Волчья балка - Мережко Виктор Иванович

Сидевший в кабине немолодой лысеющий азиат тоже спрыгнул на остывающий к ночи асфальт, поспешил за водилой. Оставшийся на сиденье крепкий накачанный славянин с узким упрямым лбом крикнул вслед:

– Куда, Мансур?

– Отлить!

Мансур вошел в здание бензозаправки, взглянул на своего водителя возле кассы, обнаружил дверцы с нарисованными буквами «М» и «Ж», юркнул в одну из них. Заперся в кабинке, замер, прислушался, спустил на всякий случай воду, быстро набрал номер на мобильнике.

– Салам, Ахмет, – заговорил на узбекском. – Уже выехали. Да, «Волчья балка» называется. Не «палка», а «балка», – засмеялся Мансур. – По-нашему, овраг. Запиши, чтоб не забыл. Там нормальные менты, правильные. Если зацепят, хрен отпустят. За меня не беспокойся, выкручусь. Главное, не опоздайте предупредить москвичей, чтоб встретили до кольцевой… Номер моего трейлера? А зачем он тебе? Хорошо, понял. 695… Повторю – 695. Если что, тоже звони. Передай Шефу, что все хорошо.

Отключил связь, еще раз для видимости спустил воду и покинул туалет.

Южная июльская ночь упала на степь сочно, тяжело, почти моментально. Небо стало медленно заполняться крупными вздрагивающими звездами, из Волчьей балки тягуче потянулась желанная прохлада, вытаскивая из самой низины пронизывающий влажный туман.

Протяжно и тоскливо завыли вдалеке волки и вдруг стихли, будто кто-то их спугнул.

Лыков, зябко кутаясь в дохлую ментовскую куртку, стоял у обочины трассы, глядя на приближающиеся фары. Судя по скорости и желтоватым габариткам, машина была отечественной, и тормозить ее особого смысла не было.

«Жигуленок» при виде гаишника сбросил газ, пополз по гравию аккуратно и предупредительно, видимо, ожидая, что его остановят.

Игорь великодушно махнул жезлом, чтоб проезжал, пропустил таким же образом идущий в обратном направлении раздолбанный грузовой порожняк, несколько раз попрыгал для согрева, направился в сторону саманного домика, служившего сотрудникам при всех необходимых случаях и жильем, и конторой для составления протоколов, и крышей, чтоб спрятаться от жары или другой непогоды, и просто местом, где можно было бы кинуть на табуретку свинцовые от усталости ноги или просто похлебать осточертевший терпкий чай.

В «бунгало» всего три комнаты – одна для работы, вторая для отдыха, а третья что-то вроде кухни.

Закрыл за собой дверь, бросил планшетник на стол, прошелся пультом по мерцающему экрану, не нашел ничего путного, сыпанул в чашку щепотку чая, залил горячей водой из чайника.

Набрал какой-то номер по мобильнику – недоступен.

В окно постучали. Осторожно, несильно, вкрадчиво.

Лыков напрягся, положил ладонь на кобуру, висевшую на ремне, направился к двери. С силой, почти наотмашь толкнул ее, замер перед черной ночью.

– Кто?

Сбоку послышались осторожные шаги, самого человека видно не было. Игорь вынул пистолет.

– Кто здесь?

– Страствуйте, – донесся голос с сильным азиатским акцентом. – Это я, не бойтесь!

– Подойди!.. Кто такой?

– Хорошо, иду.

Из темноты вынырнул невысокий щуплый человек, то ли кореец, то ли калмык, поклонился.

– Я вам что-то принес… Хочу показать.

– Что?

– Записку.

Игорь окинул взглядом плохо освещенный двор возле домика, ничего подозрительного не заметил, махнул ночному гостю:

– Зайди!

Тот в своей суетливой и боязливой манере первым проскользнул в домик, замер возле порога.

Младший лейтенант внимательно оглядел его.

– Ну?

– Я отдал и сразу ушел, – предупредил азиат.

– Куда ушел?

– К себе… Домой. Хорошо?.. Ты меня не задерживай. Отдал и ушел.

– Записку?

– Да, записку.

– Тебя как зовут?

– Никак.

– Я серьезно. Иначе запру и никуда не выпущу.

– Бату.

Игорь развернул протянутый листок, прочитал печатный текст:

– Кто передал?

– Человек.

– Ты его знаешь?

