*Вжух*! Порыв ветра.
— МИХАИЛ! — слышу голос Юстиции.
Я убираю руку и вижу остриё в сантиметре от глаза.
Монструозная машина смерти застыла, словно статуя. Ни один его мускул не дрожал, а эта глефа размером ещё больше, чем сам воитель даже не качалась — она не весила для него ничего!
Однако, что удивительно… я не испугался! То ли не успел, то ли, как Барон выражается: «Даже отсюда слышу звон твоих стальных яиц».
— Что?.., — хмурюсь и отвечаю я.
— Я не тебе, — вздыхает Юстиция.
Хмурюсь ещё сильнее.
А-а-а, так вот его ТОЖЕ зовут Михаил⁈
А, стоп…
Это не он ли буквально сильнейший, наравне с Добродетелями? Аурелия рассказывала. Архангел Михаил — аналог Соломона, только всё же попавший на Небеса.
Кхм… ой.
Пу-пу-пу…
— Г-госпожа Военачальник, я всё объясню! — выбегает Жабич.
— У тебя была одна задача… — начинала рычать она, — Всего ОДНА ЗАДАЧА! Не. Пускать. Сюда. Михаэля!
— Н-но я пытался ему объяснить! Но он зашёл быстрее!
— А ЧТО МЕШАЛО СКАЗАТЬ ДВА МЕСЯЦА НАЗАД⁈ — заорала она.
Жабич инстинктивно пригнулся и поджался. Да кого уж там — даже стреманулся. Она так орёт…
— МИХАИЛ, УБЕЙ ЭТУ ТВАРЬ!
— УНИЧТОЖЬ ЕЁ!
— СПАСИ НЕБЕСА!
— Михаил, не трогай малыша! — однако, я слышу и единственный приятный, бархатный голос откуда-то возле Юстиции.
Ангельское чудище же не шевелилось. Видать, не они его начальники. Я даже подозреваю кто.
— Всем. Тихо! — голос Юстиции эхом разошёлся по арене суда, и все действительно беспрекословно замолчали, — Михаил, опусти орудие. Дай ему пройти.
Архангел выполняет приказ, опускает гудящую глефу и шагает в сторону, продолжая неотрывно за мной следить. Ощущение скорой смерти тут же пропадает, и я протяжно выдыхаю.
У-у-ух… вот это сила. Что у этой ангельской бандуры, что у моих стальных тех самых. Но пот всё же у меня выступил.
Думаю, это одно из сильнейших созданий, которых я когда-либо видел. Абалдеть.
Выдохнув и вернув самообладание, я медленно шагаю вперёд — в центр арены, поближе к Баалу. И с каждым моим шагом присяжные содрагаются, ахая и вскрикивая.
И вот я встаю рядом с друзьями.
— Миша… зачем ты сюда пришёл?.., — вздохнул Баал.
— Да в смысле⁈ Обидно так-то! Я тебе помочь пришёл! Ты ведь можешь налажать! А я свидетель твоей любви! Я за любовь! Вот.
— Миша… — поджимает он губы, — Но я уже всё сделал.
И он поднимает руку, показывая… что держит ладошку Аурелии. Я же, увидев это, громко и недоуменно заморгал, издавая звуки глупого персонажа из мультика: «Пуньк-пуньк».
— Тут время иначе идёт, — понял он мой вопрос, — Я уже… час всё объясняю. Михаэль… мы уже собирались вниз.
«Пуньк-пуньк», — смотрю на Аурелию.
— Я, наверное, тогда погорячилась… — тихо ответила она, — А может и нет. Не знаю. Меня отговаривали. Но госпожа Каритас убедила Юстицию… дать Баалу шанс. Я хочу попробовать. Может… это будет правильно.
Я вновь посмотрел, как два прекраснейших создания из разных миров держатся за руки, вытянул губы и почесал затылок.
— Мда-а, бл*, — других слов у меня не было.
Все тут же ахнули. Ой, да ну что⁈ Ну нет у меня других слов! В школе услышал! И от бабки!
Ну, полагаю, проблема решена?.. Кхм… х-хех… ура-а-а! Слава любви… и всё такое! Ура-а-а…
Тут возник другой нюансик уже.
— Братья, сёстры! Прошу, не ужасайтесь! — подняла руки Добродетель Справедливости, — Не надо паники! Он не причин вам вреда!
— А ПОЧЕМУ ТОГДА У НЕГО ТАКОЙ ОБЛИК⁈
— Потому что… я не знаю, — вздыхает Юстиция.
Все тут же ахнули. Я тоже — так, чисто вайб поддержать.
