Семена войны - Сильва Жуан

– Вы льстите себе, мистер Керион. Если бы я хотела, чтобы вы ушли, я не стала бы утруждать себя визитом к вам.

– Вы весьма в себе уверены.

Она уселась на один из деревянных ящиков, которыми был заставлен весь магазин, а Эдмир остался стоять. Ящики были наполнены травами. А раз у торговцев были столь большие запасы, значит, они изо всех сил пытались найти покупателей. Но учитывая, что сушеных трав хватало надолго, торговать ими было весьма проблематично. Эти двое были по уши в дерьме.

– И если вы не хотите, чтобы я ушел, что же вы от меня хотите, мадам?

– Я готова сделать вам предложение. Мне настолько больно его делать, что вы и представить не можете, но, если я объясню, почему я это предлагаю, вы все поймете.

– Боже-боже! Предложение. Слышишь, Кексим? Звучит просто прекрасно.

Она решила не обращать внимания на насмешки. Она сглотнула и продолжила:

– Я хочу, чтобы вы взяли на себя ту же обязанность, которую выполняли раньше. Чтобы вы стали стражем Гелеронды.

Глава 9

Святой король

Трое слуг сновали вокруг Орберезиса, подготавливая ему платье. Мужчина едва мог стоять на ногах, настолько сильной была головная боль. Сейчас он уже научился различать ее разные виды. Иногда боль проходила полосой по лбу. Иногда он чувствовал мучительное давление в висках. Это было еще терпимо. Гораздо хуже были мигрени. Тогда ему казалось, что где-то у него в голове образуется странный комок – иногда сбоку, иногда на лбу, иногда сзади, – который неустанно бился и пульсировал, отчего он чувствовал дикое утомление, понимал, что он побежден и ослабел. И все, что ему оставалось, это лишь сжимать зубы. Хотя гораздо хуже было то, что ему предстояло не только игнорировать эту удушающую боль, но и пытаться сохранить образ бога.

Слуги работали молча и безустанно, снимая мерки и стараясь, чтоб мантия как можно лучше села на стройное тело. А сам Орберезис едва мог спокойно устоять. Он понятия не имел, понимали ли это слуги и были ли они верующими, но они явно знали, кто он. А потому своей кротостью выражали благодарность. Va Binit, сказали они, что означало «Наш спаситель» – и это невольно заставило его задуматься, насколько плохо Доэм и Тура обращались со слугами.

– Как долго вы во Дворце Великолепия?

Этот простой вопрос до безумия напугал бедных слуг. Они обменялись взглядами: каждый боялся открыть рот и в то же время было видно, они опасались, что Истинный Бог разгневается, не получив ответа на вопрос.

– Вы можете говорить свободно. Воспринимайте это как исповедь. Все, что вы скажете мне в этих стенах, будет секретом, который я унесу с собой в могилу. И я присмотрю за вами и, возможно, за вашими детьми. Поняли? А если вы проголодаетесь, дайте мне знать, и я вас накормлю. Если кто-то ударит вас, дайте мне знать, и я посмотрю, что можно сделать.

Они все еще не осмеливались взглянуть на него, но то, насколько широко были распахнуты их глаза, намекало, что сейчас они лихорадочно обдумывают его слова. Оставалось лишь надеяться, что они увидят в нем защитника. Ведь они остро нуждались в этом, так же как он нуждался в шпионах и союзниках, которые будут рядом в этих коварных залах.

– Ну? – продолжил настаивать он. – Говорите со мной свободно. Всегда.

– Всю жизнь, Всевышний, – заговорил молодой длинноносый юноша. – Мы рождены здесь.

Орберезис изо всех сил попытался забыть мигрень и сосредоточиться на беседе:

– И хорошо живется?

Этот вопрос был проверкой. Полностью доверять им было нельзя. Они могли быть шпионами Тайшая, или кто-то еще мог послать их, чтобы следить за каждым его шагом. Но для начала можно было проверить их лояльность и оценить, насколько вероятно, что они согласятся быть его шпионами.

– Не с чем сравнивать, – откликнулся длинноносый.

«Им не с чем сравнивать». Это звучало многообещающе.

И даже если он спешит, стоило этим позаниматься.