– Совсем не знаю… Я чабан. Гнал овцу домой, машина остановилась, человек дал записку, сказал, чтоб тебе передал, – азиат достал из кармана потертых спортивных штанов пятитысячную купюру. – Хорошие деньги дал.

Лыков еще раз перечитал записку, махнул чабану:

– Ладно, вали.

Тот несколько раз поклонился, зачем-то почиркал подошвами стоптанных кед на пороге, толкнул дверь, и вскоре послышались его частые затихающие шаги.

Полицейский снял со стены короткоствольный автомат, проверил на всякий случай наличие патронов в пистолете, включил свет во всех комнатах, чтоб получше освещался двор, покинул сторожку.

Перед тем как выйти на трассу, набрал номер по мобильнику.

– Стас, ты скоро?.. Давай быстрее, тут хреновина одна нарисовалась. По телефону долго рассказывать! Не психую, а говорю по делу. Ладно, коротко. Поступила наводка на трейлер, нужно тормознуть… Какая разница, от кого поступила!.. Расскажу, гони скорее на пост!

Фары от несущихся машин резко били по глазам, приходилось стоять почти на проезжей части, всматриваться в номера. Легковушки проносились, почти не сбавляя скорости, большегрузные же, наоборот, притормаживали, проявляя тем самым уважение к торчащему гаишнику на трассе.

Зазвонил мобильник.

– Через пятнадцать минут буду, – сообщил Стас. – Но телка, скажу тебе, угарная. Никак не хотела отпускать! Хуже коросты!

– Я на трассе, – коротко ответил Игорь, не сводя глаз с идущих машин. – Чем быстрее, тем лучше…

На разогретую дневным зноем землю уже легла тянущаяся от Волги влажная прохлада, окна домов светились уютно и мягко, собачий брёх угомонился, на время затих. Было совсем уже темно, улочка, по которой не спеша катил гаишный «Форд», была узкой, плохо заасфальтированной, с тусклыми фонарями на столбах.

Старший лейтенант ГИБДД Григорий Гуляев проехал около полусотни метров, остановился, заглушил двигатель. Повернулся к спутнице, молоденькой Наташе Бурлаковой, улыбнулся.

– Дальше – ножками.

– Боишься деда? – усмехнулась в ответ она.

– Не боюсь. Опасаюсь… Сейчас сколько уже там натикало?

Наташа включила экран мобильника.

– Почти одиннадцать.

– А тебе сколько лет?

– Семнадцать.

– Вот, семнадцать. И в твоем возрасте в это время нужно уже баиньки… Сейчас Семен Степанович устроит разбор ДТП по полной, – Григорий взял пальцами ее за подбородок. – Знаешь, что такое ДТП?

– Отстань! – она отбросила его руку. – Между нами ведь пока ничего нет.

– Это знаю я да ты. Народ у нас глазастый, языкастый, ушастый – даже не успел еще настроиться, а уже приходится отскребаться. А Семен Степанович так вообще и пристрелить может.

– Тогда зачем встречаешься? – с капризной обидой спросила Наташа.

– Зачем встречаюсь? – Гуляев, тридцати лет, чернявый, статный, загорелый, белозубый, помолчал, подыскивая ответ, тронул сильными плечами. – Для перспективы! Приглядываюсь, присматриваюсь. А годик пролетит, приду к твоему деду за благословением.

– Он тебя не любит.

– В курсе. Потому и не лезу на рожон, – он нежно провел по ее выгоревшим, овсяного цвета волосам. – Беги, любимая. Будет время и желание – звякни.

– А ты куда сейчас?.. По своим девкам, наверно?

– Ну, зачем ты так? – деланно надулся Гриша. – Спать. Только спать. Один!.. Утром подъем, холодная вода из ведра и бегом на службу.

Запиликал телефон Наташи.

– Семен Степанович? – прошептал старший лейтенант.

– Нет. Один придурок, – включила связь, раздраженно ответила. – Занята!.. Не могу говорить, сказала. Привет!

– С кем это ты так?

– С твоим напарником!.. С Угорьком!

– С Лыковым? А ему-то чего нужно?

– То же самое, что и тебе.

– Ушлый, козлина, – мотнул головой Гуляев. – Давно он за тобой?

– Послушай перестань!.. Могу я кому-нибудь нравиться?

– Можешь. В таком возрасте даже обязана. Но тут особый случай. Меньше месяца машет палкой, а уже подметки рвет! Молодец, младший лейтенант. Далеко пойдет.