Громче меча 2 (СИ) - Ибрагим Нариман Ерболулы "RedDetonator"

— Напра-во! — скомандовал десятник. — Шагом — марш!

На завтраке, проходящем в гарнизонной столовой, все сидели хмурыми. Еда не лезет в горло, тяжёлые мысли одолевают и заставляют возвращаться к жестоким и зверским событиям прошлого.

Но никто не делится — все всё понимают, но никто не хочет говорить об этом. Это слишком тяжело.

Джен бы и рад поговорить хоть с кем-то, но это точно будет воспринято как слабость, а слабых в армии вана не терпят. И он не будет слабым.

— Солдаты, сегодня мы пойдём на войну! — провозгласил вошедший в столовую тысячник Люй Хи.

Все повскакивали со своих мест и вытянулись.

— Враги пришли на наши земли! — продолжал тысячник Люй. — Их много, они сильны, но правда стоит за нами! Это одурманенные кровопийцами марионетки, они не ведают, что творят! Они не знают, что делают и не могут осознать последствий своих действий! Это армия, служащая кровопийце из провинции Байдэн! Мы должны уничтожить её и доказать нашему достопочтимому вану, что он не зря взял нас к себе на службу!

Джен, внутри, сомневался в том, что они могут победить в этой войне. На их стороне настоящий юся, оболганный наёмными краснобаями, но очень сильный.

Он убил всех кровососов, захвативших власть в провинции, лично истребил всех предателей, служивших им, а теперь будет воевать на стороне армии вана Цзоу, чтобы внести свой вклад в победу.

Но он один, а врагов много…

— Сегодня вы получите усиленный завтрак! — сообщил тысячник Люй. — Это личное распоряжение достопочтенного вана — накормить всех солдат из его дворцовых запасов! Занести блюда!

Сразу же запахло жареным мясом — Джен не мог спутать этот запах ни с чем. Но он же вызвал в нём тяжёлое воспоминание — сгорающие заживо люди пахнут похоже…

— Ешьте досыта! — велел тысячник. — Сразу после трапезы мы идём в поход!

*18 августа 4518 года от Обретения Царства, провинция Тея, в полях*

— Убейте их всех!!! — кричал тысячник Люй. — Не возвращайтесь, пока не убьёте хотя бы десятерых!!!

Протрубил рог и длинный строй солдат пошёл на сближение с врагом.

Джен идёт в шестом ряду и надеется, что всё обойдётся и его минует участь стоять в первой шеренге. Возможно, все остальные будут стрелять быстро и метко, и тогда ему не придётся…

Но душой он понимал, что так не будет. Ему придётся — это неизбежно.

Смутные обрывки воспоминаний сложились в цельную картину. Он уже участвовал в войне против провинции Байдэн. Он застрелил неизвестное количество врагов в бою и заколол ещё двоих, когда бой уже закончился.

Тогда, глупо улыбаясь от осознания важности роли, которую им дали — уничтожить захватчиков, посмевших обстрелять пограничную заставу, он бездумно стрелял, а затем, со столь же глупой улыбкой, протыкал трупы врагов, разбросанные по полю. И среди них было двое живых — они умоляли о пощаде, но он был глух к мольбам.

Враг всё ближе…

Руки Джена покрылись холодным потом, а сердце часто застучало.

Он очень хочет жить — такого не было в прошлый раз. Такого не было, когда он участвовал в сожжении деревень.

Руки с трудом удерживали мушкет, древесина которого намокла и стала нестерпимо скользкой и неприятной на ощупь…

Вновь протрубил рог, но дважды — это значит «стой».

— ОГОНЬ!!! — проревел сотник.

Передние шеренги сделали выстрел, раздался оглушительный грохот, а в нос ударил едкий запах порохового дыма.

Над головой зажужжали пули, кто-то спереди упал — много кто, но затем раздался рёв рога и они заученно продолжили марш.

Джен случайно наступил на тело убитого, но постарался не думать о том, что они сейчас идут и добивают раненых своими ногами.

Ему вспомнились те двое, которых он заколол штыком, раненых, уязвимых…

«Он что-то говорил… про дочь», — невольно припомнил Джен. — «Или про мать. А может, просто звал на помощь. Я не слушал. Я вонзал в его тело штык. Раз за разом».

Стало по-настоящему больно. Он горько сожалел о том, что сделал…

Шаг за шагом.

