Другая история войн. От палок до бомбард - Калюжный Дмитрий Витальевич

Память человеческая — инструмент ненадежный!.. И на этой «оптимистичной» ноте перейдем к истории возникновения хронологии.

Однажды некие греческие ученые попробовали разработать хронологию политической, религиозной и культурной истории своей земли. Как давно это было, мы вам сказать не можем, а традиционные историки, для которых получившаяся в результате этих греческих усилий хронология — просто путеводный канат в прошлое, говорят, что ученые посиделки происходили в V веке до н. э. Наши историки точно определяют и место посиделок: Афины в Греции. А мы, зная, что на греческом языке писались ученые труды отнюдь не в одной только Греции, а и по всему Средиземноморью, сомневаемся.

Впрочем, не будем занудами: в Афинах, так в Афинах.

Не имея никакого опыта в датировках событий, греческие дилетанты-историки ограничились собиранием списков полулегендарных царей древней Спарты, правивших этой заштатной деревушкой «в незапамятные времена», и столь же древних должностных лиц (архонтов) Афин. Они, конечно, не знали, когда исполняли свои правительственные функции эти цари и эти архонты: за сто или семьсот лет до них. Если бы первичные «историки» знали временные параметры своего прошлого, и проблемы бы не было! Теперь принято думать, что они относили время правления царей и архонтов лет за семьсот за себя, но этот вывод никем не доказан.

Через двести лет после этого первого «исторического» опыта новая поросль образованных греков — Эратосфен, Тимей и другие, догадались сопоставить составленные предшественниками списки царей и архонтов, и попробовали соединить их в таблицу, чтобы рассчитать интервалы к еще более поздним событиям, отстоящим от их времени, как ныне думают, на 1100–1200 лет. Тут уже появилась хронологическая «точка опоры» — Олимпийские игры, от начала которых повели отсчет лет (по четырехлетиям). Дату начала первой игры историки, не сомневаясь, называют точно: 776 год до н. э.

Если это так, то и в этом случае греки взялись мерить историческое пространство слишком широкими шагами. Получились у них с 1100 до 800 года «темные века». Ничего не было в этих столетиях. После 1100-го года рухнуло гончарное искусство, ювелирное дело, пропала архитектура и фресковая живопись, забытыми оказались не только мастерство обработки камня, но даже письменность. Лишь «около 800 гг. до н. э. греки вновь начали пользоваться письмом», — пишут Сюзан Пич и Энн Миллард. И кстати заметим, никакой практической нужды подобные «исторические таблицы» не удовлетворяли. Они были попросту не нужны ни для каких целей.

Но вскоре цель появилась: им (грекам) захотелось изучить творчество и жизнь Гомера, которого они очень любили. Пришлось трактовать мифы о любимом поэта, как историю, продленную назад в глубь веков вне точных дат, без привязки ко времени. По сути, человеческие времена начинались «на территории мифа», и вот из этой внеисторической пустыни донесся до нас голос великого поэта, в совершенстве владеющего стихотворным мастерством! Попытки вывести Гомера из этой пустыни длятся до сих пор; уже в наше время историки, не желая более терпеть неопределенности, дали ему даты. Оказывается, Гомер в 850–750 годах до н. э., после трех абсолютно бесписьменных столетий, в чудесных, мастерски написанных стихах пересказал историю Троянской войны, произошедшей в XII веке до н. э., то есть как минимум за четверть тысячелетия до его рождения.

Еще через двести лет после составления Эратосфеном и Тимеем синхронистических таблиц другие, менее изученные авторы, переписали результаты их компиляций в общественной форме, в руководствах вроде учебников, в том числе на камне. Кроме камней, никаких подлинных текстов этих авторов нет, так что датировать известными естественнонаучными методами попросту нечего. Опять мы видим, что представления о событиях прошлого в их последовательности и датировках появляются «из головы», и не можем сказать достоверно, когда греческие историки сочиняли эту историю.

Но греческие ученые дали пример, и теперь уже «другие народы» возжелали своей истории. Поскольку какие-то тексты о том, о сём имелись уже во многих землях, дело было за привязкой их друг к другу, короче, за установлением хронологии. Еврейские авторы (прежде всего, Eupolemus и Tosephus) взялись за датировку библейских событий. Будем ли удивляться, что они настаивали на их глубокой старине, доказывая, что Библия старше греческого эпоса, а еврейская письменность старше греческой литературы?..

Самая архаическая по языку и стилю из всех библейских книг «Книга Судей» повествует о судьбах евреев после прихода в Палестину, но до установления централизованной государственности. С. Аверинцев пишет о ней в «Истории всемирной литературы»:

Традиционная дата написания книги XII–X века до н. э. Где находилась та Палестина, по которой бродили евреи, выпасая свой скот, и какой на самом деле национальности они были, сказать невозможно. Вот первая глава Книги, «Иуда воюет с хананеями»:

Тот же С. Аверинцев продолжает свой рассказ о героях библейской истории, упоминая и греческих героев:

Но это — рассказ современного специалиста. А греческие философы мало знали иудеев. С другой стороны, слово «эллины» или «греки» во всем библейском цикле встречается считанное число раз, причем в Ветхом завете лишь однажды, а именно у пророка Иоила (III, 6):

Отложим вопрос, когда это греки покупали Иерусалим, и посмотрим на остальные случаи упоминания иудеев и эллинов. Оказывается, всё земное население разделено библейскими авторами на три части: иудеи, эллины и варвары. А единого понимания, что скрывается под тем или иным названием, нет. Громадный простор для любого толкования любых текстов, для выстраивания какой угодно хронологии.