Феодал. Том 2 (СИ) - Рэд Илья

Я с Гио был вежлив, но несколько холоден. Старик не понимал почему, то и дело бросая взгляд на мой меч. Магического инженера, считай артефактора, разбирало любопытство — вчера он увидел «игрушку» в действии и силился понять основополагающие принципы её создания.

Как бы я ни старался, обычные методы убеждения на Джанашия не сработают. Это умудрённый сединами маг, прошедший через такую прорву жизненных испытаний, вызовов, побед и поражений, что мой опыт и авторитет не значили для него ровным счётом ничего. Я долго думал, как склонить его на свою сторону, и понял, что иногда бездействие лучше любого действия.

Я отпустил ситуацию. Гио сам должен разобраться, подхожу я ему или нет, ну а моё дело — добиваться поставленных целей.

— Что теперь? — спросил вдруг неразговорчивый спутник, когда мы уже подходили к лагерю. — Опять будем рубить просеку?

— Нет, материала достаточно, пусть готовят брёвна к сборке: надо кору счистить, пазы и чаши вырубить, фундамент заложить.

— Ясно, — ответил дед и замолчал.

— Кто-то приехал, — заметил я ему и увидел, как перед домом лесника ждëт богатая карета, а чуть поодаль телега.

Приехал Нобу и неожиданно Агриппина Геннадьевна с моей двоюродной сестрой Алёной. Девушка морщила носик, оглядываясь на лесорубов, занимающихся после завтрака окоркой. Еë больше заинтересовала речка, где над лесопилкой корпел проснувшийся Ермолай. Мефодий помогал ему с водяным колесом.

Стоило мне подойти ближе, как Нобу был готов с докладом.

— Сделал?

— Да, вот, — он протянул мне незаметно что-то в руке, и я спрятал это в карман.

— Отлично, пока иди перекуси, ты мне сегодня нужен будешь, — шепнул я ему, и японец отправился к Лукичне за остатками вчерашних щей. — Дорогая матушка, — улыбнулся я, — чем обязан такому раннему визиту? — обнимать я её не стал, но коротко уважительно поклонился, как того требовал этикет.

— Здравствуй, Владимир, мы к тебе по срочному делу, где можно тут, — она обвела взглядом наш мужской шабаш, — переговорить? Чтобы не мешали.

— Давайте в дом. Зинаида Лукична, присмотрите, чтобы внутрь никто не заходил, пока благородные дамы будут гостить.

— Хорошо, Владимир Денисович, может, накрыть стол…

— Обойдёмся без вашей похлёбки скисшей, — фукнула Алёна и, закатив глаза, заглянула в избу первой.

Я извиняюще посмотрел на повариху, мол, видишь какие манеры? Та понимающе кивнула, и я зашёл последним. Подал им стулья, а сам на скамью сел.

— Ну и вонища, фее, можно открыть окно?

— Алёна, это ещё не самое захудалое жилище, что ты видела, поверь, — просветила еë мать.

— Вполне себе уютное. Простите, маман, но время поджимает. У нас тут, как вы заметили, принято работать. Поэтому повторюсь: чем обязан?

Мачеха приосанилась и попыталась говорить, делая вид, что меня не существует. Как будто я недостоин даже взгляда, и она несёт непосильный крест, находясь со мной в одном помещении.

— Алёнушка узнала от гридней, что Денис Юрьевич почтил тебя вчера визитом и уехал весь в расстройстве. Он сейчас пьянствует, и ничего не вытянешь из него, но общее положение дел я поняла.

— Очень, очень жаль Дениса Юрьевича, — сказал я, прижимая руку к сердцу. — Если можно, передайте ему мои наилучшие пожелания, пусть поправляется.

— Ну и паяц же ты, — цыкнула баронесса и, наконец, посмотрела мне в глаза. — Над отцом издеваешься, ещё и сыном себя называешь, титул хочешь.

— Хочу, — честно признался я, — но зла ему не желаю.

— А то, что землю у него отобрал — это, по-твоему, не зло?

— Нет. Я официально её купил. У меня на землю есть все документы. Она давно принадлежала Аркадию Терентьевичу, но формальным собственником оставался папенька. За долги мне её и отдали, как и остальные векселя. Я никого не обокрал, не обижал. Не знаю, о чём вы говорите.

— А деньги ты откуда взял? — спросила Алёна, суя свой прелестный носик, куда не надо.

— Бог послал.

Агриппина Геннадьевна усмехнулась со взглядом, как бы говорящим: «Что и требовалось доказать». Она прямо-таки излучала ауру превосходства.

