Разлука Орхидеи и Повелителя демонов - Фэйсян Цзюлу

– Если хочешь остричь Темнейшему волосы, придется потратить больше десяти тысяч лет на совершенствование.

Орхидея скрипнула зубами:

– Не верю!

Ланьхуа накрутила на палец два-три волоса, яростно дернула и вырвала с корнем. От боли она содрогнулась всем телом, а Дунфан Цинцан оцепенел и стер ухмылку с лица. Цветочная фея оправилась от боли и язвительно усмехнулась, передразнивая обидчика:

– Сегодня ты облысеешь.

Дунфан Цинцан помрачнел:

– Немедленно прекрати!

Орхидея один за другим выдернула еще четыре или пять волосков. Дунфан Цинцан прищурился.

– Будешь много себе позволять, отрублю тебе руку.

Ланьхуа совсем рассердилась:

– Только посмей, я перережу тебе горло!

– Еще одно слово, и Темнейший вырвет тебе язык!

– Попробуй! Тогда я тебя оскоплю!

Обменявшись угрозами, оба замолчали и долго смотрели друг на друга. В конце концов у Ланьхуа защипало в глазах. Она отвела взгляд, дважды моргнула и снова увидела волосы, разметавшиеся по полу. Орхидею захлестнула такая обида, что она плюхнулась на пол и обхватила руками колени. Из покрасневших глаз закапали слезы. Все пропало. Отныне ей не заплести красивые косы, не уложить волосы в прическу. По милости Повелителя демонов она проведет остаток жизни в камере. Все кончено…

Дунфан Цинцан наблюдал из-за решетки, как его тело сжалось в комок. Хриплый мужской голос хныкал и подвывал, захлебываясь плачем. Невыносимое зрелище. У Дунфан Цинцана заныло в груди.

– Не смей плакать, – сурово приказал он.

Орхидее и так было ужасно тоскливо, а от резких слов Повелителя демонов она заголосила еще громче. Дунфан Цинцан почувствовал, как рыдания, рвущиеся из его собственного горла, призрачными когтями вонзаются в голову, причиняя мучительную боль. Вытерпеть это оказалось труднее, чем укол ледяной иглы, которой дева Чи Ди поразила его каналы цзинло [6].

– Встань!

Орхидея подняла на обидчика заплаканные глаза.

– Верни мои волосы!

– Сначала встань!

– Сперва волосы!

– Ладно!

Дунфан Цинцан шевельнул рукой: отрезанные пряди взлетели с пола и вернулись в точности на прежнее место, одна за другой. Вскоре волна густых волос вновь ниспадала до пояса – совсем как раньше.

– Поднимайся!

Орхидея оцепенело уставилась на вновь обретенные волосы, от удивления позабыв, как сильно ненавидит Дунфан Цинцана.

– Откуда… в моем теле духовная сила, способная совершить такое?

Дунфан Цинцан с неприязнью покосился на Ланьхуа.

– Приведи лицо Темнейшего в порядок.

Получив назад волосы, Орхидея повеселела и принялась старательно вытирать рукавом слезы. Дунфан Цинцан снова спокойно уселся и сказал:

– Испокон веков ты первая, кому удалось угрозой добиться своего от Темнейшего.

– А ты – первый, из-за кого я заплакала мужским голосом. – Ланьхуа насухо вытерла лицо и сердито посмотрела на Повелителя демонов. – Я не желаю оставаться вместе с тобой ни мгновения! Ты знаешь, как выбраться из башни?

– Конечно.

– И как же?

– Башню нужно взорвать.

Голос Дунфан Цинцана прозвучал так небрежно, словно он собрался прихлопнуть комара. Орхидею его слова застигли врасплох. Она печально понурила голову и жалобно пробормотала:

– Все пропало. Больше я никогда не увижу наставника.

Ланьхуа можно было понять. Шутка ли – взорвать древнюю и священную Небесную башню? К тому же Орхидея не могла отыскать в теле Дунфан Цинцана ни крупицы силы, а если бы и нашла – она ведь не умела пользоваться демонической силой. Ну а Дунфан Цинцан… Ланьхуа невольно усмехнулась. Она прекрасно знала пределы возможностей юной цветочной феи. Даже если Повелителю демонов удалось прирастить отрезанные волосы, это никоим образом не повлияло на очевидный факт: духовная сила в теле Орхидеи копилась всего-то несколько сотен лет – этого хватит, чтобы убить пару мелких демонов, однако, прежде чем пытаться взорвать Небесную башню, следует совершенствоваться еще сотню тысяч лет, если не больше.

