Родословная. Том 6 (СИ) - Протоиерей (Ткачев) Андрей

Я предвкушающе улыбнулся, представляя, как убийца попытается напасть. Интересно, что он предпримет?

С другой стороны… если главари банд решили показать клыки после столь долгого молчания, может, стоит нанести им вежливый визит? Напомнить, что у меня всё ещё есть компромат, и если они хотят избавиться от меня — пусть готовятся к адекватному ответу. Потому что сдерживаться я точно не собираюсь.

Крис, в отличие от своих братьев и сестёр, всегда был более общительным. Даже в самом начале, когда он только стал Первородным, он легко находил контакт с людьми, умел говорить и искать общие темы. Общение с ним, словно лёгкий ветер в душный день — освежающее, живое, располагающее. Он знал, как говорить, когда молчать и как смотреть, чтобы его взгляд проникал прямо в душу собеседника.

С его внешностью это было особенно просто: светлые волосы, коротко подстриженные, подчёркивали идеально очерченные скулы, а яркие голубые глаза — прозрачные, как лёд затерянного горного озера, могли быть и ласковыми, и беспощадными. Под белыми рубашками, которые он часто носил небрежно расстёгнутыми на пару пуговиц, скрывалось тело, отточенное до совершенства. Его мускулатура была не вычурной, а выверенной — как у атланта с древней мозаики: сила, скрытая за изяществом.

Создавать эффект неожиданности — вот что доставляло ему особое удовольствие. Возможно, именно поэтому Крис одно время работал моделью. Это показалось ему интересным, а заодно позволило быстро влиться в высший свет и стать своим во многих элитных кругах. Разумеется, он не стремился блистать так открыто, как Вивьен, и довольно быстро завершил карьеру. Но этого было достаточно. Завязанных связей хватило, чтобы закрепиться и продолжить их развивать дальше.

Дальше он лишь развивал успех. За века он изучил множество методик убеждения, овладел мимикой и речью так, что мог располагать к себе людей без использования первородного внушения. Люди сами рассказывали ему всё, сами предлагали помощь. Нужно было только слегка подтолкнуть.

И всё это — без капли магии. Его сила была в людях. За века он изучил столько техник убеждения, столько граней психологии, что мог буквально словом склонить любого к нужному решению. Он избегал внушения — не из благородства, а из спортивного интереса. Добиться результата без использования первородных трюков — вот где был настоящий вызов.

Он много путешествовал, учил языки, бывал в самых разных местах, становясь своим в любой компании. Уже через пару недель никто не мог представить, как обходился без него раньше. Его связи были обширны, и через них он мог достать что угодно, включая запрещённое.

Сначала всё это было развлечением. Но затем оказалось — это может приносить прибыль. Так Крис оказался вовлечён в контрабанду, особенно — артефактов и произведений искусства. В этом он находил изысканное удовольствие: разыскивать то, что давно исчезло, находить редкости, о которых забыли.

Особенно его забавляло видеть, как люди покупают предметы, которые в его юности были обыденностью. Он даже брал уроки у лучших фальсификаторов — и вскоре стал подделывать шедевры так, что их ценили выше оригиналов. Если что-то шло не так — всегда оставалось внушение. Он не любил им пользоваться, но и отказываться от инструментов, дарованных природой, не собирался. Какой смысл, если они есть?

— Всё равно что запретить себе пользоваться правой рукой, — усмехался он, однажды рассказывая о своих делах Эйгору. Его слишком деловой братец не слишком одобрял подобное, но и не лез к нему. — Кому от этого легче?

После смерти Никлауса, когда первородные наконец обрели свободу, Крис начал жить по-настоящему. Он нигде не задерживался надолго — этого хватало, чтобы его не запомнили. А спустя десятилетия он мог возвращаться — уже в другом образе. Так он формировал обширную сеть связей, информаторов и… должников. Даже если те об этом не догадывались.

Крису особенно понравилась новая система аристократии, получившая второе дыхание с появлением Разломов. Да, Маркус усложнил жизнь всему миру, но это также открыло множество возможностей. Например, играть на долге и чести — тех самых категориях, которыми дорожат знатные семьи.