— Это дитя — гибрид столь разных, невероятных сил, сочетание которых нельзя было и представить! — повысила голос Справедливость с завязанными глазами, — Вы, обитатели Небес, в силу своей природы видите только душой…
«А-а-а, так ВОТ чё они вопят!», — осознал я посреди монолога, — «Полагаю, после прикола с Соломоном и трезубцем… теперь проглядывает кусочек и моей первой сущности»
— Но обычными глазами он — лишь ребёнок! И он не причинит никому здесь вреда! Да, он владеет тёмными силами, он владеет невероятной для его возраста мощью… но использует он её только во имя справедливости!
— А ГДЕ ДОКАЗАТЕЛЬСТВА⁈
И над моей головой вспыхивает остроконечный нимб, а на лбу открывается третий глаз.
— Потому что я её Апостол, недоверчивая ты шмонда! — оборачиваюсь я на пухлую женщину, рыча на неё в приступе Гнева.
Все тут же снова ахнули и зашептались. Поднялась суета небесных масштабов, словно я не в аналоге рая, а в суде за честь изменщицы в каком-нибудь телешоу.
И все поговаривали: «Апостол Справедливости?», «Глаз Героя?», «Откуда взял?», «Он достоин?», «Он украл⁈»
— Кхем, и позвольте дополнить! — услышал я тот самый бархатный голос, — Сюда он пришёл — исключительно по зову любви! Пусть и чужой, но во имя её!
Вытягиваю шею, смотрю на говорившую, и мои глаза едва не вылетают из орбит.
УАУ⁈ ЭТО ЧОЁ ТАКОЕ⁈
Говорила розоволосая женщина в белом бархатном одеянии… с весьма глубоким для небес декольте. И вот знаете… я такие астрономические полушария видел всего раз в жизни, и они были настолько судьбоносные, что их вид окончательно убедил всю нашу компашку пацанов — девочки нам всё же нравятся.
Там ТАКИИИИИИИИИЕ СИСЯНДУ… кхм, грудь короче там реально большая.
А ещё она мне кого-то напоминает…
«Похоть», — помог Рой, — «Тот же цвет волос и глаз, схожие черты лица, и, что главное — у Люксурии есть сестра».
А-а-а, ну точно! Любовь — сестра Похоти. Это она!
Госпожа Каритас.
— Да-да, я люблю… э-э, любовь! — закивал я.
— Ха-ха, верю, милый малыш! Это прекрасно видно! — подмигнула она, лучезарно улыбаясь.
Я аж покраснел.
«Хе-хе, да ла-а-адно вам, красивая тётя…», — улыбаюсь как болван.
— Этот ребёнок — нам не враг! — продолжала Юстиция, — Он — наш верный союзник! Он — мой Апостол, пусть пока и лишь на испытании! Но всё, что я о нём узнаю — лишь подтверждает правильность моего выбора!
Я гордо закивал! Не зря тупая жаба всё начальнице сливает! Потому что плохого сливать — нечего!
Правда вот Юстиция знала, о чём говорит. Каритас, наверное, тоже видела что-то своё.
Но я с уверенностью могу сказать, что остальные всё ещё напуганы. Они теперь менее возмущены, да. Теперь они не обвиняют аж САМУ Добродетель в том, что меня не дали прирезать Михаилу.
Теперь они лишь просто боятся. И даже я понимаю — с их стороны страх полностью обоснован. Они ведь видят не меня и мои деяния.
Они видят то, какую темноту я в себе накопил, и какой тварью когда-то был.
— Нужны гарантии! — загалдел суд.
— За ним присмотр!
— Он не владеет силой!
— Он не видит Путь Света!
— Ему нужен надзиратель!
— Ему нужен учитель!
— С ним нужно что-то делать!
И как бы я не хотел верить в обратное… эх, да прекрасно понятно, что Юстиция с ними согласна. Она ведь справедливость. И для Небес вполне справедливо, чтобы такая тварь как Я не разгуливала просто так.
И это нужно как-то решать.
Кризис на Небесах… начался.
«Да ну твою-ж…», — протяжно выдыхаю я, — «Да ну как я нахожу эти проблемы⁈»
* * *
Примерно в то же время. Великая Академия.
В канцелярии была суета. Конец года, начало и середина — самое трудное для внутреннего руководства время, ведь Академия, несмотря на престиж, славится ещё и текучкой учеников. И новый год — время, когда некоторые уходят, а некоторые поступают.
В общем, работы для людей много, и порой сверхурочной.
И была одна сотрудница с красивым именем Жасмин, которой по воле Судьбы выпали номера от тридцати двух до тридцати девяти.
Ох, бедная наша Жасмин…
— Кто у тебя? — спросила её подруга, так же досидевшая допоздна, — Кого приставили?
