Тактик 2 (СИ) - Кулабухов Тимофей "Varvar"

Короля окружала его свита, такие же разодетые во всё блестящее и яркое лидеры кланов и командиры, старающиеся выглядеть не менее воинственно и внушительно.

В толпе воинов царило приподнятое, почти праздничное настроение. Гномы шутили, смеялись, предвкушая славную битву и богатую добычу. Наёмники-люди вели себя ещё более развязно, отпуская сальные шуточки и поглядывая на редких гномьих женщин, провожавших своих мужей и сыновей, с откровенным вожделением (вообще надо видеть, что гномьи женщины тоже маленькие и крепкие, как будто выбиты из скалы, чтобы понимать, насколько странно оказывать им знаки внимания).

Лишь немногие, как мне показалось, разделяли мои мрачные предчувствия. Воррин стоял рядом со мной, во главе своего небольшого, но сплочённого отряда из клана Железного Молота. На голову он водрузил шлем, прикрывающий лицо. Наверное, чтобы сарказм на его лице не был так очевиден. Глаза под шлемом поблёскивали.

Наконец, король произнес очередную пламенную речь, полную обещаний славы, золота и вечной памяти в гномьих сагах, взмахнул своим коротким, но богато украшенным топором, и воодушевлённое войско, издав громогласный рёв, двинулось к зияющему темному проёму туннеля.

Я старался держаться на краю отряда Воррина. Этим бородачам я доверял гораздо больше, чем всему остальному «славному воинству», вместе взятому. Уже на первых метрах марша стала очевидна вся прелесть «гениального» планирования.

Колонна почти сразу же растянулась, арьергард ещё толпился на площади, когда авангард уже скрылся в темноте. Никакого порядка, никакого взаимодействия между отрядами. Дозорные, если их вообще можно было так назвать, шли впереди основной колонны от силы на пару десятков метров, беспечно болтая и размахивая факелами.

«Если орки ещё не расстелили ковровую дорожку, то я сильно удивлюсь», — с тоской подумал я, поёживаясь от сырого воздуха, пахнувшего из туннеля.

Туннели не всегда вели в одном уровне. И всё же уровни были, и они назывались, вполне очевидно, как палубы у корабелов — горизонтами.

Зобгин, приятель Воррина, рассказал, пока шло построение, что нижние горизонты вовсе не гномы построили, просто говорить об этом не принято. Эти горизонты были со времён войны богов, и они свидетельства того, что в горах Оша обитали более искусные рудокопы и строители туннелей, чем современные гномы. Само собой, гномы официально утверждали, что это некие «древние гномы», но судя по некоторым рисункам на стенах, тому, что там нет рун, а сложные буквы-иероглифы… Словом, официальная версия была мотивирована политикой, дающей право гномам утверждать, что Туманные горы — их вотчина и исконные владения подгорного народа. Реальность же была более сложной и полной загадок и вопросов, на которые никто не хотел давать ответов.

Спуск в нижние горизонты сам по себе занял почти полтора часа, но это можно было объяснить и толкучкой с бардаком, а не разницей в глубине, потому что Алатор сам по себе располагался довольно глубоко.

Нижние туннели встретили нас густой, почти осязаемой темнотой, сыростью и зловещей, давящей тишиной.

Факелы, которые несли гномы, отбрасывали на неровные, влажные стены пляшущие, причудливые тени, создавая иллюзию движения там, где его не было, и заставляя сердце тревожно сжиматься от каждого шороха.

Воздух был тяжёлым, спёртым, пах плесенью, гнилью и ещё чем-то… чем-то незнакомым, чужеродным и оттого особенно тревожным. Этот запах был другим, не тем, что я ощущал в жилых пещерах Алатора или скажем, в золотой шахте близ Хеоррана.

В нём была какая-то древняя, застарелая пыль и едва уловимая, тошнотворная сладость разложения.

Туннели были прямыми как струна.