Крис охотно давал взаймы. И спустя столетия приходил к наследникам, требуя возврата. Сумма, конечно, со временем возрастала. Но его интересовали не деньги — он предпочитал услуги, влияние, сделки. Увеличение долга рода становилось рычагом для следующих поколений.

Иногда аристократы пытались его обмануть. Иногда — убить. И это только будоражило кровь первородного. Он ощущал вкус жизни именно в такие моменты. Даже поход в бар мог закончиться перестрелкой. Но Крис лишь смеялся над этим.

Он знал, где граница. И не пересекал её без нужды. Он был полезен — и не стремился стать угрозой для всех сразу. А вот устранить тех, кто пытался перейти эту грань, было для него чем-то вроде спорта.

Крис всегда оставался охотником. Тем, кто выслеживал цели по приказу отца и доводил дело до конца, несмотря ни на что. И именно это качество вновь стало актуальным в нынешние времена.

Именно поэтому первой с ним заговорила Вивьен. Она не хотела раскрывать, что Демиан жив. Но Крис знал своих родственников — и умел отличать ложь от правды. Они не могли использовать внушение друг против друга, но читать друг друга — особенно Крис — умел превосходно.

Ушло всего полчаса, прежде чем он раскусил Вивьен. Она пыталась увести разговор в сторону, но всё-таки проговорилась. И теперь Крис ехал в один из отдалённых регионов Империи. О тех местах редко вспоминали даже в новостях. Но именно туда вели следы.

Он хотел убедиться: это действительно Демиан. Если Эйгор не проявил интереса — он сам разберётся. Потому что, как ни крути, он оставался охотником.

Скоро светловолосый первородный должен был встретиться со своим родственником. С тем, кого не ожидал увидеть спустя столько веков.

Глава 11

Новость об убийце, конечно, была занятной, но всё же мне предстояло нанести визит вежливости главарям банд. Видимо, они забыли, что трогать меня — значит, обречь себя на проблемы. Маэстро оставил после себя немало сведений о преступном бизнесе как в нашем городе, так и в его окрестностях. Да, информация за давностью времени несколько устарела, но вряд ли у них произошёл серьёзный передел власти. Скорее всего, всё осталось, примерно, как было.

Я решил начать с одного из игорных заведений, которое принадлежало главарю по прозвищу Толстяк Бао. Самое забавное, что он был ужасно тощим и совершенно не походил на толстяка. Единственное, что хоть как-то оправдывало его прозвище — страсть к золоту: пальцы обеих рук были увешаны кольцами. И не простыми, а артефактными — что только увеличивало их ценность.

Выбор пал на него не случайно. Бао владел сетью подпольных игорных домов, которые официально не одобрялись законами империи, но тем не менее пользовались популярностью, в том числе и среди аристократов. Это повышало статус его заведений, а сам он сколотил немалое состояние, которое, как я полагал, ему совершенно не хотелось терять. Не сомневаюсь: наибольший вклад в найм убийцы внёс именно он. Остальные главари были куда беднее, да и связей у них было меньше.

Разумеется, я отправился туда ночью — именно тогда открываются такие заведения. Снаружи ресторан выглядел как дорогое заведение для знатоков: фасад из тёмного камня, резные латунные светильники, охрана в костюмах от портных, у которых очередь на долгие месяцы. Но стоило зайти внутрь — и ты оказывался в ином мире.

Зал утопал в мягком полумраке. Свет был рассеян, будто скользил по бархату стен, отражаясь от полированных поверхностей барной стойки и стеклянных ширм. Из глубины звучал ненавязчивый джаз с лёгкой восточной ноткой, а воздух был пропитан чем-то тягучим — смесью амбры, ладана и дорогого табака. Здесь всё кричало о престиже, но шёпотом.

В центре — широкая стойка ресепшена, изготовленная из чёрного дерева с инкрустацией позолотой. За ней стояла девушка. И не просто администратор, а идеальное воплощение слова «соблазн». Высокая, с точёной фигурой, обтянутой чёрным шёлком платья, которое подчёркивало каждый изгиб её тела. Платье оставляло открытыми плечи и едва прикрытое декольте, кожа была светлой и гладкой, словно фарфор.