Жемчужина боярского рода. Часть 2 (СИ) - Дэвлин Джейд

Еле вчера ее отговорила. А сегодня даже не знаю. Судя по потемневшему взгляду, подруга готова была вспомнить, что она, вообще-то, боярышня из древнего рода, что тоже владеет магией, которой может здорово отмутузить неугодного!

— Давайте войдем и будем ждать назначенного срока внутри, — сказала я, беря Милу за руку и одновременно с этим глазами подавая знак Лисовскому: дескать, держи свою ненаглядную с другой стороны! А то как бы не развоевалась.

Олег понятливо кивнул, и, пока все остальные наши друзья хмуро переглядывались, мы с Милой уже вошли в канцелярию.

До назначенного срока еще оставалось время. В холле было пусто. И хорошо, только зрителей нам сейчас не хватало.

Большие часы над центральной аркой громко тикали и нежно перезванивались с городской ратушей каждые четверть часа. Мы все спокойно расположились на широких деревянных диванах вдоль стен. Только Вьюжин успел сгонять на второй этаж, в кабинет клерка, со вчерашнего дня готовившего документы, которые мы с представителями рода Барятинских должны подписать.

Я, если честно, мучилась сомнениями. Может, зря я позволила Алешке всего лишь немного повыть под окнами некогда родного дома? Может, стоило отпустить его побегать по саду, погрызть деревья своими зубищами, пометить любимые тетушкины розы? А то и вовсе подсадить в окно лакейской, чтобы он наведался прямо в спальню к папеньке и разъяснил ему и мою маленьковость, и свою первородность? Неужели Барятинские оказались смелее и упорнее, чем я рассчитывала, пользуясь памятью прежней Оленьки?

— Осталось десять минут, — напряженным голосом заметил Снежинский. — Не знаю, стоит ли ждать. Я готов прямо сейчас поехать и вытребовать от отца и деда созыва боярского совета. Почему бы нет?

— Подождем, — качнул головой Вьюжин, вернувшийся от клерка с пачкой бумаг. — Зная Павла Платоныча, он мог и проспать. Это, кстати, не в его пользу сыграет, если что.

— Это все ерунда на постном масле, — вздохнул Орловский. Он в нашей компании всю дорогу играл роль поддержки и транспорта, но ни разу этим не возмущался, а на меня и Милу смотрел с искренней симпатией. Правда, в близкий контакт не лез. — Боярский совет — слишком серьезное дело. Пугать им — одно, а попытаться продавить в реальности…

Мы все только вздохнули и напряженно уставились на часы, висящие на противоположной от входа стене. Минутная стрелка именно сегодня решила проявить неуместную поспешность…

— Пять минут до назначенного срока. — Игорь становился все мрачнее и мрачнее. — Ждать больше смысла нет. И я считаю, что с советом надо хотя бы попытаться. Тогда у нас будет…

Его перебил громкий звук, заставивший всех нас подпрыгнуть.

Глава 26

Дверь распахнулась с такой силой, будто по ней ударили тараном. Или как минимум открывали пинком…

Оказалось, впрочем, что оба предположения ошибочны. Просто кто-то невидимый придал такого ускорения входящему, что тот не иначе как врезался в обе створки лбом и влетел в холл.

— Добрый день, папенька, — сказала я после долгой-долгой паузы, во время которой все присутствующие пытались осмыслить происходящее.

Дело в том, что на лбу главы рода Барятинских действительно красовалась ссадина, а когда тот повернулся, чтобы погрозить кулаком в сторону выхода, чуть пониже его спины на легком элегантном пальто обнаружился пыльный отпечаток ботинка.

Ничего себе! То есть его действительно отправили сюда пинком⁈ В прямом смысле слова? Но кто⁈

— Нечего время терять, — брюзгливо заявил тем временем Павел Платоныч, оборачиваясь к нам с таким видом, будто это мы опоздали и заставили уважаемого человека ждать. — Надеюсь, тебе хватило ума подготовить бумаги и ритуальную комнату заранее?

Вьюжин молча встал за моим плечом и просверлил папеньку таким взглядом, что тот слегка угас. Но не настолько, чтобы совсем потерять вид брюзгливо-недовольного мопса, которого оторвали от подушки и миски по дурацкому поводу. Глава рода держал марку из последних силенок.