Стены туннелей здесь были другими. Если верхние ярусы Алатора, хоть и древние, носили явные следы гномьей работы — аккуратная кладка, выверенные арки, рунические символы, то здесь всё было иначе. Камень был обработан странно, будто магией, а не инструментом и в то же время с какой-то циклопической мощью. Проходы были шире, потолки выше, словно рассчитанные на существ, гораздо более крупных, чем гномы. Местами виднелись странные, полустёртые барельефы, изображавшие нечто, не поддающееся однозначному определению, какие-то сплетения щупалец, многоглазые лики, геометрические узоры, от которых рябило в глазах.

— Это строили не гномы, — я толкнул Зобгина, когда провёл рукой по холодной, покрытой слизью стене. — И уж точно не орки. Кто-то… или что-то… гораздо более древнее. И, возможно, гораздо более чуждое.

Гном недовольно сжал губы в тонкую линию и кивнул.

Эта мысль вызвала неприятный холодок, пробежавший по спине. Одно дело сражаться с орками, пусть даже многочисленными и жестокими. И совсем другое — столкнуться с наследием какой-то неизвестной, исчезнувшей цивилизации, чьи творения внушали скорее иррациональный ужас, чем восхищение.

Войско двигалось медленно, мешая друг другу. В узких проходах колонна растянулась ещё больше, превратившись в тонкую, уязвимую нить. То и дело кто-то спотыкался на скользких камнях, раздавались ругательства, команды терялись в гулком эхе. Связь между авангардом, центром и арьергардом, и без того призрачная, здесь, в этих извилистых, мрачных коридорах, казалось, оборвалась окончательно.

Предчувствие беды, которое не покидало меня с самого военного совета, здесь, в этих давящих, молчаливых глубинах, становилось почти осязаемым. Оно витало в спёртом воздухе, сочилось из тёмных трещин в стенах, сквозило в каждом отблеске факела на мокром камне. Я чувствовал его кожей, как приближение грозы. И что-то подсказывало мне, что эта «гроза» будет куда страшнее обычного ливня с молниями. Это будет кровавый шторм, и мы, похоже, плыли прямо в его эпицентр.

Понять, откуда это чувство и насколько оно продиктовано моим анализаторским способностям, я не мог. Строго говоря, я впервые так глубоко под землёй. И эти неприятные ощущения от древних нижних горизонтов, они отражались на всех присутствующих. Никто не шутил, не бахвалился, не травил байки. Народ молча шёл.

Конечно, может в чём-то гномы и правы, считая, что орки сюда не добрались, а если и добрались, то ушли. Объективно, я не видел тут ни одного следа присутствия, ни гномов, ни орков. В нижние горизонты спускаться явно не принято, они выдавливают «туристов» одним своим неясным чувством опасности.

Так мы прошагали, наверное, полдня. Часов у меня, разумеется, не было, но чувство голода, которое посетило меня, однозначно указывало на такое время. Гномы и тут показывали своё упрямство, никто не роптал, не делал привалов, всё с мрачными мордами шли вперёд.

И эта мрачность сохранилась, даже когда колонна в какой-то момент втянулась в наклонный путь и пошла наверх, чтобы через какое-то время выйти из квадратной ниши громадного размера (сюда бы поместился если не БЕЛАЗ, то уж комбайн без жатки точно) в какой-то широченный натоптанный туннель.

Здоровенный широкий проход.

— Это был внутренний торговый тракт, — прошептал мне Зобгин. — Ты же не думал, что в королевстве Оша был один город? Их было одиннадцать, только если считать крупные. И они были объединены системой путей.

Слишком широкие. Слишком широкие… удобные для кого-то покрупнее гномов.

Колонна развернулась и пошла направо. И вот, очередной просторный зал, высокий, как кафедральный собор, только вместо витражей — скальные стены, теряющиеся во тьме наверху. Колонна растянулась, как кишка голодной анаконды.

И тут началось.

Сначала глухой, утробный гул, словно сама гора решила вздохнуть. А потом с потолка, из тёмных, невидимых доселе расщелин, и из боковых, предательски молчавших туннелей, на нас обрушился ад. Град камней, размером с хорошую тыкву, с треском и хрустом дробящий кости и доспехи. Тучи стрел, свистящие, как рой злобных ос, находящие щели в броне, вонзающиеся в незащищённые лица и шеи.