У Ланьхуа защипало в носу при мысли, что она поплатится жизнью за собственное любопытство, которое не смогла сдержать при встрече с Дунфан Цинцаном.

– Зачем ты совершил подобную глупость? Раз ты украл мое тело, нужно было остаться за стенами башни, – посетовала Орхидея. – Тогда мы бы смогли действовать сообща. И шансов выбраться из западни было бы больше.

Дунфан Цинцан саркастически улыбнулся:

– Небожители кичатся высокой моралью, а ты готова действовать сообща с Темнейшим, чтобы выжить? Не боишься, что если я выйду на волю, то натворю много бед и ввергну народ в пучину несчастий? – Он бросил быстрый взгляд на Ланьхуа, сидевшую в камере. – Твоя совесть молчит?

Орхидея надула губы.

– Я долго думала и решила, что это забота Небесного императора и его воинства. По словам наставника, покуситься на чью-то плошку с рисом все равно что положить глаз на чужого возлюбленного. Я не смею перечить наставнику.

Дунфан Цинцан помолчал, потер подбородок и предложил:

– Переходи на сторону тьмы, цветочная демоница. У тебя неплохие задатки.

– Нет уж. Наставник наверняка скормит меня свиньям. Но пока я заперта здесь, этого не произойдет. – Орхидея печально вздохнула. – Если бы ты остался снаружи, смог бы позвать плохих парней из царства Демонов на подмогу. А теперь мы оба заперты в башне, как два одиночества, бедные и беспомощные. Отсюда не выйти…

– Почему ты решила, что здесь нам никто не поможет? – Дунфан Цинцан спокойно смотрел на Ланьхуа.

Орхидея удивилась:

– В башне еще кто-то есть?

Она повертела головой: вверх-вниз, налево-направо. Лестница Небесной башни вилась вдоль стены, а в центре зияла пустота. Если поднять глаза, можно было охватить взглядом всю башню и увидеть драгоценную жемчужину, свисавшую с потолка. Укрыться внутри было негде.

Дунфан Цинцан улыбнулся. Даже едва заметное движение губ казалось развязным. «Если в твоем теле засела чужая душа, привычные жесты и мимика будут внушать совсем иные чувства», – заметила про себя Ланьхуа.

Она сокрушенно вздохнула и вдруг услыхала, как Дунфан Цинцан пробормотал:

– Время почти пришло.

Орхидея изумленно наблюдала за тем, как Повелитель демонов зашагал вверх по лестнице.

– Ты куда? Не бегай здесь сломя голову! В башне полно зачарованных ловушек… Эй, ты же в моем теле!

Голос Ланьхуа сорвался на крик, но Дунфан Цинцан даже не оглянулся.

– Эй! Дунфан…

Не успела Орхидея выговорить имя Повелителя демонов, как его голова пропала из виду. Ланьхуа ахнула от испуга. Поднимаясь по лестнице, Дунфан Цинцан растворялся в воздухе. Вслед за головой исчезли шея и плечи, потом – поясница и ноги, а затем он пропал целиком!

Орхидея недоверчиво протерла глаза, присмотрелась внимательнее и обнаружила, что Дунфан Цинцан сгинул на стыке первого и второго этажей. Неужели в Небесной башне скрыты проходы в иные миры? В таком случае она и Дунфан Цинцан здесь явно не одни.

Ланьхуа не помнила, чтобы хозяйка рассказывала о том, как кого-то освободили из Небесной башни или заточили внутри. Малютка Орхидея знала только один такой случай – она сама угодила в башню. Следовательно, если здесь томятся другие демоны, они наверняка попали в темницу давным-давно. Едва ли древние узники окажутся слабыми. Всего в Небесной башне девять этажей. Вероятно, в ее стенах заперто гораздо больше пленников, чем парочка демонов. Если Дунфан Цинцан не подведет и освободит заключенных, то план взорвать башню окажется осуществимым.

Орхидея потерла ладони, чувствуя легкое возбуждение. От мысли, что станет с миром и простыми людьми, когда древнее зло вырвется наружу, она отмахнулась. Сказано ведь, что нельзя отбирать у Небесного императора плошку с рисом.

Ланьхуа с нетерпением предвкушала, как по лестнице величаво сойдет Дунфан Цинцан во главе полчища демонов и призраков, но прошло много времени, а он так и не появился. От Повелителя демонов не поступало известий, словно он напрочь исчез. Орхидея начала переживать, что ее тело никогда не вернется.