсь.

  - Вот и хорошо, - я подставил Ирен свой локоть, обхватив который она с легкостью поднялась на ноги, и повел ее к двери. Мне и в правду нужно было продолжать работу, а наша беседа подошла к логическому завершению. Она высказалась, я ее внимательно послушал и утешил - все, больше не о чем говорить. А тратить время по пустякам мне сейчас было некогда, вот когда я буду сидеть у камина в библиотеке - тогда, пожалуйста, задушевные разговоры прилагаются, а в лаборатории не та обстановка.

  - О! - воскликнула девушка, когда мы подошли к двери. Я нахмурился, не понимая, что еще на нее нашло. Ирен решила довести меня до инфаркта своими откровениями? - Совсем забыла спросить, а правда, что Ярослав оборотень и член королевской династии Княжества оборотней, а Микио является членом Совета магов? Я спрашивала об этом Джека, но он послал меня к вам...

  - Откуда вам об этом известно... - устало выдохнул я, уже не в силах удивляться. А мне казалось, что эту тайну принцесса раскрыть не сможет.

  - Они сами сказали... и заперлись в гостиной! Нахалы, - она с чего-то решила мне пожаловаться. - Выгнали и даже не извинились! Никериал, взовите к их совести!

  - Заперлись в гостиной... - глухо повторил за девушкой я и закатил к потолку глаза, моля Великую избавить меня от всех проблем. - Прелестно.

  Только разборок Микио и Ярослава мне для пущего веселья не хватало! А то, что это именно разборки - я не сомневался, у них слишком разные характеры, да и Ярослава всегда раздражал иллюзионист - маг своим похожим поведением с бывшим другом оборотня надавил Ярику на больную мозоль... Нет, они точно не играют в шахматы или обсуждают политику.

  - Ничего хорошего! - возмущенно нахмурилась Ирен, но вдруг, сменив интонации, полюбопытствовала. - А правда, что оборотни боятся серебра? А если облить из ведра освященной водой злого колдуна, он растает?

  - До свидания, Ирен, - с нажимом произнес я, выпихнув девушку в коридор и закрыв за ней дверь.

  Сил что-то ей втолковывать уже не было...

  Глава 4. Короткое затишье перед бурей

  - Я не хочу еще раз на больничный!

  - Ах, конечно, проверять устойчивость моей психики гораздо занятней, да, магистр?

  - Но я же любя!

  - И я любя...

  Стандартный диалог магистра Микио и Партара перед отправкой первого на долговременное лечение в Парнаско

  Судьба, порой, преподносит сюрпризы, причем такие, что даже не знаешь - удивляться ее добродушию или же искать веревку с мылом, чтоб больше не лицезреть ее безумства. Со мной же эта бесстыдница развлекалась во всю, даже не намереваясь слушать ярые протесты подопечного. Вся моя жизнь превратилась в нескончаемый поток потешных и глупых, а порой и откровенно страшных случайностей, целью которых было морально меня добить, заставить чувствовать свою беспомощность перед натиском обстоятельств и совершить самоубийство, чтоб, так сказать, больше не участвовать в этой нелепой постановке.

  По своей натуре я человек спокойный, уравновешенный, редко введусь на провокации, стараюсь урегулировать конфликт перед тем, как он перерастет в ссору и рукоприкладство, даже с врагами бываю до неприличия вежлив и снисходителен - что сказать, меня всегда подводило воспитание. А из-за долгой многолетней практики целителя в Парнаско я до сих пор не мог избавиться от губительной привычки - всем стараться угодить, из-за своего врожденного добродушия - прощал всех без исключения, из-за глупости - верил людям, даже если знал, что они этого не достойны ... а судьба смотрела на меня и, строча в пергаменте моей жизни новые строки, злобно похихикивала, пророча на голову своего подопечного новые несчастья. Да... я давно привык к ее нездоровому чувству юмора, даже одно время думал, что меня за что-то невзлюбила Великая Элисень - наверное, в прошлой жизни я ее чем-то оскорбил, - но даже к такому повороту был не готов... Скажите, а как бы вы отнеслись к чувству юмора Богини, если бы застали двух субъектов, которые, мягко сказать, друг друга недолюбливали, мирно играющими в шахматы?

  Когда Ирен мне нажаловалась, что Ярослав и Микио заперлись в гостиной и замышляли там нечто нехорошее, то я, обреченно вздохнув, подумал, что они решили наконец-то друг с другом поговорить по душам. Нет, я был не против убийства Микио, даже поддержал бы в таком благородном начинании друга, но вот совершить его в моем доме сомневался. Нет, я не щепетилен, и даже если въевшуюся в дорогой ковер и пол кровь не удалось бы смыть, то сделал бы ремонт, задушив свою жабу и поплакав над утекшими золотыми, но вот, чтобы сказал на это Филгус? Каким бы сумасшедшим и поддонком Микио не был, он являлся членом Совета и даже за простое нападение на него грозил приличный срок, не то что за убийство...

  Как жаль, что законы я вспоминаю редко, новые учу с неохотой и постоянно стремлюсь их нарушить. Какой я все-таки негодяй и злостный нарушитель.

  Так вот, прибежав на всех порах на место преступления, то есть в гостиную, с заманчивым предложением Ярославу: "давай его убьем и скроемся в Княжестве", я застал шокирующую картину: эти два мыслителя, обвесив запирающими, и другими защитными печатями комнату - а мне было нелегко их снять, - спокойно сидели друг напротив друга и усиленно думали над ходами в партии шахмат. Мой внезапный порыв по совершению преступления века, получению гражданства и планы по пожизненному проживанию у оборотней с треском провалились, а незыблемое мировоззрение, с которым я просуществовал, по крайней мере, полвека, опасно зашаталось.

  Гостиная пребывала в плачевном состоянии: диваны и кресла были изодраны в клочья, серванты и столы превратились в груду щепок, стекло и любимый фарфор Милены - в осколки, которыми был усыпан дорогой, но уже поцарапанный когтями оборотня паркет... В какие же лоскуты превратился столетний изумительный соресенский ковер я лучше промолчу, чтобы не травмировать нежную психику. Повсюду летал куриный пух и перья из диванных подушек, только вот почему-то внезапно затикали большие дубовые часы, молчавшие, как уверял меня Джек, уже третье столетие.