Лишняя невеста. Позор академии (СИ) - Шторм Елена

Первое, что чувствую - головная боль. Да и вообще боль. И сухость во рту… что? О жесть! Меня же сбила машина, прямо на остановке, да твою ж!

Как сложно. Двинуться сложно, ничего не понимаю. Почему темно? Я глаза не могу разлепить, что ли?

- Ивонька, лапочка! Вы слышите меня?

Какая ещё… это не меня зовут, точно. Но кого?

Глаза я чудом разлепляю. И морщусь. Взгляд упирается в неожиданное зрелище: какое-то светлое помещение, и передо мной сидит… женщина.

Очень плотная, крепкая, лет пятидесяти. В фартуке и зелёном платье.

Больничная сиделка?

- Ива!

Какая ещё Ива? Почему она смотрит на меня?

А женщина прям меняется в лице. Угрюмые черты разглаживаются, она прижимает мясистые руки к груди.

- Как я рада, что вы очнулись, госпожа!

Госпожа?

Так. Я довольно ясно всё осознаю - и это радует. Мозг работает. Хорошо! Только я, кажется, не в больнице. По крайней мере, не в реанимации. Тут много каких-то посторонних вещей, помещение не выглядит стерильным, на окнах вычурные шторы…

Хотя, может, просто странная палата?

Я внезапно решаю, что мне нужно сесть. А миг спустя понимаю, какая это была ошибка! Голова раскалывается, подкатывает тошнота - а ещё подкатывает эта дородная женщина, которая умело хватает меня под спину и фиксирует, не давая упасть.

- Госпожа-госпожа, ну что же вы!

- Кто вы? - спрашиваю я хрипло.

Лицо сиделки меняется.

- Боги истинные! Вы что такое говорите, госпожа? Неужто… нет, это же я! Агата. Няня ваша. Сколько лет мы вместе! Ну? Вы ж меня помните?

Так…

Это очень плохо - потому что, кажется, я переоценила работу своего мозга.

Мысль ужасно пугает. Я совершенно не знаю, что делать в таких случаях.

Давай попробуем зацепиться за что-то знакомое, зададим простой вопрос.

- Давно я тут лежу?

- Два дня, госпожа. Два дня, как вы слегли с… после… - Женщина почему-то запинается. И взгляд отводит! - Вы были совсем в беспамятстве. Боги истинные, как мы все перепугались! Вы бы знали! И я, и преподаватели, и ваш жених… он тоже.

Чёрт, ну почему?

Кажется, всё плохо. Со мной. С моим сознанием. Ничего не понимаю: какой жених, какие два дня?! Меня сбила машина. Я не знаю, что было дальше, но она так летела на меня, что мне показалось…

Показалось, что я попаду в больницу, вся изломанная, надолго-надолго.

Если вообще выживу.

Так, стоп…

Я ещё раз смотрю на женщину. А потом наконец набираюсь смелости и обвожу взглядом всё вокруг. Комнату. Старинные занавески и резную деревянную мебель. Кровать с непонятным, старомодным бельём.

Я вообще… жива?

Непросто, конечно, выдвигать такие версии - даже для себя. Поэтому я зажмуриваюсь и сглатываю.

Во рту очень сухо.

- Агата, дайте попить?

Дама спохватывается.

- Вот, госпожа. И что вы ко мне “дайте”? Пожалуйста, вы же не всерьёз, что не помните меня?

Я молча забираю стакан у неё из рук. Делаю большой, жадный глоток. Перед вторым задерживаю воду у себя во рту, надув щёки, и пытаюсь явственно прочувствовать её вкус.

Он яркий. Вода настолько вкусная, насколько только может быть для страдающего от жажды больного. И все чувства яркие: ткань простыни под моей рукой - шершавая. Головная боль - ощутимая. Слегка вспотевшую шею обдаёт прохладой.

Возможно ли, что я… жива, но не совсем?

- Агата, мне двадцать лет, верно?

- Да, госпожа.

- И зовут меня… - делаю паузу, выразительно смотрю на неё.

Она бьёт себя руками по щекам.

- Ивайя, госпожа. Ивайя Лерр!

Глупо смотрю на свои руки. Они… похожи на мои, но в то же время не похожи! Нет, не потому что я, кажется, исхудала и побледнела - это как раз было бы объяснимо! Но у меня был шрам на левой ладони. Из детства, брат порезал. Большой такой шрам, у меня даже безымянный палец плохо двигался. А теперь ничего нет.

И шрама от аппенидицита тоже нет - узнаю, задрав старомодную ночнушку!