Под стук барабана.

По трупам соратников.

Навстречу смерти…

— ОГОНЬ!!! — раздалась команда сотника.

Джен уже в третьей шеренге — пули собрали свой кровавый урожай.

«Я близко…» — будто бы услышал он среди жужжания пуль шёпот смерти. — «Очень близко…»

Вражеское орудие попало в строй. Ядро срезало четверых — разорвало тела и выбила души. Они легли на примятую траву грудами мёртвой плоти. Джен вытер со щеки кровь…

Срочное перестроение — брешь нужно закрыть. Джен во втором ряду. Пора стрелять.

Они продолжили движение. Враги шли на них и улыбались. Но улыбки у них не глупые, а зловещие.

Вражеские солдаты не боятся, они уверены, что сражаются за благое дело — так им сказали их командиры. И лишь когда морок сойдёт с них, когда они осознают, что ранены и скоро умрут, ясность сознания вернётся к ним. В последний раз…

— ОГОНЬ!!! — выкрикнул десятник Чу.

Это может значить лишь две вещи. Либо сотник Люй убит, либо тяжело ранен.

Джен выстрелил в сторону врага и начал перезаряжать мушкет.

Пальцы не слушались, дрожали и двигались очень неточно. Но подсумок с готовыми патронами почти не оставлял места для оплошности. Джен вытащил патрон, откусил его основание, засыпал порох в ствол, скомкал бумагу, засунул пулю и утрамбовал их стальным шомполом.

Немного пороха на полку, взведение курка…

— ОГОНЬ!!! — проревел десятник Чу.

Выстрел.

Джен не знал, убил ли кого-нибудь, но это неважно. Важно стрелять, пока есть патроны и пока жив. Пока.

Тело слушалось всё хуже и хуже — страх сковывал его неспешно и последовательно.

После пятого выстрела он случайно выронил мушкет…

*39 день юся, провинция Тея, в полях*

— Огонь, блядь!!! — рявкнул я.

Пушки оглушительно грохнули. Батарею заволокло дымом, каменные ядра полетели куда-то в сторону противника, а до меня донёсся едкий запах сгоревшего пороха.

С этим вооружением я не смог поделать ничего. Из меня артиллерист, как из говна флорист. Вообще ничего не понимаю, хотя ввёл «бумажное заряжание» — каждый пороховой заряд содержится в бумажном стакане, натёртом воском. Но это было всё, что я придумал.

Сильно быстрее от этого артиллерия стрелять не стала, поэтому новшество считаю малозначимой хуйнёй.

Артиллеристы задвигались в темпе полночной лихорадки: зарядный быстро пробанил ствол, пороховой воткнул в ствол бумажный стакан, зарядный забил его шомполом, а затем подскочил снарядный и вкатил в ствол каменное ядро. После всего этого, пороховой насыпал в запальное отверстие пороховую мякоть.

Наводчик скорректировал прицел, велел остальному расчёту слегка повернуть орудие влево, а затем, когда все отбежали, поджёг заряд с помощью раскалённого кончика каминной кочерги. Ну, это я называю эту штуку каминной кочергой, а так, наверное, есть какое-то отдельное название.

Произошёл очередной выстрел, которому ответили остальные орудия батареи.

Впереди не видно нихрена, мне вообще непонятно, куда там наводился наводчик орудия, но похуй — видимо, знает что-то, чего не знаю я.

Армия вана шла навстречу врагу, стараясь сохранять строй, потому что это считается чем-то особенно важным для исхода боя.

Они тут воюют сплошным строем, который знает только одну команду — вперёд. Никаких манёвров, никакой тактики, хотя в допороховую эпоху подразделения маневрировали на поле сражения, в меру сил, конечно же.

Сейчас же считается, что лучше отдать исход битвы на откуп Небу — пусть оно укажет, у кого огневая мощь больше.

Но это лишь первая фаза сражения — как только в строю противника появится достаточно пробелов, в бой вступит кавалерия, которая начнёт вторую фазу, которая всё и решит.

Мне эта хуйня решительно не нравилась, слишком много не зависящих от нас переменных, поэтому у меня есть подразделение бывших мечников и копейщиков, умеющих перемещаться отдельно от остальных, а также отряды отборных стрелков, действующих посреди строя и стреляющих обособленно от остальных.