И я решила, что ломать его сейчас — глупо и ненужно. Самое главное, он меня отпускает! Все получилось! А что за рожи он при этом строит — да какая разница⁈

— Все готово, господин Барятинский. — За левым плечом встал Снежинский, остальные просто изобразили нерушимую стену за моей спиной.

Павел Платоныч явно оценил единодушие наследников ведущих семей. Задрал подбородок еще выше и первый пошел к лестнице на второй этаж. Ритуальные комнаты располагались там.

Я не глядя схватила обоих парней за руки и сжала что есть сил. Потом отпустила и пошла следом за папенькой. Но успела почувствовать ответное пожатие, и мне почему-то стало гораздо легче.

В ритуальной комнате пахло пылью и кровью. На алтаре следовало сначала подписать все бумаги, заверить отсутствие претензий и правомочность выкупа с разрешения высшего сюзерена. И лишь после этого «отрезать» мою кровь от крови рода Барятинских.

До самой последней секунды я ждала подвоха. Ждала, что Павел Платоныч выкинет какой-нибудь номер, который запутает все так, что за сто лет не разберешься. Но вот мы подписали одну бумагу… вторую… третью…

— «На этом обещание рода Барятинских, данное Николаем Барятинским, отныне занимающим место первого наследника, считается уплаченным», — прочел папенька вслух с последнего листа и посмотрел на меня таким взглядом, будто мечтал расчленить на месте.

Я только кивнула, но потом спохватилась и произнесла вслух:

— С расторжением всех связей и признанием меня, девицы Ольги, бывшей урожденной Барятинской, свободной от любых обязательств перед родом подтверждаю: на этом обещание рода, данное Николаем, отныне первым наследником рода, считаю исполненным.

Мы снова расписались. И перешли к стадии ритуальных кинжалов, которые лежали на алтаре в специальной шкатулке. Пока служащий канцелярии с помощью двух независимых свидетелей, которыми выступили Орловский и Лис, разматывали пудовые серебряные цепи, наверченные на коробку, я, чтобы не дергаться от нетерпения, старалась думать о другом.

Например, о том, кто отвесил столь смачного пинка бывшему папеньке этого тела. Кто у нас такой смелый и сердитый?

Серафима Платоновна, больше некому. Похоже, тетка наконец окончательно задолбалась. Она и так была на грани в связи с попытками Павла Платоныча объявить ее сына недееспособным, лишь бы не платить по его счетам. А тут еще я заявилась и с позиции силы выставила новые условия, угрожающие также и Алисе!

Со мной дорогая тетушка за это короткое время ничего сделать не могла. К тому же не ей тягаться с теми родами, которые я обозначила своими должниками. И друзьями. Слухи о том, что мы спелись с молодыми боярычами, уже покатились по столичным гостиным.

И Серафима Платоновна взялась за того, кто был ближе и доступнее для войны. За собственного брата. Ей хватило суток, чтобы скрутить папеньку в бараний рог и метким пинком направить в нужную сторону. Молодец тетка, что тут сказать.

Жаль только, на Оленьку Серафиме Платоновне было наплевать. Ее волнуют только собственные родные дети. Что ж… женщина имеет право проявлять чувства так, как хочет. А я имею право отвечать соответственно!

— Кровь отделится от крови и возродится заново! — пафосно возгласил служитель канцелярии, выложив на алтарь два кинжала. И вопросительно посмотрел на Павла Платоныча. Тому первому следовало совершить кровопролитие.

Папенька сморщился так, будто глотнул уксуса. Бросил на меня еще один взгляд, полный отвращения и злости. Потом резко схватил кинжал и…

— Ты больше не Барятинская, девчонка! И кровь твоя — не моя кровь, я забираю все привилегии рода, в том числе и боярские почести, положенные только детям из высоких семей! — громко провозгласил он.

Служащий канцелярии растерянно охнул. Еще бы, папенька все же подгадил напоследок. Взял и выкинул меня из боярского сословия. Не просто разорвал узы с родом, а именно что лишил меня всего. Чем в разы затруднил дальнейшую жизнь и путь к созданию собственного рода.