Громче меча 3 (СИ) - Ибрагим Нариман Ерболулы "RedDetonator"

2 — «Безопасный дом» — фильм 2012 года, с Дензелом Вашингтоном и Райаном Рейнольдсом. Российские локализаторы, конечно же, изъебнулись и дали ему название «Код доступа — 'Кейптаун». Но тут понятно, что они преследовали цель придать названию фильма шпионский флёр, ну, чтобы зритель точно пошёл. На «Безопасный дом» никто не пойдёт, хотя «Safe House» устойчивый термин в шпионско-разведывательном жаргоне, обозначающий тайное убежище или защищённое место. Можно было перевести как «ячейка», «конспиративная квартира» или, на худой конец, «явка». Но нет, блядь, «Код доступа — 'Кейптаун». Возможно, такое название звучит неплохо, но оно не имеет нихрена общего с оригинальным названием. Судя по тому, что фильм окупился и даже принёс киностудии бочку варенья и корзинку печенья, американский зритель на фильм пошёл и его не смутило название, потому что в его среде название понятное, ведь это для него клише — обязательно будет шпионаж, предательства, Дензел Вашингтон, Райан Рейнольдс, ещё и Т-1000 в кадре…

Глава восьмая

Альфа Ромео Танго Униформ Ромео

*804-й день юся, Поднебесная, имперская провинция, город Юнцзин, Иностранный квартал, таверна «Тинтагель»*

Дни вынужденного простоя я решил убить в Иностранном квартале.

Один из духов Сары пасёт винную башню на предмет выявления начала сходки криминальных фигур, Маркус занимается возведением новой ограды, а я, конечно, мог бы помочь ему или заняться чем-то другим, но решил, что лучше посетить кузнеца. А тот, как оказалось, сегодня бухает в таверне — выходной у него.

— Что ты можешь рассказать о континенте байгуев? — спросил я у мастера-кузнеца Планшереля.

Тот приложился к кружке динертского пива и вытер пену с усов.

— Тут особо нечего рассказывать, — произнёс он. — Я почти ничего не знаю.

Очевидно, что мало кого интересует прошлое. Настоящее куда более интересно.

— Ну, хоть почти ничего расскажи, — улыбнулся я.

— Лучше отца моего спросить, — сказал Планшерель. — Он лучше знает.

— Так в чём вопрос? — спросил я.

— Придётся наливать ему, — вздохнул кузнец. — Он болен и весь день сидит дома.

— Да я налью, — кивнул я. — А ему можно пить?

— Чтобы честному бритту было нельзя выпить? — усмехнулся Планшерель. — Пиво ему нальёшь и достаточно — крепкого не надо.

— Пошлёшь за ним, — спросил я.

— Эй, Партолон, сходи за стариком! — приказал кузнец подмастерью, сидящему за общим столом.

Подмастерье кивнул и умчался исполнять приказ.

— У тебя будет мало времени — если отец наклюкается, то придётся слушать его песни, — предупредил Планшерель. — А поёт он паршиво.

Ждать пришлось около получаса — Партолон завёл в таверну болезненно худого старика, который мелко трясётся. Это что-то вроде болезни Паркинсона?

— Немед, сын Иаборна, — представился трясущийся дед. — А ты кто?

— Виталий, — представился я. — Садись за стол и угощайся.

Немеду потребовалась минута, чтобы сесть, не без помощи подмастерья.

Ростом он примерно на полголовы ниже сына, но это, как я понимаю, сказалась старческая сгорбленность, волосы насквозь седые, коротко остриженные, подбородок гладко выбрит, а одет он опрятно. Очевидно, что за ним тщательно ухаживают.

«Отец мастера — денежки у него в семье водятся, это точно», — подумал я.

— Так зачем меня позвали? — спросил старик.

— Витали хочет услышать что-нибудь интересное о Сиде, — ответил Планшерель.

— Я могу рассказать много, — степенно кивнул старик. — Но горло моё сухо…

Двигаю к нему кружку, полную пенистого пива. Он сразу же прикладывается к ней, как к устам давно не виданной любовницы.

— Вот теперь можно и рассказать историю, — кхекнув, изрёк Немед. — Что именно тебя интересует, Витали?

— Да всё, — ответил я.

— В Сиде было отлично жить, — начал старик. — Ну, так говорил мой дед. Земля сочна, вредных ветров нет, леса полны дичи, а воды прозрачны настолько, что можно рассматривать дно…

— Что такое Сид? — спросил я.