- Ива, что вы делаете? - кажется, моей “няне” плохеет.

- Я слегла два дня назад, да? - спрашиваю бесцветным тоном.

- Да.

- Насколько всё было серьёзно?

Она обхватывает себя руками.

- Госпожа. Я ужасно испугалась из-за того, что вы сделали. Конечно, всё было серьёзно!

В груди холодеет.

Я… умерла, да? И это жизнь после смерти. Перерождение, сейчас это популярный мотив в фантастике. Нет, объяснение кошмарное, по сути, сейчас это почти то же, что сказать “я сошла с ума” - но…

Наверное, я слишком хорошо начинаю чувствовать одно: всё вокруг слишком реально. Слишком.

Если я и впрямь попала в другой мир, в другое тело. Что вообще делают в таких случаях?!

Я ложусь обратно на подушки. Утопаю в них в позволяю себе отдышаться - потому что слабость, на самом деле, кошмарная. Я в теле девушки, которая умерла одновременно со мной? А она где? Важно ли это?

Я умерла…

Мысль просто пронизывает иглами. Пригвождает к кровати. Пару минут я тяжело дышу, пытаясь осознать всё по-новому. Вспоминая: удивление, страх…

Какое-то чувство обречённости, которое я успела испытать, глядя на чёрную машину - будто сразу всё поняла.

Как можно было вообще вот так бездарно взять и распрощаться с жизнью?! А что я могла? Хорошо, что Танька не пострадала…

Поворачиваю голову к “няне”.

- У меня каша в голове, - говорю осторожно. - Я что-то помню, но воспоминания путаются. Что мне сейчас делать?

Она всплёскивает руками.

- Не переживайте, госпожа. Всё будет хорошо! Вот увидите. Что делать? Просто лежите, конечно, а я сбегаю за врачом.

- Значит, я заболела… А мы сейчас где?

- В лазарете, госпожа. Конечно, здесь не так удобно, как в ваших покоях, но здесь удобно врачам. Думаю, их надо слушаться.

Мне бы побольше узнать об обстановке вокруг! Что это вообще за место? Что за мир?

- Агата, а ты можешь дать мне зеркало?

Женщина неожиданно меняется в лице.

- Госпожа… Выпив зелье, вы… В общем, есть последствия на вашей коже. Нет, вы не подумайте, всё совсем не плохо! Но, может, вам не надо…

Внутри накапливается новый нехороший холодок. Вообще-то, я просто хотела узнать, как выгляжу! Чувствую же, что не так, как выглядела раньше - но руки похожи на мои, действительно похожи. То, что у меня после болезни какой-то потенциальный ужас на лице - совсем не желанная новость.

Я невольно хватаюсь за лицо. Пальцы ложатся на что-то твёрдое. Шершавое. Неприятное!

- Агата, дай зеркало. - Я уже скорее требую.

“Няня” снова всплёскивает руками - но сдаётся. Через минуту у меня в руках оказывается небольшое зеркальце в серебристой оправе. Как и всё вокруг, старомодное.

Технический прогресс в этом месте - точнее, его отсутствие, - начинает беспокоить!

Но больше я сейчас боюсь другого.

Сглатываю. Собираюсь с силами. Ладно, правда, не может же быть всё так плохо. Заглядываю в зеркало…

- Твою же мать!

Всё моё лицо… Ладно, начну с хорошего: даже в таком состоянии я могу сказать, что лицо похоже на моё. Кажется. Глаза серые и светлые. Губы мои.

Волосы - почему-то совершенно белые. Длинные и спутанные. Кожа - почти как у японских актёров в гриме. Я выгляжу как альбинос! Но не это пугает.

Пугает, что всё моё лицо равномерно покрыто отвратительными, шершавыми пятнами такого же белёсого оттенка, что и волосы. Они везде! Просто везде! На скулах. На щеках! А вокруг некоторых - воспалённая кожа.

Я выдыхаю и резко откладываю зеркало.

- Госпожа Ива. Я понимаю, что вы многое пережили, я очень вам сочувствую, но вынуждена сказать, что не могу позволить, чтобы вы так ругались! Будь вы здоровы, я бы назначила вам два часа в закрытой комнате.

Я вспоминаю про женщину. Возвращаю ей взгляд, смотрю на неё по-новому.

Она вообще… кто? Моя няня и помощница же, да? Не тюремщица?

- Я теперь всегда так буду выглядеть? - спрашиваю хрипло.

- Ох, ну что вы! Всё образуется, леди, постепенно. Вас вылечат. Главное, что вы пришли в себя - я так переживала!