Единственные - Вечная Ольга

– Эй, вы куда? – кричу я вслед.

– За инструментами! – объясняет она.

Садится в машину, заводит двигатель и давит на газ.

– Она убегает! – Я возмущенно всплескиваю руками. – Что с Мией, сука?! – кричу не своим голосом и кидаюсь к машине.

– Эй, а ну стоять! – Илья бросается наперерез, хватает меня за талию и оттягивает в сторону.

Как раз вовремя, иначе бы эта дрянь меня сбила. Сбила бы и даже не остановилась, господи!

Все, что я могу, – это от души пнуть бампер и выругаться отборным многоэтажным матом, от которого Илья из Тиндера тихо присвистнул.

– Я не виновата, он лежит неправильно! Хрен пойми, почему не получается!! Звоните в «Скорую» и молитесь! – кричит женщина и продолжает давить на газ.

Едва стальная хватка мужских рук ослабевает, я вырываюсь, поднимаю первый попавшийся камень и швыряю его в сторону белого «мерса». Четко попадаю по заднему стеклу, которое тут же покрывается мелкой паутиной из трещин. Удовлетворенно улыбаюсь на долю секунды.

– Я тебя из-под земли достану! – ору вслед.

Илья хмурится и поворачивается ко мне. Я уже понимаю, насколько все плохо, и меня снова начинает колотить. Происходящее длится от силы секунд пять. Все это время Мия в доме.

– Ты «Скорую» вызвала? – спрашивает Илья.

Как только я сообщила ему по телефону, что домашние роды длятся больше двух суток, он приказал: «Кидай мне адрес и звони в неотложку. НЕМЕДЛЕННО».

– Сразу, как ты сказал. Но они еще не приехали. – Стреляю глазами на часы.

Мы находимся в дачном поселке, здесь чудесный свежий воздух, горная речка. И никакой цивилизации!

Илья кидается к машине, достает чемоданчик и говорит: – Пойдем посмотрим, что можно сделать, пока ждем.

Глава 2

Первое впечатление подсказывает, что дома никого нет, но оно обманчиво. Тишина рождает внутри ужас, который пробирает до костей. Тишины здесь быть не должно. Еще пять минут назад Мия громко дышала и стонала. Я сжимаю ладони и умоляюще смотрю на Илью. На фотографиях он казался мне моложе. Сейчас же разница в десять лет бросается в глаза. Рядом со мной, в одежде цвета хаки и тяжелых берцах, взрослый большой мужчина, которого я вижу впервые в жизни. И который, возможно, единственное спасение для Мии.

Если он меня не обманул и действительно доктор. А если нет?! Можно ли доверить жизнь сестры парню с сайта знакомств?!

– Эй, кто есть дома? – говорит он громко.

Ответом ему служит эхо. Илья смотрит на меня и поторапливает:

– Веди.

Дом и правда огромный, несложно заблудиться.

Арсения нигде не видно, Мию мы находим в ванной комнате. Она лежит на боку на какой-то узорчатой подстилке и тихо плачет. Все еще беременная. Вокруг так много крови, что у меня кружится голова, к горлу подкатывает тошнота.

– Эй, вы как? – Илья кидается к сестре, садится рядом, проверяет ее пульс, совершает еще ряд манипуляций, за которыми я едва успеваю следить.

Я замираю и не двигаюсь. Перед глазами вспышки и белая пелена.

– Поторопи «Скорую»! – говорит он мне быстро. – Скажи, ситуация экстренная. Нам нужны взрослая и детская реанимации. Переливание крови. Поля! Живо!

Я киваю и достаю телефон.

Он в это время очень быстро моет руки, открывает чемоданчик, натягивает перчатки и обращается к Мие с чередой вопросов, но она не отвечает, только плачет.

– Да блин, где отец? – ругается Илья. – Как вас зовут?

– Она Мия, – подсказываю я.

– Все будет хорошо, Мия. Я врач, и я тебе помогу. Посмотри на меня. Я с тобой.

Она хватает его за руку крепко-крепко. Откуда только силы взялись!

– Вы не уйдете? – умоляет. – Все ушли. Мне так страшно. Я умру?

– Нет, я буду с тобой до конца, и я тебе помогу. Давай разберемся, что происходит и как тебе можно помочь, – говорит он очень спокойно.

– А он… боже? Мой малыш? Она сказала, что не повезло, – шепчет Мия и начинает рыдать.

– Эта женщина, судя по всему, имеет весьма отдаленное отношение к медицине. Давай-ка все выясним сами?