– Что ж, тогда давайте постараемся сделать вашу жизнь чуть получше. Вот. – Орберезис достал из маленького фиолетового кошелька, лежащего на столе, три маленькие серебряные монеты и вложил по одной в руки каждого. – Я не похож на остальных лордов и леди. Бедняки и богачи мало чем отличаются. Я отношусь ко всем одинаково и помогаю каждому, кому могу. От меня и моих людей вы никогда не получите побоев. Поняли? Просто продолжайте выполнять свои дела и иногда… разговаривать со мной. Я люблю компанию.

Потрясенные слуги не могли оторвать глаз от серебряных монет. Если Орберезис правильно рассчитал, то каждая из них была больше, чем все их месячное жалованье – если им вообще платили жалованье.

– С-слава Всевышнему Господу! – потрясенно выдохнула кучерявая женщина.

– Не нужно благодарить меня… Может, сейчас я и Истинный Бог, но всего лишь десять лет назад я был обычным горожанином. А теперь расскажите мне все о своей жизни здесь, во дворце. Король и королева хорошо к вам относятся?

После долгого ожидания и не менее долгой беседы осчастливленные слуги, снимая с него мерки и подготавливая наряд, рассказали ему все о внутреннем устройстве дворца. Они поведали, как подчиняющийся непосредственно королеве Туре дворецкий гонялся за ними днем и ночью, размахивая кнутом, который обычно прячет в рукаве. Их словно прорвало, и все эти часы речь лилась без остановки. Конечно, не все из того, что они рассказывали, имело хоть какое-то отношение к Орберезису, но любая информация хороша. По крайней мере, слуги оказались весьма приятными людьми, и, что было еще лучше, мигрень начала затихать.

Слуги дали ему зеркало. Белая мантия сидела идеально. Кожаные сандалии были изготовлены лучшими мастерами в мире, а его расчесанные слугами длинные темные волосы свободно ниспадали на плечи.

– Спасибо вам за вашу работу и за компанию. Можете идти, – сказал он, изо всех сил стараясь вести себя как можно более мягко.

После долгих поклонов и улыбок слуги наконец удалились, а он, стоило только за ними захлопнуться двери, упал в одно из огромных мягких кресел, расставленных по покоям, прижал руки к вискам, стиснул зубы и застонал. Порою ему хотелось схватить молоток и долото и выковырять из головы все то, что причиняло боль. Или, по крайней мере, дрожа и кутаясь в одеяло, пролежать весь день в постели, пока не пройдет боль. Но, даже попав во дворец, он этой роскоши не заслужил.

Мигрень не оставляла его, но он очень хотел верить, что однажды это произойдет.

Кто-то постучал в дверь. Орберезис вздохнул, понимая, что его покой вновь нарушен:

– Да?

Сольви приоткрыла дверь и замерла на входе:

– Всевышний Господь, пора.

Орберезис вскочил на ноги.

– Ах, да, да. Ты не хочешь подойти сюда на минутку, Сольви?

– Да, Всевышний Господь. – Женщина покорно опустилась перед ним на колени.

– Нет, нет, Сольви, тебе не нужно становиться на колени. – Он нежно взял ее за руку – та оказалась намного холоднее, чем он мог представить. – Тебе нравится здесь, во дворце?

– Вся Твоя воля – моя, о Всевышний Господь. Твои желания служат высшей цели, которую я должна претворить в жизнь. И я рада, что король ценит Твои советы.

Его глаза остановились на ее щеках, усыпанных идеальными веснушками. Она, заметив его неотрывный взгляд, покраснела, опустила глаза, уставившись на сложенные на коленях руки. Мигрень снова напомнила о своем существовании. О, этот вечный, неисчезающий паразит, пожирающий его мозг! Но благодаря Сольви он порой почти забывал о боли.

– Я рад, что ты так считаешь. Я силен настолько, насколько сильны мои последователи. К счастью, у меня есть ты – и ты сильнейшая из моих последовательниц. – Он коснулся ладонью ее щеки. Ему было все труднее сопротивляться своим желаниям. – Ты сражалась за меня. Проливала за меня кровь. И я никогда не смогу в полной мере отблагодарить тебя. Ты уже полностью выздоровела?