— Это земля, откуда нас изгнали фоморы, — ответил Немед.

В глазах его сверкнула застарелая ненависть, лишь отточившаяся за прошедшие годы.

— А фоморы — это кто? — спросил я. — Это шуяо?

— Да, — кивнул старик. — Желтолицые называют их так.

— Тише ты… — попросил его Планшерель. — Накличешь беду…

— Да-да… — отмахнулся Немед. — Фоморы, проклятые пидоры, изгнали нас из Сида…

Он приложился к кружке.

— Продолжай, — попросил я его.

— Но мы сами повинны в этом, — продолжил старик. — Обленились, перестали ценить, охуели в конец, за что и поплатились. У нашей семьи, по словам деда, было целых четыре раба — на поле больше выходить не приходилось.

— А кто рабы? — спросил я.

— Фоморы, естественно! — ответил Немед. — За ними нужен был глаз да глаз, потому что они хитрые и подлые, но зато едят мало и пашут хорошо!

Это было очень интересно. Шуяо, выходит, находились в рабстве у западных людей, но потом подняли восстание. Если у каждого кривозубого селянина было по четыре раба, то несложно представить, сколько было рабов всего по континенту…

— Они восстали, я правильно понимаю? — уточнил я.

— Да, восстали, — кивнул старик. — Но их утопили в крови — в первый раз. Дед рассказывал, что пришлось пустить под нож троих рабов — положено стало иметь только одного.

— Хм… — задумчиво хмыкнул я. — А давно байгуи живут в Сиде?

— Очень давно! — ответил Немед. — Но я не знаю, насколько давно — это к друидам надо идти и их мучить расспросами.

— Приготовься раскошелиться, — предупредил меня Планшерель.

— Эх… — вздохнул я. — И где искать этих друидов?

— Фонтанную площадь знаешь? — спросил кузнец. — Через Траурную арку проходишь, минуешь четыре лавки и налево сворачиваешь. Там сразу увидишь мраморный дворец — это и есть храм друидов.

— Хм… — хмыкнул я, запоминая маршрут. — Ладно, пойду я тогда. Вот, выпейте за мой счёт, в знак благодарности за сведения.

Кладу на стол два серебряных ляна.

— О-о-о! — заулыбался Немед. — Премного благодарен! Ещё свидимся, Витали!

— Обязательно, — улыбнулся я ему.

— План, мне местную водку! — уже забыл о моём существовании старик.

— Тебе нельзя, — покачал головой мастер-кузнец.

— С-с-сынок, блядь… — посмотрел на него Немед.

Покидаю таверну и двигаюсь в сторону фонтанной площади.

Я выделяюсь даже на фоне местных байгуев, которые существенно выше обычных жителей Поднебесной. Они пялятся на меня, потому что смотрюсь я диковинно — ношу изорванный халат, соломенную шляпу, коричневые кожаные штаны и высокие сапоги чёрного цвета.

Коричневые кожаные штаны — это мой личный прикол, основанный на длиннобородом анекдоте о капитане пиратов, который перед боем надевал красную рубаху, чтобы, в случае ранения, экипаж не видел его кровь, что должно было держать боевой дух высоким. И когда корабль догнал десяток испанских галеонов, капитан потребовал принести его коричневые штаны…

«Вот и фонтанчики», — увидел я искомую площадь.

Женщины, традиционно одетые очень строго, набирали воду — фонтаны тут не декоративная шняга, построенная мэром на деньги из федерального бюджета, а функциональная вещь.

— Эй, красавчик… — схватила меня за руку какая-то женщина.

— Чего тебе? — спросил я.

— Не хочешь поразвлечься? — задала она ожидаемый мною вопрос. — Всего один серебряный лян.

— Нет, спасибо, — покачал я головой и пошёл дальше.

Блядство, разврат и наркотики…

Сложно их винить — способов заработка для женщин практически нет, а жить на что-то надо.

Наконец, четыре лавки спустя, сворачиваю налево и вижу мраморный дворец с цветущим садом перед ним. В саду работают женщины и мужчины, одетые в белоснежные тоги и носящие на головах лавровые венки.

Прохожу в храм и понимаю, что застиг друидов за ритуалом. В настоящий момент они полосовали бедную овечку, лежащую на окровавленном камне, короткими серпообразными ножами.