Его голос мягкий и ободряющий, у меня волоски дыбом от того, как именно он произносит слова. С легким акцентом, что оказывается сюрпризом. Лишь по глубокому залому между его бровями я понимаю, что дела не так шикарны, как он утверждает. Интуитивно чувствую, что нам нельзя допускать паники Мии, поэтому, пока говорю с оператором неотложки, выхожу из ванной.

А когда возвращаюсь, Илья командует:

– Подержи ей голову.

Я боюсь. И… цепенею.

– Полина, мне нужна твоя помощь. Пожалуйста, соберись и помоги мне.

Киваю и направляюсь к сестре.

Дальше все как в тумане. Он командует, я что-то делаю. Стараюсь не смотреть, чтобы не рухнуть рядом с сестрой. «Скорая» приезжает только через десять минут. Звук сирены – лучшая музыка, которую я когда-либо слышала. Навостряю уши, приподнимаю голову, смотрю на Илью – тот кивает, разрешая. И я срываюсь с места. Несусь встречать врачей и показывать дорогу. В такие моменты действительно понимаешь значение слов «Скорая помощь»: у докторов неотложки нет времени разуваться или надевать бахилы. Вежливо здороваться и улыбаться. Они спасают жизни. Бегом устремляются в ванную, на которую я тычу пальцем, нетерпеливо прыгая на месте. На слова нет сил, они это видят и не спрашивают.

Илья быстро объясняет ситуацию. Ребенок лежал неправильно, поэтому потужной период растянулся на много-много часов. УЗИ нет, обменной карты – тоже нет. Он как раз реанимировал новорожденного, когда в ванную комнату ворвались доктора. Я впервые вижу, чтобы люди в белых халатах бегали. Не ходили быстрым шагом, а именно носились галопом. Новорожденного утаскивают в машину, Илья пока занимается Мией. Она потеряла много крови и отключилась. Он сам весь в ее крови.

– Выйди сейчас, – говорит мне.

И я слушаюсь. Забиваюсь в уголок в коридоре и рыдаю.

Вскоре ее уносят на носилках в машину, которая, включив сирену, срывается с места. Илья подходит ко мне. На него словно перевернули банку с краской. Красной. Он умылся, но не идеально.

– Угостишь? – кивает на пачку сигарет, которую я отчаянно сжимаю в руках.

Мы выходим на улицу, и он устало плюхается на крыльцо. Я присаживаюсь рядом и протягиваю ему открытую пачку.

– Слушай, я, наверное, брошу. После такого, – говорю ему, не сводя глаз с кареты «Скорой помощи», которая уже превратилась в точку, но все еще видна. – Все время собиралась, а тут вроде как повод.

– А я, пожалуй, снова начну, – отвечает медленно. Зажимает сигарету между зубами, щелкает зажигалкой. Глубоко затягивается, потом выпускает дым изо рта и носа.

– У них все будет хорошо? – спрашиваю.

– Я не знаю.

Я жду ответа.

– Прости. Я и правда не знаю.

– Но ты же врач!

– Поля, я хирург-травматолог, а не акушер. Никто бы в здравом уме при таком положении плода не пустил Мию в роды. Кесарево без вариантов. Но мы сделали все, что смогли. – Илья смотрит на меня и не отводит взгляд: – Я тебе клянусь.

Я все же прикуриваю, силясь в очередной раз не затопить мир слезами.

– Честное слово, я никогда не заведу детей. Никогда-никогда-никогда в жизни!

Он долго смотрит на меня, чуть прищурившись от едкого дыма.

– Сделаю вид, что не слышал этого. Какие у тебя планы сейчас?

– Поеду в больницу. Надо еще папе голосовуху записать. – Мой голос дрожит, а слезы продолжают омывать лицо. – И Насте. Боже. – Тру лоб. – Как страшно! – Я затягиваюсь, но давлюсь дымом и кашляю. – Почему я не вызвала «Скорую» раньше?! Надо было уйти с последней ленты. Это я виновата!

– Ты ведь сделала это без разрешения. Могла бы вообще ничего не делать.

– Я растерялась. Арсений уверял, что все под контролем. Что все по плану! Идеальная беременность. Мия была такой здоровой, занималась йогой и прочим. В нашей семье главное зло – это я. Курю с восьмого класса, уроки прогуливаю. А Мия… она хорошая, понимаешь? За что ей это?

– Роды, принцесса, всегда непредсказуемы. Природой все продумано, это правда. Но машина с реанимацией должна дежурить у ворот на всякий случай.