— Игра словами, полноте, ты не добьёшься у него правды, — бросила она девушке. — Мы не за этим сюда пришли. Как ты сказал, векселя у тебя — я пришла их забрать, где они?

Мачеха осмотрела избу, будто я умалишённый и храню деловые бумаги на печи или подпираю ими ножку стола. От такого фортеля, признаться, даже я изумился. Её заявление чуть не застало меня врасплох.

— Да, да сейчас, они с собой, вот тут, — я подобострастно встал, расстегнул рубаху и просунул туда руку, будто ищу что-то. — Где же они были-то? — нахмурился я, а потом радостно воскликнул. — Ах, нашёл!

— Замечательно давай их сюда, — кивнула баронесса, Алёна тоже пододвинулась поближе.

Я вынул руку обратно и показал обоим кукиш.

— Вроде они, правда, печатей нет…

Лицо мачехи прочертила гримаса гнева, ноздри вдохнули побольше воздуха, и она встала.

— Очень остроумно, как раз для крестьянского сынка юмор.

— Что поделать? У батюшки проснулся вкус — вот он и не сдержался, — пожал я плечами, продолжая бесить оторванную от реальности баронессу.

— Немедленно отдай нам векселя, или я прикажу тебя высечь! Мы спалим тут всё дотла, пожалей хотя бы холопов своих.

Агриппина Геннадьевна не привыкла, когда ей перечили, и, признаюсь, настойчивости и самоуверенности у неё было поболее, чем у батюшки. От слов она перешла к реальным угрозам расправой. Не думал, что мадам переступит через эту грань.

— Тогда советую в течение недели подыскать нору попросторнее, — остудил я её пыл. — Потому что через суд я отберу у вас всё, но перво-наперво — имение, а потом… — я сделал шаг вперёд. — Я с превеликим удовольствием сравняю его с землёй, сотру всю память о роде Черноярских, и только моя ветвь останется в истории, а вы отправитесь побираться. Как тебе такой расклад, матушка?

— Ты дьявол, и потомство твоё будет мёртвое за это преступление. Извести родного отца — это у тебя в порядке вещей? Да кто тебе руку подаст после такого? — баронесса не хотела уступать, но моë обещание подействовало, её нападение сменилось попыткой воззвать к совести.

Алёна во всей этой перебранке занимала выжидательную позицию, но, когда дело дошло до рода, она негодующе набросилась на меня с кулаками, пытаясь выместить злость. Развеялся весь её напускной шарм светской барыни, и передо мной стояла скорее капризный ребёнок, чем воспитанная аристократка.

— Караул! Немедленно отзовите свои лучшие силы, иначе я потерплю поражение! — захохотал я, выставив руку вперёд и не давая сумасшедшей себя ударить, её короткие ручонки просто не доставали до меня, яростно махая мельницей.

— Алёна, не позорься, прекрати сейчас же! — строго отругала её тётка.

— Он оскорбил Черноярских, не прощу!

— Так, выйди отсюда, выйди немедленно, — приказала дама и оттянула её за рукав, не забыв дать по заднице, девушка обиделась и заревела.

Я согнулся пополам от смеха и присел на лавку. Это какой-то дурдом, но мне нравится! Хотелось посмотреть, что будет дальше.

— П-переговорщики, ха-ха-ха, — выдавил я из себя.

— Смешно ему, совсем не жалко кузину.

— Да у вас вроде бы и так неплохая команда жалельщиков, — ответил я, вытирая глаза и успокаиваясь. — Ух, спасибо, подняли настроение.

Губы мачехи сжались, но она поняла, что нахрапом дело не взять, потому сменила тактику.

— Что ты хочешь за наши векселя?

— А вот это правильный вопрос, с этого надо было начинать, — я встал, чтобы налить себе холодного квасу и заодно наполнил кружку для Агриппины Геннадьевны.

Поднеся ей угощение, я присел рядом на дубовый стол.

— Если серьёзно, меня и так всё устраивает, но интересно послушать, что вы можете предложить. Выпейте, — кивнул я на кружку. — Это очень вкусно.

Мачеха была похожа на придавленную сапогом гадюку. Сколько же крови она мне попортила: мать мою родную извела, склонила мужа сослать в глушь ненавистное ей дитя, привила ему ненависть ко мне — везде сунула свой нос. Единственная причина, по которой я тогда остался жив — это приказ отца не трогать меня. Драйзер как-то разговорился и выдал известную ему правду.